– Каждый в Ёми просыпается в туманном поле, – наконец сказала Сэнго, отворачиваясь обратно к морю. – А оттуда, куда бы ни пошёл, приходит в своё место. Это, – она обвела рукой спокойную воду, – твоё место. И здесь есть только ты.
– Значит, когда я умру, то попаду сюда? – Чёрная волна накатилась на берег, разбежалась белой пеной и потянулась обратно на глубину. – Я буду тут совсем одна?
– Одиночество – дорога к новой жизни. Тут душа ждёт, когда придёт её час возвращаться на землю. И это время она должна провести наедине с собой. Кто-то назовёт это одиночеством, кто-то покоем. Но сейчас не об этом, суть в том, что тут ты не найдёшь никого, кто мог бы отдать тебе свою нить жизни.
– Её нужно у кого-то забрать? – нахмурилась Мико, пытаясь понять, к чему клонит Сэнго, та удивлённо вытаращила на неё глаза.
– Ты пришла сюда, совсем ничего не зная? Как ты рассчитывала… Демоны Бездны, Мико!
– Никто не знает, что ждёт его в Ёми! Мы не нашли ни одной книги об этом.
– Каждая Ходящая по нитям знает об этом!
– Уж прости, но единственную знакомую Ходящую я убила! – Мико ткнула в неё пальцем. Сэнго закатила глаза, выразительно демонстрируя, что ничего хорошего она о Мико не думает.
– Нить жизни – это то, что связывает душу с миром живых, – раздражённо начала объяснять она. – Когда приходит время переродиться, по ней душа возвращается на землю. Нить нельзя украсть или отобрать силой, но её можно отдать добровольно. Правда, тогда душа никогда не сможет переродиться и навсегда останется в Ёми. Так что у меня нить можешь даже не просить.
Мико помрачнела. То есть ей придётся забрать у кого-то шанс на перерождение? Бунко об этом не предупреждала. И что-то подсказывало Мико, что эта ведьма была в курсе, просто решила умолчать.
– Попасть в Ёми другого человека непросто, – продолжала Сэнго, не обращая внимания на задумчивость Мико. – Я нашла тебя, потому что я знала заклинание, а ты отняла мою жизнь, и сам этот факт образовал между нами подобие связи. Я могу помочь с заклинанием, но тебе нужен человек в Ёми, с которым ты связана любовью, ненавистью, родственными связями и который погиб совсем недавно, не больше года назад. Нужно, чтобы его связь с тобой ещё не успела истончиться и раствориться в тумане.
Человек, с которым у Мико есть связь, умерший не больше года назад. Ответ напрашивался сам собой, но Мико не хотела его произносить, потому что знала – затея гиблая.
– Точно нет другого способа найти кого-то…
– Ты меня слушала? Говори, кого ищем, пока я не передумала и не перерезала тебе горло.
Мико её угроза не впечатлила. В конце концов, она и сама была при оружии. Но злить Сэнго и лишиться её помощи не хотела.
– Найди мою сестру. Хотару.
Они с Сэнго вернулись в поле. Юри крепко держала Мико за руку и старалась оттеснить от Сэнго, то и дело бросая на ту недоверчивые взгляды. Сэнго же не обращала на Юри никакого внимания.
Остановившись в тумане, Сэнго вспорола острым ногтем кожу на запястье. Тёмная, почти чёрная кровь, густая, как смола, пролилась на траву и исчезла, будто её и не было. Сэнго, бормоча что-то себе под нос, обмакнула большой палец в кровь и начертила в воздухе кандзи «север». Кровавый знак чудесным образом остался висеть над землёй, а Сэнго развернулась и на оставшиеся три стороны начертила кандзи «восток», «юг» и «запад». А потом оглянулась на Мико и жестом попросила дать ей руку. Когда Мико протянула ладонь, Сэнго кровью начертила «Хотару». Пока она делала это, туман сгущался, окутывал их непроглядным маревом. Поле исчезло, небо исчезло, осталась только густая белая пелена.
– Представь Хотару. Чётко и ясно, – сказала Сэнго, и глаза её были такими же пугающе белыми, как туман. – Мысленно позови её, попробуй почувствовать, попроси привести к ней.
Мико послушно закрыла глаза. И образ Хотару сам всплыл перед внутренним взором. Она разглядывала бусы Эйко, краснела, вспоминая о возлюбленном. Как потом узнала Мико – о Райдэне. Она поморщилась, и воспоминание сменилось следующим. Хотару обнимала умирающего Райдэна и обвиняла Мико в том, что та посмела ему навредить. Нет. Опять не то. Они с Мико сидели на энгаве – вдвоём – и впервые за девятнадцать лет честно говорили о том, что никогда друг друга не любили. Тогда Мико не поняла этого, но в глубине души почувствовала себя свободной. Тогда она сделала шаг к тому, чтобы позволить себе отпустить Хотару и данное матери обещание её оберегать. Хотару смотрела в небо и так просто говорила о вещах, о которых Мико боялась даже подумать. Но теперь Мико даже была ей благодарна за них. Возможно, сама она никогда бы не решилась заглянуть в своё собственное сердце.
«Хотару, я здесь, в Ёми. И мне очень нужно тебя найти, – мысленно позвала Мико. – Не знаю, слышишь ли ты меня, но мне нужна твоя помощь. Райдэну нужна твоя помощь».
Сэнго стояла за спиной и шептала заклинание, положив руки на плечи Мико.
«Хотару. Без тебя я не справлюсь. И Райдэн не справится. Только ты можешь нам помочь».
