От Фараона Тути-Мосе пришла только одна весть, вместе с ладьями, привёзшими больных, первое зелёное золото, шкуры львов, пятнистых кошек и редчайшие в Та-Кем слёзы Нетеру, которые можно добыть только в россыпях Пунта, под быстрыми звёздами.
Младенец закричал, и одна из кормилиц, приставленных Самозванкой к Мерит-Ра, принялась укачивать на руках маленького Амен-Хотпа Аа-Хепер-Ру-Ра, но Соправительница отобрала дитя и дала грудь своему сыну.
Мерит присела на ложе с младенцем-Наследником, нежно погладив дитя, женщина была вне себя от счастья. Она любила кормить его сама, хотя врачеватели, Усер-Мин и сама Маат-Ка-Ра говорили, что не стоит кормить Наследника часто, подобно крестьянкам. Тем более, Соправительница потеряла в родах много крови и ей надобно восстановить силы. Амен-Хотп быстро уснул, и Мерит-Ра-Нефер нежно положила дитя на ложе и присела рядом с ним на колени, взяв ладонями маленькую ручку сына.
…Сильная молодая рука положила на тетиву длинного костяного лука, отделанного лазуритом и золотом, игольную стрелу. Стрелу с белыми перьями… Неведомая сила перенесла Мерит, и женщина увидела лицо Ипи Ра-Нефера. Брат изменился, постарел, его кожа и волосы… Мерит-Ра было трудно признать Ипи, но это был он. Верховный Хранитель правил конями левой рукой, прижимая к себе правой женщину. Она стояла спиной к Мерит-Ра, но по украшениям и светлым волосам Соправительница узнала в ней Нефру-Маат. Колесница неслась по саванне очень быстро, но почти беззвучно.
«Ипи, брат мой, присядь, укройся щитом, Ипи!» — Мерит кричала, но Верховный Хранитель не слышал бесплотного духа, преодолевшего время. «Смотри мне в глаза, возлюбленная Сестра! Не смотрим назад!» — Ипи придержал голову Нефру-Маат, поцеловав женщину в лоб. Значит… Он не хотел, чтобы Сестра видела их стрелу! Он знал? Но почему Дважды Посвящённый покорился?
Зазвенели золотые пластинки пекторали на спине Нефру-Маат, попуская стрелу с красными перьями, которые были белыми мгновенье назад… Ипи резко вдохнул воздух, успев подхватить Сестру и прижать к себе. По спине Нефру-Маат побежали красные дорожки пропитывая прозрачный лён платья…
Мерит-Ра очнулась на ложе. Усер-Мин стоял рядом с нею и держал за руку. Кормилица подхватила на руки маленького Аа-Хепер-Ру-Ра и укачивала кричащего младенца.
Никогда ещё Мерит не видела столь явственно эту неизбежность. Она не проронила ни звука, но слёзы потекли по щекам…
— Ты должна быть сильной, Мерит-Ра! — Усер-Мин крепче сжал её тонкую руку — из Хи-Ку-Пта пришли вести: Ипи Ра-Нефер и Тути-Мосе идут к Уаситу единым отрядом, окончив свои странствия. И у тебя есть чем приветить своего Фараона — старшина Совета Хранителей кивнул на дитя.
— Да, Усер-Мин, сильной! — Соправительница отёрла слёзы и присела на ложе, — сильной, ибо до свершенья непоправимого ещё далеко, но великое вершится на наших глазах.
Мерит-Ра подошла к оконному проёму, вглядываясь в сторону Великого Хапи. Западный горизонт уже бледнел.
Внезапно женщина вскрикнула. Вдали показался парус «Себек-Сенеба», мачта которого была украшена торжественными знаками Величайшего Тути-Мосе и Верховного Хранителя Ипи Ра-Нефера. За великой ладьёй шла такая же пятирядная, верно та, о которой писал Ипи, а за нею, украшенная золотыми лентами «Звезда обеих Земель». Три ладьи предваряли громадную вереницу кораблей, возвращавшихся из Тисури и Пунта. Вереницу, которой, казалось, не было конца.
— Усер-Мин! — выкрикнула Мерит, — снаряди мне парадную хевити, да кликни кормилицу, дабы облачила младенца Амен-Хотпа! Я должна приветить моих любимых, как подобает Соправительнице!
— И да будет так! — поверенный Ипи Ра-Нефера поклонился, заметив, что тень печали покинула синие глаза Мерит-Ра Нефер.
Тути-Мосе стоял на носу «Себек-Сенеба», ставшего теперь флагманом всех трёх отрядов. Не смотря на ремонт, которому подверглась великая ладья семь локонов Хонсу пребыванья в Тисури, кое-где отчётливо просматривались следы недавнего боя. Обожжённые снарядом Шарден доски настила, царапины от стрел и дротов на бронзовых щитах осадных луков… Это была настоящая битва. И настоящая победа. Фараон немного завидовал Верховному Хранителю, из-за того, что Ипи победил в настоящем бою на водах, да, к тому же, взял город, и… Новая, и молодому Мен-Хепер-Ра казалось, что от неё за сотню немет пахнет смолистым кедром, пятирядная ладья, выстроенная Ипи Ра-Нефером. Там же, в Тисури, из местного кедра, и кедровые стволы для новых ладей, что выстроят в Бехдете, пока что заменяли ей прочную смолёную пальму подводной брони. Конечно же, Верховный Хранитель использовал и чертежи Тути-Мосе, и сам «Себек-Сенеб», как образец, но насколько новая ладья была мощнее и совершеннее! Шире на два и длиннее на семь локтей, она, конечно же, сидела в воде глубже, но по двадцать вёсел, вместо семнадцати на ряд, да по семь, вместо пяти, тяжёлых, на носу и корме для хода и разворота… Триста восемьдесят гребцов, вместо трёхсот давали ей ход, вёсла были короче и мягче входили в воду…
— Тебе, да живёшь ты вечно, Величайший Тути-Мосе, как вижу, приглянулась новая ладья достойнейшего Ипи Ра-Нефера? — Ниб-Амен хитровато ухмыльнулся.
