ц мой, Усер, дядя мой Сети, и возлюбленная моя, Хранительница Ключей, помнят Тайное Имя владыки Трона Земных Царств! — Верховный Хранитель опустил золотой кайт в ладонь девушки, и крепко сжал её, отпустив, порезавшись об один из её перстней.
— Ты не Мститель Херу, Верховный Хранитель Трона, — улыбка молодой колдуньи снова обожгла Ипи-Ра-Нефера, — и твой священный меч не один из Мечей.
— Тогда не бойся заглянуть в мои глаза! или ты боишься, того, что месть моя была праведна и священна, а значит, задуманное тобою — нечестиво и бессмысленно? Знай же, что, отец твой, женщина, не видел моего лица, но он видел весь Ам-Дуат, моя царственная сестра готовит превосходные яды.
— Ты будешь грести, Хранитель, или хрупкая девушка должна везти тебя на лодке?
— Разве не на берег Те-Мери ты везёшь меня? — он сжал золото в её ладони, — Ипи-Ра-Нефер из Дома Амен-Ем-Хети, Верховный Хранитель Трона, Держатель Скипетра Ириса и Маат-Хетем не пойдёт как бык на убой.
— Ты назвал своё Рен лодочнику, почтенный Ипи-Ра-Нефер. И, поверь, достойный Хранитель Трона, месть твоя не праведна, и не бывать в Те-Мери твоему Ка! — она выбросила золото, плюхнувшееся с гулким плеском в неспешные воды Реки, и взялась за вёсла.
— Но, Анх-Нофрет, я не, — Ипи было неловко, Верховный Хранитель проникался странным двояким чувством к той, которая рискнула бросить вызов Посвящённому и Хранителю Печати Извечной. Если бы она только знала, как всё непросто… Ипи взялся за вёсла, — тем не менее, Лодочница везёт меня на западный берег. Желаешь ты того или нет, ты везёшь меня к берегам Земли Возлюбленных, Анх-Нофрет. Ибо — ты везёшь меня в смерть.
Она видела, что Ипи улыбнулся и задумался, начав грести вместе с ней. На мгновенье его тёплая и влажная ладонь коснулась руки девушки. Желание овладело ею. Она знала, что Ипи ничего не стоит прислать отряд отборных лучников Хранителей, но знала, что он не сделает этого. Она смотрела на молодое и красивое лицо высокородного юноши, и более всего на этом свете сожалела о том, что собиралась сделать. Он был моложе Наследника Тути-Мосе, а, стало быть, моложе её, и… Но Анх-Нофрет не могла изменить своих намерений. Он пришёл. Пришёл в расставленную ловушку, уверенный в своей Силе и не ожидающий удара в спину.
— Ипи, почему ты согласился на этот поединок? Скажи, Ипи!
— Разве тебе не всё равно, маленькая лодочница? — Хранитель грустно улыбнулся, — ты позвала меня, позвала Посвящённого, дабы состязаться с ним в Тайной Силе и Знании, чтобы убить или погибнуть. Ты мстишь за отца, и твоя месть священна. Ипи-Ра-Нефер никогда не оставляет таких врагов за спиной, ему есть что терять в этом мире, и он боится за жизнь своей сестры и за жизнь Нефру-Маат, которая тоже может быть избрана жертвой, много больше, чем за свою. И не может поступить бесчестно, прислав отряд тайной охраны, если ты об этом, — Ипи-Ра-Нефер снова улыбнулся, — потом, откуда ты знаешь, Анх-Нофрет, подоспел ли Усер-Мин вовремя тогда, во дворце Хат-Шебсут, или…
Нос лодки ткнулся в бесплодный песок отмели западного берега…
Верховный Хранитель спрыгнул в воду, спугнув парочку небольших крокодилов, незаметных в закатном полумраке, и потащил лодку на берег.
— Куда теперь, лодочница? Где ты задумала поединок? — Ипи помог девушке выбраться из лодки, ожидая её указаний.
