Они с Доланом отвели ребят к вольеру, посыпанному песком, где их компаньоны и будущие друзья всего десяти дней от роду шумной кучкой сбились вокруг матери. Большая чикчу доверчиво посмотрела на Тиа: это был уже четвертый ее помет, и она знала, что щенят заберут ненадолго.
Тиа торжественно представляла детям щенят, произнося: «вручаю тебе Феникса, твоего единственного спутника», «вручаю тебе Урсус, твою единственную спутницу» и отдавала каждую зверюшку в протянутые руки. Всех чикчу нарекали именами звезд: полное имя Пег, например — «Пегас». Перри попытался все испортить, скорчив ехидную рожицу и насмешливо спросив Тиа: «Но ведь у некоторых и по два спутника сразу, а?» Тиа грозно посмотрела на него и переключилась на следующего ребенка.
Вышло так, что у нее действительно было два спутника. После смерти Маи ее чикчу не пожелала отходить от Тиа. Лана сказала, что все почувствовали огромное облегчение, узнав, что Грю не отказывается от пищи и не собирается умирать от голода, как делали многие собаки, оставшиеся одни после смерти хозяев. Они с Грю составляли странную парочку: огромная серая собака рядом с маленьким ребенком, еще не умеющим ходить. Тиа помнила, как держалась за меховой бок Грю, когда делала первые шаги, а затем пробовала ездить на коньках. Но Грю никогда с ней не дурачилась. По правде говоря, Тиа казалось, что у нее была одна спутница, Пег, и две тетки: Лана и Грю.
Показав детям, как правильно держать в руках своих новых друзей, она группкой усадила их на песок. Затем принялась рассказывать им об истории чикчу, как они преданно последовали за хозяевами в холодный мир и сюда, в Грейсхоуп. Она старалась не говорить ничего серьезного на первом собрании: дети, полностью поглощенные наблюдением за щенками, забавно ковыряющимися в песке, слушали ее вполуха.
Тиа с сочувствием смотрела, как дети с неохотой возвращают щенят матери. Она напомнила всем об их привилегии на посещение питомника и затем вежливо, но твердо отправила ребят в главный дом. Спустя всего несколько недель они смогут забрать своих спутников домой и отныне станут связаны с ними на всю жизнь.
Перри был так очарован своим маленьким черно-белым щенком, что Тиа пришлось выпроваживать его отдельно. В конце концов, может быть, он не безнадежен. Похвалив щенят и их маму, Тиа вернулась к Кэсси.
Кэсси, тяжело дыша, время от времени вставала и ходила кругами по вольеру, после чего снова ложилась. Долан принес две большие световые сферы, включенные на половину мощности.
— Скоро все произойдет, — сказала Тиа. — Она уже готова.
Долан кивнул.
— Ты не возражаешь, если я просто посмотрю?
Тиа не верила собственным ушам!
— Я сама буду принимать роды?
— Я буду рядом, — приободрил ее Долан и сел на землю неподалеку. Норма устроилась рядом с ним.
Тиа было некогда гордиться или бояться. Поэтому она повернулась к Кэсси.
— Ну что ж, пора познакомиться с твоими замечательными, сильными щенками.
Первый оказался чисто-белым. «Прямо как Пег», — подумала Тиа, почувствовав прилив нежности. Кэсси подняла голову и облизала дочку. Кроха начала дышать. Тиа позволила ей сосать молоко матери, но через пару минут переложила в теплый ящик, где новорожденные щенки должны ждать до тех пор, пока не появятся все их братья и сестры. Только после этого их всех вместе вернут Кэсси.
Следующие шесть щенков родились без проблем. Когда сделал вдох щенок номер семь, Тиа была абсолютно счастлива.
— Целых семь щенков! Я за год ни разу не видела помета из семи щенков! А ты?
Улыбаясь во весь рот, Долан покачал головой. Помогая младшему из малышей найти сосок матери, Тиа позволила себе облегченно вздохнуть. И вдруг замерла.
Звуки были такими тихими, что она поначалу их даже не заметила. Едва слышное тоненькое поскуливание. Оно оборвалось и затем раздалось снова.
— Кэсси хочет что-то сказать! — воскликнула она.
Чтобы услышать измученную чикчу, Тиа замерла без движения. Закрыв глаза, она полностью сосредоточилась на звуках. Еле заметное повышение и понижение тона было различимо только для таких чутких ушей, как у нее. Поскольку Тиа тоже устала, ей понадобилось довольно много времени, чтобы понять, в чем дело.
Еще один.
— Это не все! — закричала Тиа. Долан вскочил на ноги. Несмотря на все ее попытки, щенок не появлялся на свет. Но Тиа уже знала точно: должен родиться еще один. Пытаясь не потерять сознание, Кэсси открывала и закрывала глаза.
— Она слишком устала, — заметил Долан, стоя рядом, но не вмешиваясь.
Тиа рывком расстегнула браслеты и бросила их на песок, проклиная себя за то, что не поняла этого раньше. Она теряла время.
Тиа положила одну руку на лопатку Кэсси, а другой проникла в теплое чрево собаки. Она тут же нащупала неподвижное тельце последнего щенка и осторожно вытащила его наружу. Он оказался вполовину меньше других щенков, лежал беспомощным мокрым комочком на ее ладони. И не дышал. Ничего не говоря, Долан протянул ей чистый кусок меха, и Тиа вытерла им крошечное существо. Затем она принялась энергично, но очень осторожно растирать ему голову и спину. Она чувствовала слабое биение сердца зверька на своем запястье и всеми силами боролась за его жизнь, не обращая внимания на Долана, который, не издавая ни звука, замер за ее спиной.
