корилась бы этому мечу».
Она услышала шаги, открыла глаза и, едва узнав Харальда, снова закрыла их.
– Я вижу, ты избавилась от ножен, – сказал Харальд. – Вероятно, это правильно. Как говорят легенды, волшебные мечи невозможно уничтожить, и даже если их потеряют и выбросят, они все равно вернутся в свои ножны.
– И ты веришь в эту чепуху? – спросила Джулия, не потрудившись открыть глаза.
– В последнее время я перевидал много вещей, в которые ни за что раньше не поверил бы, – спокойно отозвался Харальд. – Поэтому я тоже выбросил ножны.
Джулия открыла глаза и поглядела на него. Ножен за спиной Харальд а больше не было, и Джулии показалось, что без них он стал немного выше. Глаза их встретились. В них было то, что знали только они двое: насколько близко подошли они к тому, чтобы их совратили и подчинили своей власти волшебные мечи. Но они ни за что не стали бы рассказывать об этом кому бы то ни было. Через некоторое время оба опустили глаза. Они хотели все забыть.
– Как ты думаешь, маг сможет разбудить дракона? – спросил Харальд.
– Не знаю. Дракон уже несколько месяцев находится в спячке. Руперт думает, что он умирает.
– Ну, иногда и Руперт ошибается. Джулия пристально посмотрела на Харальд а:
– Ты закрыл бы перед ним ворота?
– Сколько раз ты еще будешь об этом спрашивать, Джулия? Это было необходимо. Кому-то следовало защищать сторожевую зону.
– Тогда почему ты этого не сделал?
– Я никогда не был человеком героического склада, – улыбнулся Харальд.
– Это я заметила, – сказала Джулия и, встав на ноги, отправилась на поиски Руперта.
Руперт прислонился спиной к запертым дверям конюшни и нетерпеливо ждал, пока к нему присоединятся остальные. На дворе было по-прежнему холодно, и он уже начал было жалеть, что не пошел в замок и не взял себе теплый плащ. Он хлопал руками, дул на них, потом скрестил руки и плотно прижал их к груди. «Холодно. Мне все время холодно». Он с надеждой посмотрел на двор, но никого из тех, кто собирался прийти, не было видно. «Не понимаю, почему я один беспокоюсь, – подумал Руперт. – Никого ничего не волнует». Он вытащил меч и проделал несколько упражнений, но из-за холода пальцы его окоченели, и он чувствовал себя неуклюжим. К тому же его ограничивал недостаток зрения. Наконец он прервал свои упражнения и закинул меч в ножны. «Фехтовальщик теперь из меня никудышный, это ясно. Может, вместо меча я возьму в руки топор: уж им-то не промахнешься».
Он осторожно провел пальцами по правой стороне лица и тихо выругался. «Я потерял глаз, но он все равно болит». Руперт согнул левую руку, покрутил плечом, усмехнулся. «Мне надо быть благодарным за то, что у меня хотя бы что-то работает».
Он нахмурился, вспоминая, как выглядел единорог, который лежал на полу в конюшне и спал. Конюх накачал животное снотворным. Он заверил Руперта, что единорог со временем оправится от своих ран, однако это звучало не слишком убедительно. Руперт устало вздохнул. Задолго до того, как единорог очнется от своего наркотического сна, последняя битва закончится – так или иначе.
Он посмотрел на заполненный людьми двор замка и неожиданно улыбнулся, заметив малышку-гоблина. Тот пробегал мимо, таща ведро с кипящей смолой. Ведро было размером с самого гоблина. Руперт позвал его, и гоблин недоуменно обернулся. Завидя Руперта, он широко осклабился и подошел к нему. Поставив ведро на землю, гоблин отпустил страшное ругательство, ибо на миг ему показалось, что смола перельется через край. Он хотел протянуть Руперту руку, но вовремя заметил, в каком она состоянии, и ограничился словесным приветствием.
– Здравствуйте, принц! – произнес самый маленький гоблин. – Как ваши дела?
– В общем-то неплохо, – ответил Руперт. – Я хотел узнать, как поживают твои друзья? Я видел, они участвовали в сражении.
– Они все погибли, – печально произнес гоблин. – Все до единого. Они старались изо всех сил, но ведь гоблины не созданы для того, чтобы сражаться.
– Мне очень жаль, – сказал Руперт.
– Наш вожак тоже погиб, – добавил самый маленький гоблин. – Это он настоял, чтобы наши пошли в бой. Он никогда не отличался особенной удачливостью, но лучшего у нас не было.
– А кто же теперь будет вожаком? – спросил Руперт.
Самый маленький гоблин улыбнулся во весь рот:
– Конечно я, кто же еще? Может, я не слишком разбираюсь в стратегии и тактике, но по части всяких пакостей я – лучший специалист. А теперь, с вашего позволения, мне надо доставить это ведро на стену, пока смола не остынет. Подождем, пока демоны начнут карабкаться вверх – ручаюсь, они не ожидают столь горячего приема.
Он захихикал, подхватил ведро и торопливо смешался с толпой. Руперт посмотрел ему вслед, а в памяти у него всплыл образ вожака гоблинов, сгорбившегося под тяжелыми бронзовыми латами и с устрашающего вида сигарой во рту. Того самого, который когда-то просил Руперта научить гоблинов забывать, потому что они не умели этого делать. «А им так много надо забыть…»
Кто-то окликнул Руперта по имени, и, быстро обернувшись, он увидел Джулию и Верховного мага, которые пробирались к нему сквозь толпу.