— Ты знаешь заброшенный дом служителей Перешедших, подносивших еду и напитки тем, к чьим погребениям сотни лет не приходят родные, опустевший ещё до нашествия грязных Хаков? — Анх-Нофрет скрылась, растаяла призраком в предзакатном сумраке, но Ипи-Ра-Нефер хорошо знал, куда она направляется, и пошёл к этому месту.
— Тот, чьё Рен будет заменено на Хеви-Ра-Неха, Ам-Дуат ждёт и приветит тебя! — внезапно, в полумраке открылся ярко освещенный несколькими лампадами дверной проём, но Ипи не увидел в нём женщины.
— Я могу входить, не опасаясь кинжала убийц, Анх-Нофрет, или стоит обнажить клинок, дабы наш поединок был воистину честным? — Ипи положил руку на рукоять из слоновой кости, стоя перед проёмом, но не решаясь войти.
— Тебе не стоит бояться меди или бронзы, почтеннейший Ипи-Ра-Нефер! В том, чтобы не убивать своих врагов бесчестно, я подобна тебе, Верховный Хранитель.
— Да приветят Нетеру говорящего истину! — Ипи вошёл внутрь, скинув плащ, сандалии и дорогой шлем. Анх-Нофрет ждала его у рассохшегося деревянного стола, тем не менее, покрытого дорогим льном, и щедро накрытого яствами и винами, — хозяйка накормит и напоит своего гостя?
— Мои глаза не лгут мне? — Анх-Нофрет задорно улыбнулась Ипи, — высокородный Ипи-Ра-Нефер, тайной власти которого опасается сама Почтеннейшая, боится несчастной девушки? Или ему непривычен поединок, когда лучники Хранителей и гремучие стрелы ладей не бьют из-за спины?
— Достойная Анх-Нофрет! — Ипи сел, поклонившись женщине, — как писали мудрецы, не стоит, плывя в лодке по водам Хапи, хватать крокодила за хвост, и вдвойне не стоит пытаться насмешить его своей дерзостью! — Ипи взял пустую глиняную чашу и протянул ей, — налей мне того вина, которого пожелаешь сама.
— Прости меня, тот, кого за Вратами будут звать Хеви-Ра-Неха, — женщина поклонилась Ипи, и налила финикового вина, — я должна выполнить любое желание вызванного соперника, мой господин.
— Я рад, что ты вспомнила об этом, — Хранитель улыбнулся, принимая, вызов, — но, не надейся, я не попрошу у тебя прощения. И я не попрошу твоей любви. Я попрошу тебя признаться, пока путь назад есть, чего ты не можешь мне простить? Того, что погиб твой отец, того, как он погиб, или того, что я, а главное, Мерит-Ра-Нефер, тогда, детьми, осталась живы, лишив тебя венца Соправительницы?
— Я никогда не думала о власти, почтенный Ипи-Ра-Нефер. Но лелеять месть в своём Ка способны не только вы с сестрой. Пути назад нет, Ипи…
— Да живёт вечно Фараон Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра! — Ипи-Ра-Нефер одним махом опрокинул чашу терпкого питья. Слишком терпкого… — Узнаю этот яд, Анх-Нофрет, я так и знал, что ты используешь его! — Верховный Хранитель улыбнулся и взял жирную ногу гуся, с жадностью вгрызшись в жареное мясо.
— Так ты… Ты знал, Ипи… — женщина побледнела, вскочив со скамьи, — сорви это вино, не заедай его, Хранитель! Пока ещё не поздно!
— Теперь — пути назад нет, Анх-Нофрет, ни для меня, ни для тебя… — Ипи-Ра-Нефер облокотился на плетёную спинку.
— Значит ты… — женщина отскочила на пару шагов, вжавшись спиной в стену, выхватила бронзовый кинжал, и сжала рукоять дрожащей рукой, — я готова, Верховный Хранитель, и я буду защищаться, зная, что ты не убьёшь безоружную!
— Твои слова, Анх-Нофрет, — слова верной дочери и достойной женщины, — Ипи-Ра-Нефер положил правую руку на стол, — но ты зря боишься. Я не подниму меча. Но и не умру. Сегодня завершиться моё Посвящение. Чтобы родиться заново, Анх-Нофрет, нужно совсем немного — пройти через смерть. Раздели со мною эти кушанья и выпей вина, не отравленного, конечно, — Ипи улыбнулся.
