– Как я понимаю, мой отец не собирается лично присутствовать на свадьбе? – спросила Джулия.
– Нет, – ответил король. – Очевидно, он занят другими делами.
– Неправда! – воскликнула Джулия.
Король Иоанн и Харальд обменялись взглядами, и долгое время никто не произносил ни слова.
– Пойдемте со мной, – сказал король Иоанн, неожиданно вставая с трона. – Я хочу кое-что показать вам.
Он осторожно сошел со ступеней, отмахнувшись от предложенной Харальдом руки, и повел их через зал. Рядом с дверью, которая вела в личные покои короля, висел огромный выцветший гобелен. Король Иоанн нажал потайную пружинку, и гобелен заскользил в сторону, открывая альков, в котором стоял стеклянный шкаф примерно семи футов высотой и шести шириной. За пыльными, засиженными мухами стеклами стояли два деревянных манекена, на каждом из которых висело по свадебному наряду.
– Хороши, не правда ли? – спросил король Иоанн. – Это ваши подвенечные одеяния, дети мои. Более девяти веков перворожденный сын и его невеста во время брачной церемонии носили эту одежду. В ней я вел под венец мать Харальда. Нечего так смотреть на них, Джулия: они очень удобные.
Джулия скептически разглядывала костюмы. Облачение жениха было выдержано в черно-серых тонах, оживляемых лишь несколькими серебряными пуговицами. Невеста, в свою очередь, должна была предстать перед всеми в легкой пене из кружев и шелка белого цвета. Джулия посмотрела на Харальда и сочувственно покачала головой.
– Я не слишком высокого мнения о твоем наряде, Харальд. А белый – это просто не мой цвет.
– Это ваше платье! – раздраженно воскликнул король.
– Я его не надену, – отрезала Джулия. – Тут негде повесить меч. И вообще, почему всегда белый цвет?
– Он символизирует чистоту и здоровье невесты.
– А-а, – задумчиво протянула Джулия. – Тогда тем более мне белый не подойдет.
Харальд громко захохотал, не в состоянии больше сдерживаться. Король медленно повернулся к нему.
– Тебя что-то забавляет, Харальд? – ледяным тоном спросил король. – Нет? Рад этому. А теперь слушай внимательно. Сейчас ты спустишься к смотрителю темниц и попросишь его показать тебе камеры, которые находятся прямо под водяным рвом. Они сырые, темные, чрезвычайно тесные, и вонь там отвратительная. Они поражены какими-то грибками, которые поедают насекомых и мелких грызунов и, без сомнения, не упустят случая напасть на узника. Когда ты все внимательно рассмотришь, возвращайся и хорошенько подумай. Потому что если еще раз ты или Джулия повысите голос, то, клянусь короной, я велю запереть вас в одной из этих камер и не выпущу вплоть до самой свадьбы! Ни слова больше, Харальд! Ступай!
Принц задумчиво поглядел на отца, быстро уразумев, что на сей раз послушание – высшая доблесть, и вышел из зала.
Король Иоанн подождал, пока за принцем закроются двери, а потом повернулся к Джулии и пристально взглянул на нее.
– Ты, я вижу, не слишком высокого мнения о Харальде? – наконец спросил он.
Джулия пожала плечами:
– Думаю, в нем есть что-то хорошее.
– Он – моя горечь и боль, – твердо заявил король Иоанн. – Не пытайся обелить его в моих глазах, девочка: я знаю его немного больше, чем Черный лес. Под обликом капризного мальчишки, которым он вводит в заблуждение придворных, кроется расчетливый и жестокий субъект. Другими словами, прекрасный материал для человека, который когда-нибудь станет королем. Руперт, в свою очередь, многое унаследовал от матери. Он больше думает сердцем, чем головой. Я всегда старался быть хорошим королем. Но я не гожусь для этой роли. И Руперт тоже. Таким образом, Харальд может стать тем государем, который сделает страну богатой и сильной. Даже если мы победим Долгую ночь. Лесное королевство не станет тем, чем было раньше. К тому слишком много причин. Бароны познали вкус власти и не отдадут ее добровольно. И тот, кто займет престол после меня, должен быть безжалостным, решительным и более изворотливым, чем я. И там, где я лишь призываю к верности трону, Харальду придется сражаться или идти на сделки. И он справится, так как всегда выказывал склонность к притворству и умению вести двойную игру. Но у него никогда не было друзей, а государю всегда нужны люди, которым он может доверять.
Харальд обладает всеми задатками великого короля, но ему нужен кто-то, кто был бы его совестью и научил состраданию. Ты станешь ему хорошей женой, Джулия.
– Я не хочу быть его женой!
– Глупости!
– Я не люблю Харальда!
– Тебе и не надо любить его. В королевских домах долг превыше любви. И не хмурься. Долг – суровое слово, и нам от этого никуда не деться. Потому только, что мы родились в королевской семье, и ты и я приняли на себя наряду с привилегиями бремя ответственности. Мы получаем все самое лучшее, потому что нам приходится делать самую трудную работу. Мы живем в роскоши, потому что не пользуемся свободой. И не в пример другим, когда королевские обязанности становятся непосильными, мы не можем просто взять и уйти, потому что нам трудно или мы не хотим их выполнять.
