- Так можешь? - Флаттершай настойчиво глядела на драконикуса, смотревшего куда угодно, но не на неё. Попыталась поймать взгляд бегающих по Дискорду на паучьих лапках глаз, но те разбежались в разные стороны. - Ну пожалуйста. Им же плохо, Ди...
Глаза потупились, поострились и вернулись на места.
- Как им может быть плохо, если они ничего не чувствуют? - Дискорд щёлкнул генерала хвостом по носу. - Мне так, между прочим, не повезло! И вообще - иначе наша солнцезадняя всемзаправительница давно бы уже осталась без хахаля. А так до сих пор с него пылинки сдувает... опять же и рога ей не наставит, и даже может служить недурственной вешалкой! Сплошная тыгода! А эти его стойкие мраморные солдатики - думаешь, они рады будут узнать, что все их родичи и приятели давно копыта откинули?
- Нет, конечно, - вздохнула Флатти. - Но они сумеют найти своих потомков и тех, кто их полюбит - и кого сами смогут полюбить. Жестоко и несправедливо лишать этого их - и заставлять веками страдать Селестию! Неужели тебе её ничуть не жаль? - печально спросила пегасочка.
- Любовь-морковь-клюковь... - досадливо скривился Дискорд. - Одно расстройство от этой чепухи и общее поглупение. Истинно мудрые существа и без этой напасти прекрасно себя чувствуют, и совершенно не нуждаются в такой нервотрёпке. Я выше этого и мне не нужны никакие привязанности!
Он гордо скрестил лапы на груди и отвернулся, облачившись в джедайскую робу.
- Никакие? - тихо переспросила Флаттершай.
- Ну, э-э-э... - боль в её голосе заставила Дискорда мгновенно сдуться. - Может, одна... немножко... а-а-а, пропади всё про... ой, не надо, тьфу ты!
Дух Хаоса поспешно ткнул в кнопку обратной перемотки.
- Ладно-ладно, я их расколдую, только не расстраивайся, - неохотно пробурчал он. Пегаска с радостным писком кинулась его обнимать, и на несколько секунд Дискорд позволил себе в ущерб своему достоинству просто погрузиться в её любовь и родниково-чистую радость. Всё равно никто этого не видел. Достоинство покрутило пальцем у виска, и Дискорд его с удовольствием утратил.
- Ну ладно, о обладательница необоримой милоты, - ворчливо сказал он, осторожно отпуская пегасочку. - Раз уж ты меня уговорила, не будем откладывать эти булыжники в долгий ящик.
Сев на хвост, свернутый пружиной, Дух Хаоса полез в карман. Достав оттуда огромный клетчатый платок, драконикус взялся за собственную морду и коротко дернул - голова, издав сухой щелчок, отделилась от шеи.
Повертев голову в лапах, Дискорд тщательно протер глаза, ноздри, уши - запихав платок в одно ухо и вытянув из другого. Наконец, вытерев вспотевшую шею, Хаос насадил голову обратно.
- Приступим, значит, к расколдовке.
Сложив платок в фигурку поняшки, Дискорд пустил ее резвиться по парку, а сам полез в другой карман.
- Так… где оно там? - Задумчиво ворчал дедушка Ди, шаря в кармане. - А?.. Не-е, не то. Глубжее надо искать, ширшее.
Флаттершай, сидящая рядом, выжидающе смотрела, как Дискорд, свернувшись петлей бесконечности, с головой залез куда-то в хаотичную реальность. И вот он выполз из пространственного кармана, держа в лапах испещренную рунами золотую пластину.
- Пожеванная? - Удивился драконикус, заботливо смахивая с артефакта вмятины от зубов. - Чего тут только есть?..
Кончики когтей бережно касались рун, отчего древние символы на миг вспыхивали, мерцая переливчатыми отсветами.
- Какой это умник писал слово «хаос» через «х», а? - Недовольно проворчал Дискорд. - Ежу ж понятно, как писать надо.
Телекинезом притянув одного из розовых ежей, драконикус сунул пластину ему под нос. К великому разочарованию Духа Хаоса, ежик лишь недоумевающе понюхал письмена.
- Даже ежи безграмотные пошли! Даже-е-е-е-ежи-и-и! До чего я дожил?.. - Тихо взвыл Дискорд.
Флатти успела подхватить зверушку, оброненную обессилевшей лапой, спустя миг смачно влепившейся в морду драконикуса, которую вывернуло из затылка.
Вернув ежика к собратьям, Флатти подобрала пластину, повертела ее, но не узрела с обеих сторон ничего кроме мешанины символов.
Опрокинувшийся Дискорд тем временем вылакал последние капли валерьянки из поллитровой бутылки и отсутствующим взором уставился в небеса.
- Даже с ежом вышел прокол. Как так можно коверкать простейшую головоломку? - Слезно вопросил великий комбинатор. - Там же все подсказки на обороте написаны… неужто так трудно перевернуть и прочесть?..
- Сможешь продолжить? - Поинтересовалась Флатти.
- У меня лапы отнялись и хвост отвалился. - Пожаловался Дискорд. - Вот что значит - две лишние капли валерьянки.
- Зато язык хорошо подвешен. - Улыбнулась пегаска, держа пластину в копытах перед носом Дискорда. Поняв, что от желтой милашки ему не отделаться, тот обреченно вздохнул и принялся возить по артефакту языком.
- Теперь «поряд-Ок»… случайный, но порядок. Положи эту штуку на голову.
Дискорд кивнул в сторону статуи.