– У меня для тебя кое-что есть, – весело сказала Джулия и вручила Руперту черную шелковую ленту. Он нерешительно посмотрел на нее:
– Она очень красива, Джулия. А что это?
– Это повязка на глаз, глупенький. Попробуй-ка надень.
Руперт развернул ее и после нескольких неудачных попыток натянул повязку на голову. Потом самодовольно поглядел на Джулию.
– Ну? Как я выгляжу?
– У тебя очень распутный вид, – заметила Джулия, наклонив голову, чтобы полнее насладиться зрелищем. – Как у пиратов в книгах по истории, которые я читала в детстве.
– Тысяча благодарностей, – проворчал Руперт. Он посмотрел на мага, думая, сказать ли и ему что-нибудь, но маг внимательно разглядывал конюшню. Полуразвалившееся осевшее строение произвело на него угнетающее впечатление.
– А вы уверены, что дракон здесь, в этом… сарае?
– Он сам выбрал место, – сказала Джулия. – А я не стала с ним спорить.
– Понятно, – сказал маг. – А как вы вообще убедили его прийти сюда?
– Я спас его от принцессы, – пояснил Руперт, и Джулия с гордостью кивнула головой. Верховный маг поглядел на них обоих и решил больше ни о чем их не спрашивать.
Руперт отпер дверь и открыл ее. Тьма заполняла старое деревянное строение, хотя сквозь закрытые ставнями окна пробивались серебристые полоски света. Руперт вытащил из настенной скобы факел и зажег его с помощью кремня. Руперт медленно вошел в конюшню, а за ним Джулия и Верховный маг.
Они обнаружили дракона в дальнем конце конюшни. Огромные сложенные крылья дракона поднимались и опускались в медленном ритме. Руперт посмотрел на спящего дракона и вдруг почувствовал стыд. «Там, в Черном лесу, дракон был ранен из-за меня. Он болен, возможно, умирает. А теперь я снова пришел за ним, чтобы просить его рискнуть своей жизнью и еще раз перенести нас в Черный лес. Но, по всей видимости, дракон – единственный шанс, который теперь остался у Лесного королевства».
Верховный маг тихонько присвистнул, оценив размеры дракона, и задумчиво покачал головой.
– Сколько времени он спит?
– Два-три месяца, – сказала Джулия. – В сущности, он так и не оправился после нашего первого похода через Черный лес. И с тех пор он почти все время спит.
Маг помрачнел.
– Странно. Обычно драконам не требуется много времени, чтобы исцелиться.
Он подошел к дракону поближе и медленно провел рукой над его головой. Вокруг дракона возникло бледное искрящееся сияние. Потом оно исчезло. Дракон продолжал невозмутимо спать. Верховный маг отступил назад:
– Так я и думал: он находится под заклятием.
– Под заклятием? Вы хотите сказать, что это неестественный сон? – взорвался Руперт. – Кто-то намеренно держит его в таком состоянии?
– Боюсь, так оно и есть, – подтвердил Верховный маг. – И тот, кто навел эти чары, должен находиться где-то недалеко.
– Не могу поверить! – воскликнула Джулия. – Еще один предатель? Этого не может быть! Единственный, кто был недоволен королем Иоанном, это Дариус и его заговорщики. А они все либо мертвы, либо в изгнании. Кто же еще может оказаться изменником?
– Нечего смотреть на меня, – заметил маг. – Я чужд политических амбиций.
– Кто бы он ни был, он хочет завладеть короной, – с расстановкой произнес Руперт. – Ничто другое не стоит такого риска. Нам надо разоблачить того, кто сам хочет стать королем… или не может дождаться, пока станет королем.
– Нет, – возразила Джулия. – Этого не может быть.
– Почему не может?
– Потому что… не может, вот почему. Он пошел против заговорщиков, которые сделали бы его королем!
– Если бы он пошел с ними, то стал бы игрушкой в руках баронов.
– Я ничего не понимаю! – раздраженно вмешался маг. – О ком вы говорите, черт побери?
– О Харальде, – угрюмо ответил Руперт. – О моем брате, принце Харальде. Вот он-то всегда был… амбициозен.
– Харальд, – задумчиво произнес маг. – Я помню его ребенком. В детстве и юности он очень увлекался охотой. И я учил его. Но не помню, чтобы он когда-либо выказывал склонности к магии.
– Вот именно, – быстро вставила Джулия. – А этот предатель должен быть довольно сильным волшебником.
– Не обязательно, – возразил Руперт. – Ведь Куртану так и не нашли.
– Меч принуждения! – сказала Джулия. – Ну конечно, ведь сначала именно его король Иоанн собирался использовать против демонов.
– Точно, – согласился Руперт. – Но только во время заговора меч исчез. Ландграфы клялись, что не брали его. Кроме того, волшебные мечи охраняет заклятье. Его знают только члены королевской фамилии. И любой другой, кто попытался бы взять мечи, погиб бы на месте. Думаю, что и Куртана охранялась волшебными чарами, которые могли снять только три человека.
– Значит, тот, кто взял меч, должен быть членом королевской семьи, – медленно произнес Верховный маг.