Ей казалось, что после этих слов немолодой, с приклеенной к широкому рту истрепанной улыбкой мужчина бросится искать Ташана, но этого не произошло, тот по-прежнему быстро и ловко делал свое дело: принимал от постояльцев ключи и раскладывал их в гнезда большого деревянного ящика или, наоборот, выдавал их, выписывал счета, звонил по телефону и сам отвечал на звонки.
Фарида терпеливо ждала. Наконец, взглянув на нее, он сказал:
— Ташан дома. Второй этаж направо.
Фарида рассматривала холл, соображала, где могла находиться лестница. В это время в вестибюле показался юноша, тащивший два тяжеленных чемодана, а за ним следовали трое мужчин и элегантная молодая женщина. На них Фарида не обратила бы внимания, если бы ее не поразила удивительная схожесть мужчин. Они выглядели как близнецы. Узкие лбы с низко приспущенными черными вьющимися волосами, бледноватые, цвета зрелого камыша лица, будто молодой дукянщик выковал их из меди, прочертив редкие морщины на лбу, у рта, пощадив лишь скулы. Двое мужчин шли по бокам дамы, будто они конвоировали ее на гражданский суд, а третий, шедший сзади, шагнул к стойке, положил перед метрдотелем ключ. До слуха Фариды долетели слова:
— Сахиб Ташан, к вам женщина…
Услышав имя «Ташан», Фарида повернулась и бросилась к одному из «близнецов», выставила перед ним корзину с бельем, будто мужчина, увидев свои аккуратно выутюженные рубашки, непременно должен был схватиться за кошелек, чтобы расплатиться за работу.
— Белье принесла…
— А-а. Отдай ей ключ, пусть отнесет в номер. В ванной есть еще работа. — Ташан даже не взглянул на Фариду, лишь, дойдя до двери, обронил: — Расплачусь потом.
Фарида обессиленно опустилась возле корзины. Ей хотелось догнать Ташана, сказать о беде, которая обрушилась на несчастную Саиду, объяснить, что «потом» их не устраивает, деньги нужны сегодня, даже сейчас… Фарида кинулась на улицу, но в последнюю минуту ей отказала решимость. Мужчины садились в роскошную машину, пока юноша, обливаясь потом, укладывал в багажнике чемоданы. Фарида заметила, что Ташан бросил в ее сторону любопытный взгляд, заметил, что белье принесла не старая женщина, которая обычно брала у него в стирку, а другая, молодая и красивая. Машина обдала Фариду горячим выхлопным газом и, зашуршав шинами, унесла пассажиров по главной улице.
Фарида в растерянности постояла у подъезда, отдала юноше в форме корзину с бельем, попросив его отнести белье в номер сахиба, а сама поспешила назад. У нее из головы не выходила мысль о «трех близнецах», как две капли воды похожих друг на друга не только лицом, но и одеждой: черные кожаные куртки поверх свитеров, джинсы с причудливыми нашивками сзади. Даже походку вразвалку, казалось, они переняли друг у друга. Встретишь их всех разом — не узнаешь, кто есть кто. Откуда Фариде было знать, что этих «близнецов» соединяли не родственные узы, а нити преступлений. Распутывать эти хитросплетения полиции мешала именно эта схожесть.
Фарида была в отчаянии от мысли, что Саида, узнав, что она вернулась с пустыми руками, совсем сляжет, однако все же была довольна собой: ее первый выход после затворничества окончился благополучно. Она не подозревала, что встреча с Кемалем Ташаном была для нее куда более опасна, чем встреча с Зуфри, и неизвестно, чем бы она закончилась, если бы тот не спешил сегодня в аэропорт, чтобы отправить двух своих двойников за рубеж перед тем, как самому совершить дерзкое преступление и задать полиции новую загадку.
Слава аллаху, Саида не заметила, когда она пришла: была в забытьи. Фарида всю ночь просидела у изголовья хозяйки, делая ей холодные компрессы.
Больной становилось все хуже и хуже, надо было что-то предпринять. Фарида решила продать обручальное кольцо, оставшееся на память о позорной свадьбе, изломавшей всю ее жизнь. За кольцо из плохого золота дадут, конечно, немного, но, может быть, этого все же хватит на лекарства.
Фарида не пошла на базар, там слишком много народу. Еще по пути к мавзолею она заметила в переулке магазинчик ювелира, торговавшего собственными изделиями. Мастер выполнял любые заказы, скупал украшения, чинил, переделывал старое.
Немолодой, лысый, с головой точно тыква и тонкими, неприятными губами, обрамленными жидкими усами, он принял Фариду любезно. Его маленькие масленые глазки быстро обежали длинную абаю, почти прозрачный шелковый никаб и застыли, надеясь встретиться с печальными глазами девушки. Вслух ювелир произнес:
— Я к вашим услугам.
Фарида, волнуясь, извлекла из сумки кольцо, протянула его хозяину.
— Не купите ли вы это? — Она поправила никаб, который, как ей показалось, сполз в сторону. Ювелир успел заметить нежную, тонкую кожу, изящные черты, выразительный взор. От волнения девушка стала еще красивее.
Ювелир взял кольцо и, облокотившись о свою стеклянную витрину, стал его пристально рассматривать, потом понимающе улыбнулся:
— Вы давно… носите это?
Даже сквозь никаб можно было заметить, как встревожилась посетительница.
— Так вы его не купите? — Она словно не слышала вопроса.
