Король Джон согнулся возле своего коня в тени Северной стены, борясь с неподатливой завязкой подпруги. Взъерошенные седые волосы удерживались на месте просто кожаной лентой, а на кольчуге были видны шрамы и заплаты от сотни прошлых компаний. Камнелом прильнул к его спине, словно стал его частью, однако на левом бедре продолжал оставаться старый, знакомый меч.
Астролог терпеливо ждал рядом. В конце концов он протянул руку и ловко затянул подпругу, как надо.
— Спасибо, — грубовато буркнул король и выпрямился. — Всегда мешкаю с упряжью.
— Всегда пожалуйста, Джон.
— Я рад, что ты здесь, Томас. Похоже, всем остальным в Замке наплевать, жив я или мертв.
— С тобой всегда твоя семья.
— Семья, — сказал король Джон. — С тех пор, как умерла Элеонор, у меня нет семьи. Мои сыновья и я… это не назовешь настоящей близостью. Для близости нет и причин. Харальд достаточно храбрый боец и лучший, чем я, правитель, но сердце его так же пусто, как кошель бедняка. Не думаю, что он понимает, что такое настоящая эмоция.
— А Руперт?
На мгновение Томас Грей подумал, что Джон скажет ему, чтобы он занимался своими делами, но потом плечи Джона вдруг поникли и король показался заметно старее.
— Да, Руперт. Ни разу в жизни этот мальчик не сделал то, чего я от него ждал. По правде говоря, его сейчас даже не должно было быть здесь. Когда я послал его в тот поход, я не ожидал увидеть его снова. Конечно, даже не предполагалось, что он на самом деле отыщет и победит дракона, считали, что он попросту разумно удалится в изгнание, чего я и хотел. Но нет, ему всегда надо по-своему. Ему надо выполнить свой долг. Что ж, сам по себе он неплохой паренек.
— Тогда почему он не здесь с тобой?
— Нет причин, по которым ему надо быть здесь. Со дня своего рождения он не знал ничего, кроме одиночества и отчаянья, и все из-за меня. Мне не нужен был второй сын и я его не хотел, а Двор живо подхватывает подобные настроения. Они превратили его жизнь в страдание, и я им это позволил. Я мог бы защищать его, советовать… мог бы любить. Но я никогда этого не делал, потому что всегда понимал, что в один прекрасный день мне, возможно, придется отдать приказ о его казни, чтобы гарантировать трон для Харальда.
Мне пришлось бы сделать именно так. Страна не пережила бы гражданскую войну, по крайней мере сразу после Пограничной войны с Пригорьем. А теперь, после стольких лет… Я не перестаю думать, что Страна была бы в большей безопасности в руках Руперта, нежели Харальда. По крайней мере, у Руперта есть сердце.
Джон повернулся к своему коню, подергал за подпругу, убеждаясь, что она затянута крепко, потом взобрался в седло. Конь нетерпеливо вскидывал голову, желая двигаться. Джон неторопливо уселся поудобнее, потом улыбнулся Томасу Грею.
— Мы скоро выступаем. Пожелай мне удачи.
— Удачи, Джон. И береги спину.
Король Джон послал коня вперед и медленно поехал сквозь тесные ряды ожидающей армии к своим сыновьям перед воротами Замка.
Руки Руперт крепко сжали поводья единорога, когда он увидел, что отец медленно и целеустремленно движется в его сторону. Мышцы спины болезненно напряглись, когда он с трудом попытался казаться спокойным и незаинтересованным. «Чего ты хочешь от меня сейчас?» — с горечью подумал он. «Ты больше ничего не можешь для меня сделать, ты больше ничего не можешь у меня взять». Стражники, окружающие его, настороженно замолкли и следили, как король аккуратно довел коня до своего места между Рупертом и Харальдом. Оба принца коротко поклонились королю.
— Ты прибыл вовремя, отец, — гладко сказал Харальд. — Мы уже начали беспокоиться о тебе.
— Благодарю, Харальд, — сказал король. — А теперь, если позволишь, я желаю поговорить с Рупертом наедине.
Харальд слегка напрягся и бросил на Руперта быстрый испытующий взгляд, прежде чем холодно поклонился и отвел коня на несколько ярдов. Он твердо сидел в седле, разглядывая громадные дубовые ворота, и лицо его ничего не выражало, совсем ничего. Король Джон отвернулся от него и многозначительно посмотрел на почетную стражу Руперта. Стражники спокойно смотрели в ответ.
Некоторые демонстративно держали руки на рукоятках мечей. Король мрачно улыбнулся.
— Отзови своих псов, Руперт. Пока я не решил надеть на них намордники.
Стражники посмотрели на Руперта, который неохотно кивнул. Стражники поклонились ему, холодно взглянули на короля и отступили в толпу, хотя и не очень далеко. Руперт внимательно смотрел на короля.
— Чего бы ты не хотел от меня, отец, ответом будет нет.
— Ты, как всегда, осторожен, Руперт.
— У меня богатый опыт.
Король отвернулся, не в силах встретить прямой взгляд Руперта. Руки короля бесцельно теребили поводья и конь его беспокойно шевелился.
— Руперт…
— Слушаю, отец.
— Сколь осталось до выхода?
— Самое большее несколько минут.
— Ты ненавидишь меня, сын?
Внезапный вопрос застал Руперта врасплох и он медлил с ответом.