— Приглянулась, — Мен-Хепер-Ра улыбнулся в ответ, обернувшись к Ипи, — и как же мой названный Брат и Знаменосец Великой зелени назвал её?
— «Мерит-Ра, выходящая в лучах Хепри», — Верховный Хранитель поклонился, пряча глаза.
— Кто бы сомневался! — Тути-Мосе захохотал, но сменил тон, — и вправду, ладья прекрасна, как и та, кому она посвящена. Верно, Ипи, тебе очень не доставало твоей любимой? — услышав сие, Нефру-Маат позеленела и неучтиво поспешила к надстройке.
— Зачем ты заставляешь её страдать, Величайший? — спросил Ра-Нефер, попросив молодого Ниб-Амена оставить их, — Нефру-Маат очень помогла мне в походе, и я… Я привязан к своей возлюбленной Сестре всей нежностью своего Ка, с Мерит же нас объединяет… Впрочем, не ревнуешь ли ты? — Ипи решил отвести удар, лукаво спросив Фараона.
— Что ты, Ипи, — похоже, Мен-Хепер-Ра принял его слова всерьёз, — я сорвал свой свиток Шаи с Древа Семи Хатор, ибо ничто не изменит судьбу. Анх-Нофрет Мут-Ирт была наречена мне, и я обрёл счастье с нею. Воистину! Так что, — Фараон засмеялся, — от моих домогательств Тути-Анх, почтенная жрица Трижды Мудрейшего, отныне свободна!
— Отныне она свободна, Величайший! — Ипи заметно помрачнел, — случайная стрела фенех в битве при Тисури. И достойный Военачальник Маху-Нахт тоже погиб, хотя наши потери и составили меньше сотни. Сах достойных Жрицы и Военачальника, подготовленные погребению — в трюме «Себек-Сенеба». Вместе с данью нечестивого Йахурима, в сотню хека серебра и сотню золота.
— Да покоятся Праведногласые на Полях Иалу, в Те-Мери! — Тути-Мосе на мгновенье прикрыл глаза, но продолжил, — ты одержал великие победы, Ипи, но что твоя дань в сотню хека, пять десятков стволов кедра и сорок слонят, когда мои ладьи везут из Пунта триста пятьдесят хека золота, мирровые и чёрные деревья, камни Слёз Нетеру, пряности, благовония и иные несметные дары Быстрых звёзд!
— Твой поход не был опасен? — Ипи знал о Пунте немного, но много знал о том, сколь неохотно люди расстаются с золотом.
— Нет, Ипи! — Фараон улыбнулся, — эти жалкие нехси, что чернее кушитов, почитали за честь выменять десять дебенов золота на один — хорошей бронзы! Впрочем, — Тути-Мосе осёкся, — мы с тобою и вправду заговорились, нам нужно пойти в надстройку и попытаться повиниться пред несчастной Нефру-Маат!
— Рассуди сам, Величайший, — Ипи вздохнул, — кто несчастнее: женщина, которая любит, соединена с возлюбленным Братом пред Нетеру, пусть и получает от него лишь привязанность и ласку, или же та, кто любит, кто любима, но знает, что никогда возлюбленным не быть вместе, разве, украдкой?
— Не в чем тебе винить меня, Верховный Хранитель, — Тути-Мосе помрачнел, — я никогда не смел препятствовать союзу Избранников. И не препятствую, пусть Мерит-Ра и остаётся моей верной Соправительницей, но принадлежит только тебе, достойнейший. Остальное — воля Нетеру…
«Великие Нетеру, Уасит, золотые обелиски Уасита!» — Первый на Ладье, Ра-Неб закричал во всю глотку…
Процессия из сорока восьми ладей Та-Кем преградила Хапи, но к причалу подошёл только «Себек-Сенеб».
Величайший, Верховный Хранитель и, даже, Нефру-Маат, позабыв свою печаль, соскочили по трапу, навстречу украшенной золотыми лентами колеснице Соправительницы, запряжённой двумя парами белых коней.
— Живи вечно, Величайший Мен-Хепер-Ра! — Мерит гордо поклонилась Фараону, — я знаю чем могу достойно приветить Величайшего — Наследником! — кормилица подала Мерит-Ра Нефер кричащий свёрток, — да живёт вечно Амен-Хотп Аа-Хепер-Ру-Ра, Наследник Красной и Белой корон, сын Мен-Хепер-Ра!
— Амен-Хотп… — Фараон бережно, дрожащими руками принял свёрток из рук Мерит-Ра, всматриваясь в розовое личико младенца.
— Мерит-Ра! — Ипи прильнул к сестре, пытаясь погладить волосы, но золотые пластины церемониальной короны помешали ему, — Мерит-Ра Нефер, — Верховный Хранитель заглянул в глубину синих глаз сестры, — отринь страх и печаль! — Ипи поцеловал Соправительницу в губы, — помнишь, о чём я говорил тебе перед разлукой? Наша с тобою стрела, Маат Нефер-Неферу свидетельница! Стрела Синего золота сотворит Неизбежность. Стрела истины!
Усталая Нефру-Маат и захмелевший от счастья Тути-Мосе не слышали их слов. Амен-Ра поднимался на свой полуденный Трон.