Ты странная девушка, Джулия, иногда я не совсем понимаю тебя. Однако во многом ты напоминаешь мне Руперта. Ты честная и преданная, ты сражаешься за то, во что веришь. В наши дни это весьма редкое сочетание. Тем больше причин, чтобы твоя свадьба с Харальдом состоялась. Ты нужна Лесному королевству.
Так что, видишь ли, дорогая моя, у меня тоже нет выбора. И запомни: свадьба состоится, даже если придется тащить тебя к алтарю с помощью отряда гвардейцев.
Наступила гнетущая тишина. Джулия грустно смотрела на пенистое белое подвенечное платье.
– Я могу идти, ваше величество?
– Руперт не вернется, – тихо произнес король.
– Да, – сказала Джулия. – Я знаю. Вы послали его на смерть.
– Я выполнял свой долг, – ответил король.
Джулия повернулась к нему спиной и медленно вышла из зала.
В приемной Харальд злобно поглядел на сэра Блэйса:
– Я немного опаздываю на ваше сборище, ландграф: мой отец настаивал на встрече со мной.
– Разумеется, принц, – спокойно отозвался сэр Блэйс. – Я понимаю. К сожалению, встреча, о которой вы просили, началась почти час назад, и если вы, высокий гость, вскоре не появитесь, то, боюсь, она закончится к общему неудовольствию.
– Я скоро приду, – пообещал Харальд.
– Будет лучше, если вы пойдете со мной немедленно, – сказал Блэйс, и от Харальд а не ускользнула холодность в тоне ландграфа.
– Лучше для кого? – спросил Харальд.
– Для всех нас, конечно.
Оба осторожно взглянули друг на друга. Что-то в их отношениях изменилось, но ни один не понимал, что именно.
– Это звучит как угроза, – тихо произнес Харальд.
– Нет, принц, как дружеское предупреждение, – ответил Блэйс.
– Под стать тому, что сэр Бедивер с час назад сделал моему отцу? Если бы там не было фермеров, Бедивер убил бы его!
Блэйс слегка наклонил голову:
– Это прискорбный инцидент. Харальд положил руку на рукоятку меча.
– И это все, что вы можете сказать?
– С Бедивером я разберусь позже.
– Этого недостаточно.
Сэр Блэйс вежливо улыбнулся:
– Мне невыносимо думать, что наш альянс распадется, принц, особенно после того, как мы потратили на него столько времени и усилий. Столько людей ждет встречи с вами, принц. И все они собрались по вашей просьбе, пренебрегая опасностью. Я настоятельно прошу вас следовать за мной. Сюда, принц.
Харальд не сдвинулся с места.
– Похоже, вы забываетесь, сэр Блэйс!
– Нет, – ответил тот. – Я все помню.
– Без меня все эти обсуждения ни к чему не приведут.
– Именно так. Вы зашли уже слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Мы в любую минуту можем покинуть замок и возвратиться к нашим хозяевам. Рано или поздно королевская армия перестанет существовать, и тогда выступят бароны. И им уже не понадобитесь ни вы, ни ваша помощь. Имейте в виду, принц: когда мы возьмем замок, ни вам, ни вашему отцу не будет дано возможности удалиться в изгнание. Надеюсь, я выразился ясно?
– Предельно ясно.
– Хорошо. Сотрудничайте с нами, и мы сделаем вас королем. Разумеется, бароны изберут именно такой путь: они видят немало пользы в конституционной монархии.
– Вы хотите сказать: в короле-марионетке?
– Да, принц. Именно это я и имею в виду. По-моему, мы потратили достаточно времени на ненужную дискуссию. Пора идти. Гости ждут не дождутся, чтобы приветствовать вас.
Харальд, казалось, стал меньше ростом. Он отвел взгляд в сторону, будучи не в силах вынести откровенного презрения, читавшегося в глазах Блэйса.
– Очень хорошо, ландграф. Похоже, у меня нет выбора.
И вдруг оба подпрыгнули, так как за ними внезапно отворились двери и в приемную вошла Джулия. Она хлопнула дверьми, громко выругалась, а потом с негодованием взглянула на принца и ландграфа.
– А, Джулия, – быстро произнес Харальд. – Мне надо переговорить с тобой, если можно.
Джулия сердито повела плечами:
– Как вам угодно. – Она сложила на груди руки и прислонилась к стене.
Харальд обернулся к сэру Блэйсу:
– Я присоединюсь к гостям через пару минут. Даю вам слово.
Блэйс взглянул на Джулию, а потом натянуто улыбнулся Харальду:
– О, разумеется, принц. Примите мои поздравления по поводу предстоящей свадьбы. Мы поговорим с вами попозже. Через несколько минут.
Он поклонился принцу и принцессе и вышел из приемной. Харальд поглядел на Джулию и тревожно нахмурился. Девушка склонила голову. Глаза ее были полны безысходной тоски. Усталый, покорный вид Джулии неожиданно тронул Харальда. За все время, что они были знакомы, он не помнил случая, чтобы Джулия кому-нибудь уступила. Но сейчас, казалось, все силы покинули ее. Он подошел и встал рядом с ней.
– Джулия, в чем дело?
– Ни в чем.
– Что-то не так. Я вижу.
– Не так? А что может быть не так? Через две недели я выхожу замуж за человека, который станет королем!
Харальд замялся. Он инстинктивно понимал, что если сейчас скажет ей правду, то одержит победу, но если солжет, то потеряет навеки.