— Она вас обманывает! Маи можно было спасти! У нее был выбор!
На него смотрела уже небольшая группка людей, и смотрела с осуждением. Тиа почувствовала себя беспомощной: она раскрыла правду о пути на поверхность, о настоящем замысле Грейс — и почему-то это ни на что не повлияло. Она смотрела в никуда, совершенно остолбенев.
Роуэн покачала головой.
— Нет, Лукиан. У меня было не больше выбора, чем сейчас. У прохода сейчас стоит караул со строгими указаниями не подпускать никого к озеру.
Лукиан снова принялся кричать. Тиа понемногу начала собираться с мыслями.
Теплое купание.
Рысь был на озере до восхода. Роуэн, наверное, ездила осматривать стену, в которой скрывался туннель, возможно, она что-то подозревала. Поэтому ей потребовалось всего лишь сказать Берлингу о том, что она видела газы, выходящие из трещины на поверхность озера. Он в течение пятнадцати минут выставил там своих помощников. Как все оказалось просто. Ей захотелось кричать от досады. Все, чего боялась Дексна, сбылось: Тиа выглядела глупой малолеткой, Лукиан — сумасшедшим, и они уже не могли добраться до туннеля. Теперь Роуэн точно замурует выход. Аврора с Питером окажутся в западне. Она посмотрела на Дексну, которая продолжала сидеть без движения. На ее губах играла едва заметная улыбка. Она что, спятила?
Тиа посмотрела туда же, куда глядела Дексна, вниз, в палату. Там. Среди скопления голов, ей кто-то там махал. Питер! Перед ним шел Долан, расчищая перед ним путь локтями.
Лукиан замолчал. Люди стали замечать Питера — его светлые волосы словно сверкали среди темных голов. И снова в палате Совета воцарилась тишина.
Питер остановился перед балконом Тиа и улыбнулся ей. Затем кивнул на что-то, что нес в руках. Последыш! Он поднял собачку над головой.
Его открытые глаза были голубыми, как небо.
Четыре лапы щенка болтались в воздухе. Тиа услышала, как какой-то парень сказал:
— Щенок! Посмотрите, что у него за щенок!
Кто-то шепнул: «Легендарный щенок!», — и вся палата взорвалась голосами.
— Кто это?
— Это правда!
— И он может видеть!
— Что это за мальчик?
— Посмотрите на его волосы!
— Друзья, — воскликнула Тиа, стараясь перекричать гомон, — хочу представить вам моего двоюродного брата. Его зовут Питер. Он спустился сюда из верхнего мира.
Наступила мертвая тишина.
— Привет! — Питер перехватил щенка покрепче и кивнул людям вокруг. — Приятно познакомиться.
Люди рядом с ним остолбенели. Тиа заметила, что он слегка попятился в сторону Долана.
Сидящие на плечах родителей дети стали указывать на Питера пальцем, и люди вставали на цыпочки, чтобы посмотреть на него. Все снова заговорили разом. Тиа почувствовала холодок, ползущий между лопаток. Сейчас многое сможет встать на свои места, если она все правильно сделает. Возможно, так же, как делает Роуэн.
— Питер — Мастер Взора, — уверенно сказала Тиа. — Первый среди наших соплеменников после Уильяма.
— Чепуха, — отрезала Роуэн. — Среди нас больше не рождается Мастеров Взора.
— Теперь один есть. — Тиа улыбнулась. — Воспитанный в верхнем мире.
— Воспитанный кем? — вскипела Роуэн.
— Моей матерью! — сказал Питер. — Ее зовут Аврора. И моим отцом, Грегори.
Аврора.
Имя эхом разнеслось по затихшей палате.
Роуэн окаменела.
— В Грейсхоупе не вспоминают тех, кто свел счеты с жизнью, — сурово произнесла она.
— Что за чушь, моя мама не сводила счеты с жизнью! — сердито возразил Питер. — Сейчас она в питомнике.
Люди снова загалдели.
Роуэн огляделась.
— Этот мальчик — не Мастер. Уильям был последним Мастером Взора, присланным нам для того, чтобы обеспечить безопасный путь в Грейсхоуп. А этот ребенок — подученный кем-то самозванец.
Питер повернулся и посмотрел в глаза Роуэн. Она ведь была и его бабушкой тоже.
— Я — Мастер Взора, — сказал он с чуть меньшей уверенностью. Тиа заметила, что он нервно поглядывает на Дексну, сидевшую рядом с ней на балконе, но она, видимо, не пыталась ему помочь.
— Мальчик! — С другого конца палаты донесся женский голос. — Мальчик, скажи, что у меня в руке.
Вдалеке поднялась рука с какой-то вещицей.
Питер повернулся на голос, и толпа потеснилась так, чтобы не мешать ему смотреть. Он замер, как изваяние, его светлые волосы торчали во все стороны, смятый капюшон комком лежал на воротнике. Тиа слышала удары своего сердца.
— Это тряпичная кукла, — сказал наконец Питер. — Кукла с черными волосами и в грязном голубом платье.
— Правильно! — воскликнул голос, и всю палату опять заполонили разговоры и восклицания.
— Это фокус! — выпалила Роуэн. — Вас обманывают!
С другого конца палаты раздался еще один голос, легко перекрывший остальные.
— Скажи мне, Питер, что висит у меня на шее?
Это была Ангус.
Питер замер на некоторое время, потом произнес:
— Красная лента, с нее что-то свисает… кружок, а его пересекают три линии. Они… волнистые.
Он описывал водяной знак двенадцатой линии родословной: династию Ангус.