— Не могу отказать вам. Мне просто хотелось узнать, почему вы так быстро расстаетесь с обручальным кольцом. — Ювелир выпрямился, приосанился. — Делал его я. Лично. На нем мое клеймо. Кольцо продано совсем недавно. — Сквозь лупу он еще раз взглянул на кольцо, стараясь вспомнить, кому оно было продано. — Обычно мои изделия приносят счастье супружеским парам. Этому, выходит, не повезло. — Нижней губой он как бы накрыл свои убогие усы, словно завернул их, — так покойный отец Фариды, бывало, заворачивал в папиросную бумагу турецкий табак.
«Вот я и попалась», — сказала сама себе Фарида. Теперь Зуфри может легко узнать, где скрывается его супруга. Ее бросило в дрожь, хотелось убежать, но сразу уйти тоже было нельзя.
— Купите, пожалуйста… Мне нужны деньги на лекарства, — добавила она жалобным голосом. Она заставляла себя просить, вспомнив, в каком состоянии лежит Саида.
— Я могу взять, но знаете… — Ювелир лениво тянул фразу.
— Отдам недорого, — прервала его на полуслове Фарида.
— Я понимаю, иначе мне пришлось бы закрыть дело.
— Тетя умирает…
— Я догадался, что вас привела ко мне крайняя нужда. Ладно, заплачу вам полную стоимость. — Ювелир принялся бархоткой тереть кольцо, устремив глаза на девушку. — Вы насовсем с ним расстаетесь или, может быть, придете снова, когда выздоровеет тетя и у вас заведутся деньги?
— Насовсем, — отрезала Фарида. Она думала только о том, как бы поскорее отсюда выбраться.
В это время в лавку вошел новый посетитель; еще с улицы он шумно приветствовал хозяина, видимо своего приятеля. Опытный взгляд вошедшего должным образом оценил красоту девушки, притихшей у прилавка.
Ювелир отсчитал несколько бумажек.
— И месяц, и два, и даже полгода я не стану продавать ваше кольцо. Можете, если захотите, прийти и забрать его. Даже процентов не возьму, — говорил он, ухмыляясь, — Я это делаю только для вас.
— Шукран джазилан. Вы очень добры, спасибо.
Фарида шагнула к двери, но ее остановил посетитель. Замшевая куртка, полосатая рубашка, туфли на толстой подошве, сантиметра на три увеличивавшие рост… Густые, вьющиеся волосы спадали незнакомцу на плечи, на пальце, заметила Фарида, сиял крупный драгоценный камень. Он ухмылялся так же нахально, как ювелир, и говорил так же слащаво:
— Может быть, я сумею помочь вам. Мало ли какие беды приключаются с хорошенькими девушками, не отчаивайтесь. Располагайте мной. Я одолжу вам денег, ну а что касается возврата, то разве хорошенькие девушки отдают долг деньгами?
Фариду покоробило. Сверкнув глазами, она молча двинулась дальше, даже не удостоив наглеца ответом.
— Не проходите мимо своего счастья. Я серьезно говорю, — посмеивался владелец замшевой куртки, загораживая девушке путь.
Фариде хотелось дать ему пощечину, чтобы с лица его исчезла эта глупая ухмылка. За кольцо ей заплатили очень мало, наверное, раза в три меньше, чем оно стоило. Что ж, и на том спасибо.
— Вы очень добры, — сказала Фарида тоном, каким говорят: «Идите к черту!» Но тот и не собирался отставать.
— Позвольте представиться: я антрепренер. Моя гастрольная труппа выступает в отеле «Ат-Тарик». У нас есть вакансия в хореографическом ансамбле. Полагаю, вы бы нам подошли, если бы пожелали. Подумайте, такая работа хорошо оплачивается. — Антрепренер пожирал Фариду глазами.
— Благодарю вас, но я деревенская. Из меня артистка не получится, — сухо, со свойственной ей прямотой ответила Фарида. — Пустите!
Мужчины рассмеялись.
— Попробовать же можно! Учтите, мой друг, не каждой встречной предлагают такое, — вступил в разговор ювелир, вертя на кончике указательного пальца кольцо Фариды, словно напоминая, что постоянный заработок даст возможность выкупить украшение.
— Отель «Ат-Тарик». Запомните, — настойчиво продолжал антрепренер, — меня можно найти каждый вечер после одиннадцати.
— Спасибо, я подумаю.
Фарида вспомнила слова Саиды о «красногубых ведьмах». Мужской смех, раздававшийся у нее за спиной, звучал оскорбительно. «Разыгрывают, — решила она, — провались ты со своей труппой». Фарида не очень хорошо знала, что такое хореографический ансамбль, но слышала о знаменитой танцовщице, которая выступает в ночном клубе. Как бы много за это ни платили, она, Фарида, никогда не станет танцевать танец живота.
Фарида завернула за угол, закуталась так, чтобы только видеть дорогу. Теперь ей в голову приходили резкие точные слова, которыми она могла бы поставить развязного нахала на место. Вспомнив, однако, о больной, девушка прибавила шагу. Бог даст, провизор станет повнимательней, узнав, что у них есть деньги. Выздоровеет Саида, тогда, кто знает, может, удастся посмотреть концерт в «Ат-Тарике». Но быть танцовщицей — это все равно не для нее…
Едва Фарида переступила порог, больная пожаловалась:
— Как ты долго, думала, так и умру без тебя.
Фарида хотела обрадовать ее, стала рассказывать про деньги, но Саида лишь махнула рукой: поздно, мол. В свое исцеление она уже не верила.