– Выжгли деревень пять дотла, – кивнул Эйсэн. – Многих ёкаев только огонь и берёт. Взяли шестую, но про нас будто все забыли. Мы стоим лагерем неделю, вторую, третью. Но ни приказов новых, ни вестей. Ни от змеюки, ни из Хиношимы. Мы отправили солдат с весточкой, но никто не вернулся. Мы отправили ещё группу, один вернулся, говорит, корабли тайфун потопил – нет пути нам на Хиношиму. Ну, а потом на наш лагерь напали крылатые твари – целая стая комори…
При упоминании комори Мико вздрогнула и потянулась к шраму, который ей подарил один из этих диких ёкаев.
– Я тебя знаю, – сказал Эйкити, всё это время он украдкой смотрел на Мико.
– Эйкити, обращайся вежливо к хозяевам, – одёрнул его Эйсэн, краснея. – Простите моего сына, он впервые в бою, такого повидал, что совсем растерял…
– Ты Дева Истока, я слышал, как про тебя говорили ёкаи. – Эйкити как будто не слышал отца.
Мико замерла, не зная, что ответить.
– Ты чего болтаешь? – шикнул на Эйкити отец. – Вы простите его, мы из рода самураев маленького, давно обнищавшего, не было у меня средств нанять сыну достойного учителя…
– Женщина с золотым шрамом на пол-лица. Это она! – Он стремительно развернулся к Эйсэну. – Эти твари, умирая, звали её!
Мико почувствовала, как напрягся Райдэн и подался вперёд, готовый, если что, броситься на её защиту. Но тут в коридоре что-то грохнуло, вскрикнула женщина.
– Стойте! Погодите!
Дальше всё случилось слишком быстро. Топот ног по дощатому полу, ещё один вскрик – и сёдзи порвались. В зал влетел и покатился по полу маленький мальчик. Он вскочил, выхватывая вакидзаси, который в его маленькой руке казался настоящим мечом, и бросился к Райдэну.
– Я убью тебя! За моего папу!
Следом в комнату вбежала перепуганная наложница. С её крыла на пол капала кровь, на руках тоже виднелись порезы. Эйкити вскочил, выхватывая свой вакидзаси.
– Ёкаи! – крикнул Эйсэн. Оказывается, он тоже прятал нож – в рукаве.
А потом на лицо Мико брызнула кровь.
Глава 43. Перед рассветом
Нож Эйсэна вошёл в крыло наложницы, которая заслонила собой Мико. В зал тут же ворвались стражи и наставили копья на самураев, заставляя отступить к стене. Райдэн держал за шкирку ребёнка – мальчик размахивал вакидзаси и хлопал маленькими крыльями. Мико невольно уловила внешнее сходство двух тэнгу – слишком уж оно бросалось в глаза. Так это и есть Иссэй – младший брат Райдэна?
– Прикажете убить их, господин? – спросил один из стражей, остановив остриё копья в опасной близости от горла Эйкити.
– Нет. – Райдэн отобрал у Иссэя вакидзаси, перехватил за лезвие и легонько стукнул рукоятью по лбу брату. Тот схватился за голову и заревел. – Наши гости устали и напуганы. Произошло недопонимание. Господин Эйсэн, господин Эйкити, прошу, будьте так любезны, отдайте стражам оружие, вы выпили слишком много и ненароком можете кого-то поранить.
Бледные, как снег, Эйсэн и Эйкити медленно положили клинки на пол. Стражники не сдвинулись с места. Наложница подошла к Райдэну и взяла на руки плачущего Иссэя.
– Ты забрал маму и папу! – На руках у наложницы Иссэй успокоился и снова обрёл храбрость. – Я убью тебя!
– Не разговаривайте так с господином, – шикнула наложница.
– Он мне не господин!
– Ты очень храбрый воин, Иссэй. – Райдэн вложил вакидзаси в ножны на его поясе. – Я буду с нетерпением ждать, когда ты подрастёшь и придёшь ко мне за ответами. И тогда решишь: присягнуть мне или взяться за меч.
Когда наложница унесла Иссэя и стражники покинули зал, Райдэн вернулся к столу, за которым уже сидели самураи. Они втянули головы в плечи, глядели прямо перед собой, уперев ладони в колени.
– Мы не причиним вам зла, – сказала Мико. – Мы не враждуем с людьми, более того, мы хотим остановить войну и наладить мир между ёкаями и людьми.
Эйкити посмотрел на неё как на сумасшедшую.
– Это какой-то трюк?
– Никаких трюков. – Райдэн плеснул в их пиалы саке. – Вы попросили помощи, мы вам её оказали. Вы уйдёте отсюда, когда захотите.
– Хотите сказать, что отпустите нас живыми? – покачал головой Эйсэн. – Прежде тва… ёкаи не щадили нас.
Мико хмыкнула и скрестила руки на груди.
– Может, это потому, что вы пришли на их земли и стали сжигать деревни? Полагаю, вы тоже проявляли к ним мало сочувствия.
– Ёкаи нападают и на наши деревни! – выпалил Эйкити.
– И мы хотим это прекратить, – спокойно ответил Райдэн. – Остановить кровопролитие с обеих сторон. Это будет непросто, но мы не намерены отступать. Мы с Мико и наши воины тэнгу сделаем всё, чтобы ёкаи больше не вредили людям, но и люди не должны вторгаться на земли ёкаев и разрушать их дома.
– В конце концов, мы не так уж и сильно отличаемся, – подхватила Мико. – Люди и ёкаи не так уж и сильно отличаются. Это я говорю вам как самый обычный человек, который по собственной воле связал свою жизнь с ёкаем. Никто не хотел этой войны.
