— Тебе следовало бы в первую очередь сходить с нами в Архив, — сказала Дексна, заворачивая Маттиаса в меха. Она наткнулась на одну из химических грелок Питера и испытующе потыкала ее пальцем. Тиа хотела уже что-нибудь сказать, но Дексна лишь пожала плечами и спрятала вещицу назад в меха. Казалось, ее ничто не может удивить.
— Отправлю посыльного твоей тетушке Лане, — продолжила она. — Думаю, Долан с Селой тоже у тебя дома. Вас с Маттиасом хватились на Восходе, и они очень волновались.
Дексна жестом пригласила Питера в свои сани, а Лукиан попытался замаскировать вентилятор старым тряпьем. Питер не сводил глаз с озера. Казалось, его заинтересовали пустые рыболовецкие доки, хотя сейчас лодок в них не было: они все ушли на противоположную часть озера. Интересно, как он воспринимал открывшийся ему мир?
— Нужно переждать немного, если мы не хотим привлечь лишнее внимание на задворках, — предупредил Лукиан.
Тиа покачала головой:
— Я не могу ждать. Мне нужно встретиться с Доланом. Я привезу его с собой в архив, — она повернулась к Питеру. — Езжай с ними. Я вас догоню.
Пока никто не успел возразить, она уже неслась к Главной Дороге.
Еще не доехав до первого проезда, Тиа оступилась и едва не растянулась на жестком льду. Все-таки она нуждалась в отдыхе. Был полдень, и освещение включили на полную катушку, но ей все казалось тусклым, даже после сумрака туннеля. И весь свет был зеленого оттенка — как она могла раньше этого не замечать?
Она понимала, что нужно что-нибудь сказать Лане, но способность логически мыслить покинула ее. Ей хватило сил только на тяжелый вздох перед тем, как скинуть лезвия коньков и открыть входную дверь в дом.
Лана и Села стояли у раковины в главной комнате. Едва они увидели ее, как горестное выражение на их лицах исчезло…
За длинным столом перед полной тарелкой еды одиноко сидел Долан. Увидев это, Тиа поняла две вещи: первое — она проголодалась так же сильно, как и устала, и второе — Долан, видимо, тоже очень переживал. Еда на его тарелке оставалась нетронутой.
Он вскочил на ноги.
— Вранье, Тиа? Ты солгала? Я думал, что знаю тебя. Считай, что с твоими обязанностями в питомнике покончено. Я никогда не доверю жизни чикчу лжецу!
Он почти кричал, и это выглядело так странно… Она никогда не слышала, чтобы он повышал голос, разве чтобы перекричать гомон собачьей драки. Тиа слишком устала, чтобы плакать, поэтому просто стояла на пороге и молча качала головой.
Заметив наконец состояние ее комбинезона и израненные руки, Долан смягчился.
— Болит? Что стряслось там, наверху? Тиа, где Маттиас?
Тиа только покачала головой. Перед ней стояли три самых главных человека в ее жизни. Как она могла признаться им, что заставила Маттиаса рисковать, что он едва не погиб по ее вине, лишь бы она смогла посмотреть на верхний мир? И тут ее мозг ужалила еще одна мысль — Долан спросил «там, наверху»?
Села схватила ее за руки и заставила посмотреть ей прямо в глаза.
— Где Маттиас?
Наверное, она ожидала худшего.
— С ним все в порядке, — выдавила Тиа. — Он с бабушкой в Архиве.
Села поцеловала ее и вылетела за дверь.
Тиа вдруг поняла, что ее пошатывает. Она повернулась к Долану.
— О Пег и Хэме надо позаботиться. Они тоже в Архиве. Ты поможешь?
Долан уже был у боковой двери.
— Да, у меня здесь упряжка, поедем окольным путем. Понадобится чуть больше времени, зато у нас с собой будет все нужное оборудование…
— Долан, — тихо перебила Лана. — Тиа не сможет с тобой поехать. Ты только посмотри на нее…
Тиа уже собиралась отправляться в путь. Необходимо было спешить. Ее ждала раненая Пег. Маттиас был в таком состоянии, что вряд ли мог объяснить кому-нибудь, что произошло, а мальчик по имени Питер вообще, наверное, лишился дара речи. А ведь она обещала ему вернуться.
Тиа собрала все силы, чтобы возразить Лане. Она хотела все ей рассказать. Она хотела, чтобы Лана узнала о туннеле и о фресках. Хотела рассказать ей о том, что им было предназначено вернуться в Верхний мир. Хотела объяснить, что случилось с Маттиасом и разделить свое горе и переживания с человеком, который ее понимает. Хотела рассказать о Питере и его собаке, и как они рисковали ради них жизнью. И, конечно, хотела рассказать о звездах, воздухе, солнце и бескрайних просторах.
Но времени сейчас не было. Нужно возвращаться к Маттиасу, Хэму и Пег. К Питеру. Тиа хотела последовать за Доланом, но ноги ее не слушались, и она пошла мелкими неуверенными шажками, будто снова стала ребенком, учившимся ходить. Тиа почувствовала, что падает, и что ее подхватили сзади.
— Поймала, — услышала девушка голос Ланы. Глаза Тиа закрывались против ее воли, и Лана убаюкивала ее, легко держа на сильных руках.