— Роуэн, этот ребенок — Мастер, — заявила Ангус.
Роуэн пошла пятнами.
— Этот мальчик никогда не станет одним из нас, — сказала она. — И он вполне может заразить тех, кто к нему прикасался, так же, как заразилась Маи в верхнем мире. Пока он среди нас, никто не будет в безопасности.
Ближайшие к Питеру люди переглянулись и потом внимательно посмотрели на него. Они не подошли ближе, но и не отодвинулись дальше.
Роуэн сошла со своей трибуны и пошла к Питеру, не сводя глаз со щенка. Она простерла вперед руки.
— Ты опасен для нас, ты опасен для чикчу, которого держишь. Отдай его, пока не заразил.
Она протянула руки к Питеру и выхватила щенка.
— Лучше не надо, — сказал Долан.
Рот щенка открылся в беззвучном протесте. Но беззвучном только для некоторых. Тиа хорошо расслышала его — короткий визг, как обычно визжат малыши, когда видят, что их мать уходит. Остальные Мастера Слуха в палате тоже услышали его. И все чикчу, ждавшие во дворе.
Через мгновение воздух звенел от коротких пронзительных завываний. Вопли собак ввинчивались в уши и эхом отдавались от потолка, сливаясь в вой такой неистовой высоты, что было больно. Это казалось невыносимым. Дети зажали уши руками и зажмурились. Взрослые испугались не на шутку.
Долан стоял посреди толпы и сверлил глазами Роуэн, которая остолбенела со щенком в руках. На ее лице было написано смятение. Питер потянулся к ней, забрал щенка и прижал его к груди. Завывание прекратилось.
Долан положил ладонь на плечо Питера.
— Мальчик и собака теперь вместе.
Роуэн обожгла Долана злобным взглядом и побрела назад к своей трибуне.
— Бабушка, — начала Тиа, — никто не стремится положить конец нашему жизненному укладу. Только победить страх перед миром над нами. Это и была надежда Грейс. Она надеялась, что мы сами выберем, как будем жить. Здесь или на поверхности.
— Выберем? — взревела Роуэн. — Этот выбор уже был сделан!
Толпа зароптала, и Роуэн поняла, что ее перекрикивают каждый раз, как она пытается заговорить. Она помахала рукой, чтобы толпа затихла, и указала на Тиа.
— Это дочь моей дочери, но настало время показать Тиа, что мы не можем пожертвовать многими ради прихоти одного. Мы не позволим рисковать жизнями наших детей ради опасного порыва бездумной девчонки. Отвернитесь от нее, и мы вместе вернемся к работе. Мы сохраним то, что построила для нас Грейс!
— Это ты предала Грейс, Роуэн! — вскричала Тиа. — Ты насаждала среди нас невежество, поощряла наши страхи. Я обещаю: члены Первой линии родословной больше не будут изгнанниками. Неважно, сыновья или дочери, мои дети увидят свет звезд.
Все ошарашено вздохнули. Она почувствовала на себе взгляд Маттиаса.
Одна женщина, мать, державшая на руках малыша, заговорила громким, звонким голосом.
— Из вас двоих только одна говорит правду, Роуэн. И тебе я не верю.
Она отвернулась от Роуэн и посмотрела на Тиа. Девушка узнала ее — это была смотрительница из садов. Она спокойно глядела на Тиа, ее сын играл с длинными волосами матери.
К Тиа повернулась еще одна женщина, встав спиной к Роуэн, потом то же самое сделал ее брат. Тиа стояла, как громом пораженная, а в толпе нарастал шепот, и все больше людей отворачивалось от Роуэн, которая замерла в зловещем молчании.
— Глупцы! — сказала она. — Вы ждете мудрости от ребенка, готового впустую предать память предков, отдавших жизни за то, чтобы найти это убежище для своего народа! Она поведет вас в жестокий верхний мир только ради того, чтобы утолить свое детское любопытство!
Группка братьев и сестер из Третьей линии повернулась к Тиа. Потом еще люди. И еще. Она узнавала каждого из них, у нее кружилась голова.
Теперь на нее смотрел каждый человек в палате.
Глава тридцать седьмаяПитер
Когда Питер вернулся в питомник вместе с Доланом, его мама спала прямо на песке под охраной Нормы. Рядом лежала раскрытая красная тетрадка. Она была исписана до последней страницы. Он наклонился над книгой, не в состоянии перебороть искушение и не заглянуть.
Он стал читать.
Маи лежала на узких салазках. Ее исхудавшее тело было завернуто в меха и одеяла. Она раскраснелась, и это было странно — только недавно она казалась такой бледной. Я надела на нее меховой капюшон, и из-за выбившихся наружу локонов она выглядела совсем молодой и здоровой — возможно, слегка усталой, будто весь вечер провела на коньках.
Норма и Грю тянули салазки. Грю хорошо знала дорогу и привычно трусила вверх. Маи почти сразу же уснула, все еще сжимая в руке пузырек с герметиком. Несмотря на истощение и плохое самочувствие, Маи будто чувствовала воздух верхнего мира — она говорила, что «слышит» его, — и она проснулась, как только я развернула салазки по направлению к лагерю Грегори.
Наш путь отмечала высокая ледяная стена — мне нравилось, как она меняет цвет в зависимости от времени суток: по утрам розовая, а днем серо-голубая. Она ничем не отличалась от утесов неподалеку, и Маи помечала дорогу одним из своих браслетов, расстегивая плетеное кольцо по дороге к стене и мимоходом вонзая его в зернистую поверхность снега, не притормаживая собак.