— Противоядие, почтенный Хранитель? — женщина убрала кинжал и села напротив Ипи-Ра-Нефера, — я должна была догадаться, что носящий Маат-Хетем и шкуру пятнистой кошки предвидит, что в его питье будет яд… И узнает, какой, — но Ипи не дал ей договорить:
— Да, я знал, Анх-Нофрет, какой яд ты готовишь для меня, но я не принял противоядия, и я не… — внезапно, Верховный хранитель обмяк, его руки без сил упали на стол, а голова запрокинулась назад. Но он был жив. Он не мог шелохнуться, но мог говорить, — земляные бобы кушитов, яд тростниковой кобры, священная трава Хен, яд ракушки-лучницы, что так страшит рыбаков на Синих Водах, корень возлюбленных и…
— И ещё много разных трав Нахарина, в том числе и те, которые заставят тебя отвечать истину на любой из моих вопросов, достойный Ипи-Ра-Нефер. Ты будешь при своём разуме ещё час, но не сможешь и шелохнуться, мне хватит этого, чтобы завершить свои приготовления, а потом… А потом, достойнейший, я сниму Маат-Хетем с твоего пальца, Верховный Хранитель и… — Анх-Нофрет нашла футляр для папирусов на поясе Ипи и достала несколько листов, найдя среди них два пустых, но уже подписанных Ипи-Ра-Нефером, — скажи мне, достойнейший, как отличают твои люди тайные приказы Верховного Хранителя Трона?
— Моя подпись заключена в священный знак Сен, Анх-Нофрет, — только сейчас Ипи понял, что сказал ей правду помимо своей воли.
— Если ты скрепишь приказ, Ипи-Ра-Нефер, священнейшей из печатей, посмеет ли кто-то из твоих людей ослушаться его? — девушка задорно улыбнулась.
— Не посмеет, — выдавил Ипи.
— Даже… Даже, если Верховный Хранитель Трона прикажет убить свою прекрасную Нефру-Маат?
Она посмотрела в глаза Ипи-Ра-Нефера, и увидела в них то, что хотела — страх: «Да, Хранитель, ты проиграл этот поединок. Ты перейдёшь только завтра, и я успею вручить приказ много раньше, чем твой Ка заберут твари Ам-Дуат. И успею скрыться. Почему ты не отвечаешь мне?» — Анх-Нофрет подошла ближе, заглянув в глаза своей жертве, — «Не хочешь? Будь по твоему, грозный Ипи-Ра-Нефер!» — она рассмеялась, — «Нарекаю тебя Хеви-Ра-Неха, и пусть свидетелем мне будут Исефет, Ка-Ука, Асафот, Неха-Хер, Апопи, пусть примет Ам-Дуат идущего, да не попадёшь ты на суд Усера, да не оплачут тебя сестра твоя и жена твоя, подобно Асет и Небтет, ибо будут мертвы! Да не примет Те-Мери того, чьё Рен отныне — Удар Светила Ужасен, да не защитит тебя Дарующая и Отнимающая, да не узнают тебя Нейти и Анпу — защитники Перешедших!»
Анх-Нофрет щёлкнула пальцами, и в старую постройку зашла маленькая ручная козочка. Едва нечистое животное приблизилось к колдунье, как тут же забилось в конвульсиях с горлом, перехваченным острой бронзой кинжала. Анх-Нофрет коснулась ладонью нечистой крови и измазала ей щёки неподвижного, безучастно взирающего на её действо Верховного Хранителя: «Да будут воды тебе огнём, да не будет Ах твой знать покоя, да поглотит Апопи Рен твоё, ибо отныне Хеви-Ра-Неха твоё имя, да будет растоптана твоя Хабит, да будет Ху твой томиться в гробнице, да не узнает Ба твой отдохновения, да будет Ка твой искать вечно тех кого ты любил, но стены гробницы станут ему преградой!»