Казалось, прошла целая вечность. И затем, содрогнувшись всем тельцем, щенок сделал первый вдох. Тиа тоже с облегчением вздохнула. Затем она поспешно уложила последыша рядом со спящей матерью.
Даже невозмутимый Долан в этот раз был совершенно сражен. Восемь живых щенков и здоровая мама! Тиа пододвинула щенков поближе к матери, а с другой стороны поставила обогреватель.
— Взгляни-ка на последыша повнимательнее, Тиа, — вдруг сказал Долан.
— Что с ним? — Она принялась тщательно разглядывать крошку, с упоением сосавшего материнское молоко. Он был очень симпатичным: светло-серая шкурка и — Тиа перепроверила еще раз — совершенно белые лапы.
У нее перехватило дух от изумления.
— Долан…
Четыре белые лапы. Метка собаки из легенды.
Когда поселенцы оказались в негостеприимном холодном мире, то наткнулись на стаю собак, а точнее, собак-волков, которых они назвали чикчу. Животные стали проводниками людей: показывали им, где безопасно ходить по льду, помогали охотиться, добывая мясо и шкуры. Сара, внучка Грейс, была особенно близка со своей чикчу, собакой с темной шерстью и белыми лапами.
Каждый чикчу Грейсхоупа являлся прямым потомком этих первых легендарных собак. Некоторые были черные, некоторые — белоснежные, у некоторых на морде красовалась забавная маска. У кого-то были темные лапы, кто-то щеголял тремя белыми и одной темной и так далее, но ни разу больше не появлялось собаки с четырьмя белыми лапами. До сегодняшнего дня.
Все знали легенду: белолапая чикчу Сары была символом великого путешествия в Грейсхоуп, и до тех пор, пока нельзя безопасно пересечь холодный мир, другой такой собаки не появится. Тиа никогда не верила в эти сказки.
Долан меж тем внимательно наблюдал за щенком.
— Он маленький и слабый. Надо будет как следует приглядеть за ним, прежде чем говорить о чем-либо.
Он потрепал Норму по загривку и улыбнулся Тиа:
— Ты замечательно справилась.
Когда Тиа зевнула, Долан сказал:
— Не волнуйся насчет графика. Ты сделала сегодня больше, чем просто отработала девятичасовую смену. Отправляйся домой.
Тиа покачала головой.
— Никаких поблажек, — твердо сказала она. — Ты же знаешь, что мне нужно быть очень осторожной. В любом случае, я хочу побыть здесь, пока Кэсси не проснется.
Долан пожал плечами.
— Делай, как тебе заблагорассудится.
Тиа вытянулась у бортика прямо на песке, положив голову на край вольера, где щенята сладко спали вместе с Кэсси. Спустя какое-то время она сквозь сон почувствовала, как Долан подложил ей под голову свернутый валик из меха. Хвост Нормы обмахнул ее руку, когда они уходили. Поблагодарив их про себя, Тиа снова провалилась в сон.
Глава пятаяПитер
Северо-восточная Гренландия
Когда ты в Америке, то всегда можешь как-то обозначить место, где находишься. Ты в Нью-Йорке, в округе Ориндж или, на худой конец, в центре озера Хурон. Ты где-то.
Как успел понять Питер, в Гренландии дела обстояли совсем не так. Если ты не в одном из маленьких городков, усыпающих побережье, вполне возможно, что ты находишься в месте без названия. Когда Питер спросил папу, где они будут жить, тот ответил что-то вроде «на ледниковом щите близ города Куанаак».
Из окна самолета Куанаак напоминал маленькое клетчатое одеяльце на берегу океана. Папа прокричал ему (потому что приходилось перекрикивать шум мотора), что эти самые клеточки представляют собой дома, построенные из древесины, привезенной сюда на лодках. В Гренландии вообще не было деревьев.
Питера трясло и подбрасывало вместе с гудевшим самолетом. В нем не было пассажирских сидений. Они сидели, опираясь спинами на красную металлическую сетку из плотного материала, растянутую на крючках от пола до потолка. И было холодно. Несколькими часами раньше Джонас наклонился к нему и прокричал:
— У тебя еще задница не отмерзла?
— Ледяная! — крикнул ему Питер.
Самолет стал описывать круги, из-за чего у Питера желудок скрутило узлом, и затем начал снижение. Мальчик вытянулся, пытаясь разглядеть, куда же метит пилот, но внизу был только ровный белый лед.
— Зачем они назвали ее Зеленой страной, если там нет ничего, кроме снега? — спросил его как-то Майлз. Питер не знал, что ответить.
Сейчас он подвинулся к Джонасу и спросил то же самое.
Джонас улыбнулся и ответил, сложив ладони рупором у рта:
— Мошенническая реклама!
Когда самолет приземлился, Питер уже почти превратился в ледышку. Один из пилотов взял его за руку и помог подняться на ноги. Питер подумал о том, как хорошо было бы сейчас ввалиться в кафе и заказать горячего шоколада и солидную порцию картошки фри. Он подошел к двери самолета и не увидел ничего, кроме белоснежных полей до самого горизонта, где белизна встречалась с беспросветно-серым небом. Мама, щурясь от ветра, вглядывалась вдаль.