Пластина в копытах Флатти ощутимо вибрировала, выгибалась и потрескивала, по граням ее скакали искры, руны переливались сполохами выходящей из-под контроля магии. Когда пегаска вернулась, Дискорд ожидал ее, одетый в антирадиационный костюм, вывернутый наизнанку. Резким свистом подозвав пони-платок, Творец скомкал созданную сущность и сунул за пазуху. Затем пропылесосил дорожку, по которой прогуливался, и вытер отпечаток своего локтя с копыта статуи.
- Следы хаоса уничтожены, милая Флатти, теперь нам надо убраться подальше. - Пояснил Дискорд, подхватывая пегаску в объятия и поглядывая на пластину, стремительно разбухающую в багряно-золотую сферу с густой сетью сияющих трещин.
Хлопок телепортации…
Ярко-алая вспышка высвобожденной магии на мгновение затмила краски утра.
***
Сердце, согретое рубиновой мерцающей искрой, встрепенулось, пробуждаясь от векового сна, неуверенно и словно спросонок вспоминая исконное свое предназначение…
Удар, удар, удар. Медленно, но верно сердечный ритм усиливается, и все мощнее стучит в груди мотор, задыхаясь в хладном каменном плену окоченевшего тела, неистово требуя кислорода. Каждая законсервированная клеточка, выходя из долгого анабиоза, постепенно наливается жаром, мучимая впившимися в нее сотней иголок мерзкого онемения, и будто кричит, страстно желая свободы. Кажется, что пробуждающийся воин весь состоит из мельчайших песчинок, веками намертво сцепленных - и сейчас они распадаются, осыпаются, стекают струями зачарованного минерала, возвращая жизнь живой плоти. Панцирь, сковавший грудь, наконец дрогнул, и в легкие хлынул поток живительного воздуха.
Хардхорн вдыхает полной грудью. Давящая тишина вечности распалась, и мир обрушился на него ураганом звуков, запахов, ощущений и красок. Неописуемый восторг волной поднимается в душе, заставляя ее биться в экстазе. Он жив, жив, несмотря ни на что!..
Нервные импульсы роем молниеносных вспышек бегут по нитям нейронов. Полусогнутая нога поддается усилию с натужным скрипом и медленно опускается на постамент. Ощущение твердой поверхности под ногами придает паладину уверенности.
Пелена оцепенения спадает, возвращая ясность ума. Пульсом мыслей затрепетало и забилось сознание, хранящее образ стоящей перед ним печальной Селестии.
«Моя Аврора… сколько же времени я спал?»
Образы постепенно обретают четкость, проступая на пестром полотне мазков картины летнего дня. Цепким взором генерал окинул родную столицу, замечая множество новых зданий вокруг дворца Принцессы Солнца. Кантерлотский парк тонул в буйстве красок и великолепия, явно разросшись за прошедшие годы. Правда, в нем теперь недоставало одной старой, но важной детали... должно быть, перемещенной в секретные подземелья под Кантерлотом, где, впрочем, данному экспонату и было самое место.
Воин прислушался к своему телу, с удовольствием внимая ласкам прохладного утреннего воздуха, наслаждаясь размеренным ритмом мощного сердца в груди, пульсацией крови, струящейся в жилах. Он никогда не чувствовал себя более живым, чем сейчас. Больше не было адской боли, выворачивающей душу наизнанку и жестоко терзающей тело. И отравляющего разум чувства голода, неизлечимого, разрушительного… его тоже не было.
«Проклятие золотой пластины исчезло. Моя Аврора, неужели ты сумела исцелить меня?..»
Вот только ее самой нигде не видать. Что же произошло? Кто тогда снял чары?
Когда магия консервационного заклятия полностью спала и покинула тело, единорог осторожно спрыгнул с пьедестала, и движимый в тот краткий миг одним лишь непреодолимым желанием, с нескрываемым наслаждением потянулся. Кости приятно захрустели, мышцы загудели, сбрасывая напряжение и усталость.
Послышались радостные возгласы остальных гвардейцев, также пробудившихся от каменного оцепенения.
- Генерал! Здравия желаю! - Откозыряв по всем правилам боевого устава, поприветствовал начальника Айронхарт, мощный земнопони сизой масти. - Похоже, мы все исцелены! Я не чувствую оттока сил к вам. Недомогание как копытом сняло. Чтоб меня мантикоры рвали, ежели я ошибаюсь, но проклятие - его больше нет!
Жеребцы звонко цокнулись «брохуф»-ом.
- А Кантерлот ого-го как раздался! - Восхищенно поделился впечатлениями один из пегасов-разведчиков, успевший размять крылья. - Стало быть, времени минуло немало. Сколько мы тут простояли, интересно?
Дожидаясь подхода остальных воинов, Хардхорн привычным движением телекинеза подхватил свой молот и крутанул его в воздухе, с огромным удовлетворением отметив, что его магическая сила не убавилась, а магосфера не претерпела ощутимых изменений.
- Все в порядке, молодцы? - Хардхорн быстрым, но внимательным взглядом осмотрел каждого подчиненного.
- Так точно, генерал, лучше некуда!
- Шоквейв, доложи обстановку!
Темно-пурпурный единорог безукоризненно четким и отточенным движением рога раскрывает перед собой экран колдовского «радара», скрупулезно изучает... единственный глаз сосредоточенного мага мерцает ярко-алым рубином.
- Докладываю, генерал - магичный фон стабильный, уровень агрессии крайне низкий, атмосфера пресыщена дружелюбием.