Эйкити и Эйсэн переглянулись, на их лицах не было ни доверия, ни понимания. Они всё ещё боялись, всё ещё чувствовали угрозу, и Мико снова подумала о том, какую трудную задачу они с Райдэном взвалили на свои плечи. Как искоренить вражду, которой не десятки – тысячи лет? И возможно ли это вообще?
– Зачем вы нам это всё рассказываете? – спросил Эйсэн. – Мы простые самураи из нищего рода, мы всё равно ничего не решаем. Вам бы с этими речами к императору и его генералам.
– Вы важны не меньше генералов, – сказала Мико. – Вам жить бок о бок с ёкаями и вам выбирать, против кого обратить свой гнев или свою милость. Если вы понесёте мысль о мире дальше и передадите её другим, мы не заметим, как один человек превратится в целое цунами. Не мне рассказывать самураям о том, как важно в трудные времена стоять плечом к плечу, о том, что мир строится руками многих и что одной свечи недостаточно, чтобы развеять тьму. Но от одной свечи можно зажечь сотни и тысячи других. Мы долго жили в темноте, не зная друг друга и не желая узнавать. Но теперь, когда мир изменился, нам придётся учиться жить в нём – вместе. И лучше, чтобы это был путь мира, а не путь вражды – её плодов мы уже наелись сполна. Я говорю с вами, потому что знаю, что вы многое можете изменить. Я протягиваю вам руку помощи, чтобы вы, покинув обитель, протянули кому-то свою.
Сёдзи приоткрылись, в зал заглянула Явэто и недовольно уставилась на самураев. Прежде чем она успела что-то сказать, Мико и Райдэн поднялись из-за стола.
– Вас проводят в покои, – сказал Райдэн, легко поклонившись. – Оставайтесь в городе столько, сколько посчитаете нужным. Если захотите уйти, никто вас задерживать не станет.
– Опять привели чужаков, – цыкала языком Явэто, заталкивая Райдэна в комнату, полную терпкой травяной дымки. – Чужаки всегда не к добру. – Она зыркнула голубоватым глазом на Райдэна. – В прошлый раз чужаки стоили жизни главе клана. А до того – предыдущему его главе.
Она хрипло рассмеялась и заковыляла к очагу, над которым висел металлический чайник. Сняла его с крюка и разлила по чашкам на низком столике.
– Пейте.
– Что это? – Мико с опаской покосилась на чашку.
Явэто цыкнула.
– Чай. Пейте, а я пока всё приготовлю.
Они сели на татами. Мико взяла чашку, но пить не стала. Не потому, что не доверяла Явэто, а потому, что запах дыма и болезненный вид Макото вызывали тошноту. Он всё так же лежал на футоне, а рядом на татами блестел нож и стоял барабан оцудзуми, оплетённый толстыми красными нитями. Явэто села перед Макото и сняла повязки, обнажив три тёмные раны на животе. На вид они почти затянулись, но по коже вокруг расползлись красно-бурые синяки.
– Как мы можем помочь? – спросил Райдэн, отставляя свою чашку.
– Будете его ловить, – бросила Явэто, взяла с татами нож и вскрыла каждую рану. Макото застонал, а у Мико свело желудок. На футон потекли струйки тёмной крови.
– Что значит ловить? – спросила Мико, но Явэто уже что-то шептала себе под нос на языке, который Мико прежде никогда не слышала, а когда закончила, протянула руку к Райдэну.
– Давай лису, господин.
Райдэн поспешил выполнить просьбу. Снял сеть и поднёс лису Явэто, скрюченные пальцы ловко ухватили её за шкирку. Лисица поджала дрожащие лапы и хвост, быстро дышала, раскрыв пасть, из которой текла чёрная слюна. Похоже, Явэто чем-то опоила лису.
– Кровь к крови, кость к кости, – отчеканила Явэто и снова перешла на свой диковинный язык. Обмакнула палец в рану на животе Макото и смазала кровью лоб лисы. А потом Явэто взмахнула ножом.
Лиса взвизгнула, когда лезвие вспороло её брюхо. Забилась в руке Явэто, но не могла вырваться. Кровь хлынула на живот и грудь Макото, заливая футон и татами. Лиса продолжала дёргаться и скулить, но Явэто не обращала на неё никакого внимания, продолжая плести своё ужасное заклинание. Тени в комнате сгустились, подбираясь к Макото, пламя в очаге заметалось, грозя вот-вот потухнуть. Явэто поднесла лису к лицу Макото, позволяя крови пролиться в приоткрытые губы. Лиса больше не двигалась. Лапы и хвост безвольно повисли, золотые глаза закатились. Явэто уложила мёртвую лису на грудь Макото. Опёрла барабан о левое колено и застучала, то тише, то громче, покачиваясь в такт ударам, сплетая слово со словом. Тени продолжали наползать, свешивались с потолка, выползали из углов, даже тень Мико вытянулась, уродливо искривившись, и разинула пасть. А потом тени набросились на Макото.
Очаг потух, и комнату окутала кромешная тьма. Мико замерла, напряжённо прислушиваясь. Сердце громко колотилось в груди – или это бил барабан Явэто? – по спине струился холодный пот, несмотря на давящую духоту. Ледяные ладони отыскали столик, и дышать стало легче – мир не исчез, комната осталась на месте. На плечо легла тёплая рука Райдэна, и Мико с облегчением выдохнула.
Когда Явэто снова разожгла очаг и его дрожащий свет распугал тени, Макото на футоне не было. Вместо него на нём лежал, свернувшись, лис. Отблески пламени золотили рыжую шерсть. Лис открыл единственный рубиновый глаз, вскинулся, широко расставив лапы, взвизгнул и, резко сорвавшись с места, заметался по комнате.