— Мне кажется, временами да. У меня чертовски мало причин любить тебя, однако я всегда понимал, что король и Страна должны стоять на первом месте.
— Политика, — вздохнул король. — Она кажется такой пустячной теперь по сравнению с долгой ночью, ждущей нас за стенами. Я всегда старался ради Страны, всегда делал то, что мне казалось правильным, даже когда приходилось жертвовать самым ценным для меня, однако все, за что я боролся, похоже, больше не имеет никакого значения. Руперт, ты мой сын, моя плоть и кровь, и я хочу, чтобы ты знал: я горжусь тобой. Несмотря на… многие вещи, ты всегда был верен Стране и долгу.
— Почему ты ждал так долго, чтобы сказать мне это только сейчас? — спросил Руперт. — Почему ты не сказал хоть разок, когда это имело значение, перед всем Двором?
— Чтобы сделать тебя еще большей целью придворных интриг? — тихо спросил король. — Я держал тебя в изоляции от трона и баронов, чтобы сторонники Харальда не рассматривали тебя как угрозу. Был ли я действительно не прав, когда хотел видеть тебя скорее живым, нежели повешенным в качестве беззаконного претендента на трон?
— Ты поступал так не потому, — прямо сказал Руперт. — Ты делал все ради Харальда, а не ради меня.
Король Джон молча кивнул.
— Я хотел, как лучше, — произнес он наконец.
— Где твои доспехи? Почему ты не в полном облачении?
— Они мешаются. Мне удобнее без доспехов.
Короля это не убедило, но он не стал возражать, чтобы не рисковать разрушить слабое понимание между ними.
— Береги себя, сын. Я хочу, чтобы ты вернулся живым.
— Я сделаю все, чтобы выполнить твое желание, — торжественно сказал Руперт и оба коротко хохотнули.
Возникла пауза, когда они искали, что же еще сказать, и обнаружили, что сказано все. У них всегда было мало общего и Руперт понимал, что отец уже снова начал отдаляться.
— Не понимаю, чего все так беспокоятся? — сказал он наконец. — Как мы можем проиграть, если нас возглавляет Защитник? — Он жестом показал на Защитника, бесстрастно сидевшего верхом на своем бронированном боевом коне, словно ожившая статуя древнего героя.
Король Джон коротко взглянул на Защитника и нахмурился.
— Защитник не является краеугольным камнем победы, Руперт. С тех пор, как он стал моим Защитником, он ни разу не терпел поражений в битвах, и это делает его очень опасным для нас и для себя.
— Опасным? Каким образом?
— Он чересчур самоуверен. К тому моменту, когда он поймет, что, вообще говоря, не является неуязвимым, может оказаться слишком поздно для какой-либо надежды и для него, и для тех, кто сражается рядом с ним.
Руперт рассудительно кивнул.
— Я присмотрю за ним.
— Мудрое решение. — Король Джон тронул поводья и повернул коня. — Теперь, пока еще есть время, мне надо поговорить с твоим братом.
— Отец, — вдруг спросил Руперт, — если бы ты решил, что это необходимо, ты приказал бы меня убить?
Король глянул через плечо.
— Да, черт побери, — спокойно ответил он и повел коня в плотную тьму туда, где на своем скакуне дожидался Харальд.
Руперт медленно покачал головой и отвернулся.
— Что ж, вот мы снова выходим, Бриз. Снова посмотрим в лицо тьме.
— Хорошо, — сказал единорог. — Я сыт по горло ожиданием. Все что угодно лучше ожидания. Ну, почти все.
— Да. Я боюсь, Бриз.
— Я тоже, Руперт.
— Кишки крутит, ты не поверишь как.
— Ничего, ничего. Ворота скоро откроют, а как начнется бой больше не будет времени для страха.
— Ну, да, конечно. О черт, мне снова надо отлить.
— Нет, не надо.
— Эй, чей это пузырь?
— На воротах, внимание! — прокричал Защитник и на армию пала внезапная тишина в то мгновение, когда все осознали, что ворота наконец сейчас откроют. Полдюжины солдат выдвинулись на позицию перед воротами, готовые по приказу короля отодвинуть большие стальные болты. Руперт продел правую руку в лямки щита и надежно закрепил. Тяжелый щит на руке успокаивал. Руперт крепко стиснул повод левой рукой и вынул меч. Знакомая рукоятка вызывала приятное ощущение.
Его стражники пропихнулись сквозь толпу и вновь заняли свои позиции вокруг него. Они беспокойно переминались с ноги на ногу и нетерпеливо помахивали мечами, упершись взглядами в дубовые ворота. Руперт почувствовал, что сейчас, когда момент наконец настал, на него нисходит странное спокойствие. Так или иначе, но наверное в последний раз надо посмотреть в лицо тьме. Джулия окликнула его, он посмотрел назад и увидел, что она медленно маневрирует конем в толпе, направляясь к нему. Войско женщин-бойцов образовало вокруг нее почетный эскорт. Женщины казались суровыми, умелыми и готовыми к битве. Руперт с грустью подумал, что сам вряд ли кажется таким же грозным. Он вежливо поклонился женщинам и обменялся улыбками с Джулией, остановившей своего коня рядом с ним.
— Похоже, мы наконец выходим, — сказала Джулия.
— Похоже, — согласился Руперт.
— Ты готов к драке?