– Смотри, – холодные губы Сэнго коснулись её уха, и Мико открыла глаза.
В тумане, прямо перед ней мигал, кружа и виляя, зелёный светлячок.
– И что теперь? – Мико покосилась на Сэнго.
– Идём за ним.
Светлячок медленно плыл впереди, не улетая и не теряясь, будто знал, что его задача – вести за собой. Мико не видела, настоящий это жук или искра магии, но не приближалась, боясь его спугнуть и разрушить чары Сэнго.
– Расскажешь, зачем тебе понадобилась нить жизни? – спросила та, видимо, устав идти в тишине. – Раз уж я великодушно тебе помогаю.
– И не просишь ничего взамен, – на всякий случай уточнила Мико, зная, что в любых сделках может крыться не самый приятный подвох. Пусть чары в их договоре не участвовали, но доверять Сэнго причин было немного.
Сэнго улыбнулась, и Мико не смогла разгадать эту улыбку. На бледном лице с бесцветными глазами она казалась жуткой и холодной.
– Не переживай, я ничего не попрошу. Кроме того, что уже попросила, – рассказать мне о том, почему ты здесь.
Мико решила, что это вполне честный обмен. И в общих чертах описала цепочку событий, которая привела её в загробный мир. Сэнго слушала внимательно, продолжая улыбаться. И чем ближе Мико подбиралась к походу в Ёми, тем шире растягивались обескровленные губы Сэнго.
– Так значит, тебе удалось отыскать своё чудовище, – протянула она, когда Мико закончила рассказ. – И ты здесь, чтобы его спасти. Как это благородно.
Мико не понравился её тон. В нём сквозила неприкрытая издёвка, но за короткое знакомство с Сэнго Мико не помнила, чтобы та была милой и приятной. Даже когда она делилась своей болью, её слова были пропитаны не только любовью и горем, но и ненавистью. Сэнго была жестокой, и Мико постоянно напоминала себе об этом. Бросив на неё быстрый взгляд, Мико для успокоения положила ладонь на рукоять меча. От Сэнго этот жест не укрылся.
– Да не трону я тебя, можешь не бояться, – засмеялась она. – Считай, что ты заглянула меня развлечь. Я из тех душ, что называют пребывание в Ёми одиночеством и изнывают от скуки.
– А ты… собираешься переродиться? – Мико хотела сменить тему.
– Разумеется. И как только это случится, я сразу вернуть к Асе. – Вот как. Сэнго тоскует по своей паучихе. – Я пообещала себе, что не забуду Асу, что бы ни случилось. Туманы Ёми не отнимут мою память о ней.
Мико слышала, что перерождённая душа никогда не вспоминает прошлую жизнь, но спорить не стала. Не хотела отнимать у Сэнго последнюю надежду. К тому же наверняка она и сама знала о цене новой жизни. Вечно хранить память о прошлом и остаться в Ёми или начать всё с чистого листа на земле – всем душам без исключения приходилось делать этот выбор. По крайней мере, так говорил монах в деревенском храме.
– Почему ты всё ещё не ушла? – спросила Мико. – Разве не хочешь переродиться быстрее?
– Я… – Сэнго осеклась, неопределённо дёрнула плечом, будто не могла решиться – говорить или нет. Кажется, в этом вопросе она чувствовала себя уязвимой. – Я не знаю как. Никто не знает. Ты просто… ждёшь. Наверно. Не знаю, кто это решает и решает ли, но во всех книгах, которые мне читала Аса, было лишь расплывчатое «когда придёт время». Моё, видимо, ещё не пришло.
– И ты не пыталась… выбраться?
Сэнго усмехнулась и повернула голову к Мико. И у той перехватило дыхание от её пронзительного, ледяного взгляда.
– Отсюда невозможно выбраться. Никому. – Она отвернулась, и Мико снова смогла дышать. – Всё, что я могу, – изредка посещать чужие сны. И то если хватает сил. Когда ты мёртв, знаешь ли, их у тебя остаётся совсем немного. И почти все я потратила на свой первый визит к тебе.
Она замолчала, и Мико больше ничего не спрашивала. Они продолжили идти за светлячком в тишине. Только Юри мурлыкала что-то себе под нос, но туман поглощал звуки её тонкого голоса, так что Мико почти ничего не слышала.
Вскоре – или Мико так только показалось – туман начал редеть, светлячок засветился ярче, и вокруг него стали зажигаться всё новые и новые зелёные огоньки. Они окружили Мико, своим светом разгоняя белое марево, летели быстро, будто подгоняя её вперёд. Туман медленно опускался на землю, впитывался в серую траву, оставаясь лишь на её поверхности тонким одеялом, которое скрадывало звуки шагов. Перед Мико выросли деревья и дома, выстроившиеся в знакомую улицу. Под ногами едва слышно захрустел снег, полетели с серого неба снежинки, но холода Мико не почувствовала. Пустынная деревня встретила её тёмными провалами окон, в которых клубился туман, и укутанными толстым слоем снега крышами. Дом, в котором родилась и выросла Мико, стоял на прежнем месте. Блёклый и печальный, почти такой, каким он казался ей в день смерти родителей. Это Ёми Хотару?
Мико огляделась, но нигде не увидела сестру. В окнах их дома тоже перекатывался туман. Сэнго молчала, тоже глядя по сторонам, и, кажется, подсказывать не спешила. Помявшись на тропинке, Мико сжала ладошку Юри и направилась к дому.