Глава двадцать втораяПитер
Он не мог отвести взгляда от озера. Как Тиа могла бросить его здесь одного, ни слова не сказав о том, что происходит? Становилось ясно, что его окружает нечто большее, чем простой лагерь. Питер понял это еще до того, как вышел из туннеля. Папа рассказывал ему о том, что под ледяными щитами могут скрываться пресноводные озера, подогреваемые магмой и газами, вырывающимися из донных трещин. Но он был уверен в том, что вокруг них не строят доков, не сажают деревьев и не ставят под ними скамейки.
Мужчина и женщина тихо переговаривались. Каждые несколько минут женщина склонялась к Маттиасу, то прикасаясь к его лицу, то поправляя накрывавший его мех. Они попросили Питера сесть в сани, которые, видимо, привезли с собой, и будто позабыли о его существовании. Он сидел, придерживая Сашу одной рукой.
Озеро казалось огромным и все сверкало. Он не мог разглядеть противоположного берега — линия воды просто растворялась в темноте. Посмотрев вверх, Питер увидел, что потолок в трех метрах над его головой испускает яркое зеленоватое сияние. Как это возможно? Он подумал, не связано ли это со странным гудением, раздававшимся словно отовсюду.
Женщина подошла к нему. Ее одежда отличалась от той, что носила Тиа: открытый воротник и широкие рукава, которые развевались при ходьбе. Она вручила ему серую чашку.
— Вода, — коротко пояснила она. — Лучшее подкрепляющее средство после долгой дороги.
Он взял чашку и аккуратно отпил. На вкус вода как вода.
Когда она протянула руку, чтобы забрать у него чашку, рукав съехал вниз, и Питер заметил на ее запястье что-то знакомое. Этот яркий оттенок красного он хорошо помнил. Его сердце заколотилось. Это место как-то связано с кругом, вмороженным в ледяную стену.
Как-то связано с его матерью.
— Ты готов? — Женщина улыбнулась. — Лукиан проводит тебя наверх.
— Прямо сейчас? Я что, больше не увижу Тиа?
Женщина заметно удивилась и покачала головой.
— Боюсь, что нет.
— Но как же вы живете здесь, внизу? Здесь ведь много народу? Что вы тут делаете?
Женщина медленно оглядела его с ног до головы и заглянула ему в глаза. Затем присела рядом. Ее волосы, туго заплетенные в косу, были совершенно седыми, но кожа выглядела гладкой и свежей. Что-то в ее темно-карих миндалевидных глазах вызывало симпатию.
— Мы совсем не знаем друг друга, но я чувствую, что ты — хороший человек, — сказала она. — И мне очень жаль, что я не могу ответить на твои вопросы.
Он обдумал слова этой загадочной женщины, стараясь не пугаться. Она опустила на его за руку свои легкие прохладные ладони.
— И я прошу тебя не возвращаться сюда, хотя тебе наверняка было бы интересно. Я не требую от тебя обещаний. Мы оба знаем, о чем я попросила, и я уверена, что этого будет достаточно.
Она сказала это очень мягко, и Питер понял, что она не хочет его обидеть. Он кивнул и предпринял последнюю попытку.
— Я могу задать один вопрос? Вы можете ответить мне «нет», если захотите.
Она снова улыбнулась, и Питер увидел в ее карих глазах зеленые прожилки.
— Можешь спросить, что хочешь.
— Можно посмотреть, что у вас на руке? — Он кивнул на ее правую руку.
Выражение ее лица на мгновение изменилось: она что-то обдумала, но затем расслабилась.
— Не вижу причин тебе отказать, — ответила она и закатала рукав. Из-под него показался ряд браслетов, таких же, как тот во льдах. Переплетающиеся линии кроваво-красного цвета.
Он не знал, какое выражение застыло у него на лице.
— Они что-то для тебя значат? — дружелюбно спросила женщина. Было очевидно, что ей крайне важен ответ.
— Нет… Нет, я просто никогда ничего подобного не видел. Они красивые. Я хочу сказать, замечательный цвет.
Она кивнула и убрала руку.
— Мне пора идти к внуку.
Она приблизилась и заглянула ему в глаза, словно пытаясь запомнить его лицо.
— Прощай, Питер.
Питер кивнул и поднялся на ноги.
— Прощайте.
Ее имени он так и не узнал.
— А что это за гул? — поинтересовался Питер, когда они с Лукианом уже подходили ко входу в туннель.
— Какой еще гул? — Лукиан быстро оглянулся.
— Похож на пульсацию. Неужели ты не слышишь?
Его спутник заметно расслабился.
— Пульсация… Какая удачная аналогия. Конечно, я его слышу. Но почти никогда не обращаю внимания.
Это был не очень откровенный ответ. Похоже, этот парень также не любил отвечать на вопросы, как Тиа и загадочная женщина.
Лукиан поманил его к туннелю.
— Пролезай внутрь. Я запущу твою собаку следом.
Питер неуклюже заполз в туннель. Без лампы Тиа тут было темно, хоть глаз выколи. Он услышал дыхание Саши где-то рядом и попытался найти ее наощупь, стараясь не столкнуться с Лукианом.
И вдруг туннель осветился: это Лукиан зажег лампу, такую же, как у Тиа. Питер прищурился от яркого света.
Лукиан двинулся вперед и быстро оторвался от него.
На полу уже не лилась вода, и шагать стало намного легче. Лукиану как-то удавалось держаться на отдалении, и говорить с ним было сложно.
— А почему мы так спешим? — Спросил Питер, нагнав его на мгновение.