– Опять ты за своё, – выцарапав телефон из её пальцев, Рома быстро нашла опцию стирания. – Не сметь больше гостей снимать! Сколько раз тебе говорить? Блоггерша безмозглая… Даже не вздумай лезть со скрытой камерой в Живую Сеть! Мигом вычислят, кто выложил. На гауптвахту, а потом в солдатский дом. Ну-ка, клянись мне святым Агнцем – больше никогда.
Джи сопела и злилась:
– Отдай телефон! Я не буду. Какой он гость? Мы в траурном режиме. Что, уже и парня снять нельзя? Ты надо мной нарочно издеваешься!
– Я-а?!
– Конечно! У меня Гевина убили, а ты… всё назло делаешь!
Истомившись без милого Гера (хороша любовь онлайн по телефону), Рома день за днём шла по грани срыва и потому завелась с пол-оборота:
– Ой-ой-ой, какая страсть! Разок переспала – и уже рыцарь на всю жизнь. Отплакала, лёд к башке приложила – хватит, на другого пересядешь. Их с Земли пачками завозят. Сама не знаешь, чего хочешь – секес или кис-кис-мяу. А я знаю: надо укол поставить в попу, чтоб глаза на лоб полезли. Дурь-то и пройдёт!
Взвизгнув, Джи вцепилась в Рому, и они пошли таскать друг дружку от стены к стене. Старшая дала новенькой под дых, та согнулась, а Рома добавила ей по загривку. Тут вышли, обнявшись, силач Эсташ и добряк Ариес.
– О, йес! Овечья коррида!
– Таш, ты что!.. Растащи их! – вскричал Ариес в испуге.
Эсташ оставил приятеля, вклинился, как ледокол, развёл мощные руки и без труда удержал всклокоченных овец. Тут подоспела заботливая Мамочка:
– Что за безобразие? Кто зачинщица?
– Она! – Овцы указали друг на друга.
– Почему драка?
– Это наше дело! – огрызнулась Рома, наскоро прихорашиваясь.
– Чисто между нами. – Джи глядела исподлобья, держась за живот.
– В дни траура, – Ма стала загибать холёные пальчики, – в служебном помещении, в присутствии офицера…
– Вы потом пришли! – возразила Джи. Мамочка кивнула и прибавила:
– …с пререканиями. Обеим – активная гауптвахта, трое суток. Уведите их.
* * *
«Комфортно устроился!.. – Влад разглядывал роскошные покои Локса. – Уж не знаю, где он получил «при исполнении» клиническую смерть, но по части наслаждений он умелец. Подсветка, благовония, экран-стена…»
– Однако, ты как фон-барон, – оценил он апартаменты пограничника. – Прямо тысяча и одна ночь. Только девок в панталонах не хватает. С бубенцами на лодыжках.
Локс улыбался, отводя кошачьи глаза в сторону и скрывая взгляд под чёрной чёлкой. Он был в знакомой Владу лиловой рубашке и широких шёлковых брюках на два тона темней, с золотым шитьём. Босой – и тапочек нигде не видно. Пограничный капитан напоминал актёра, принимающего гостя в гримёрной.
– Когда я скучаю без девочек, я приглашаю офицера. В форме.
– А если никто не придёт, смотришься в зеркало?
– Зря я не посетил твой сеанс смехотерапии. Каюсь – не верил, что русский может зажигать.
– Поезд ушёл, не до смеха. Крути своё видео.
– Гляди. – Локс протянул пластинку. – С условием – кроме просмотра, никаких программ в компе не трогать. Не то по рукам.
– Так смело… – Влад сел за трёхсекционный стол с множеством полочек-уровней. – Может, сперва проверимся? Путём армрестлинга.
– Надо беречь руки. Вдруг тебе после обеда лететь, а сухожилия растянуты.
Влад глазами поискал под лиловым атласом мускулатуру. Не густо. Но – стойка, выправка, движения…
Вспомнилось: был в кадетах один, из семьи циркачей, и решили его проучить. Так он троим навалял и в форточку нырнул – ни синячка, ни царапинки.
«Точно! Теперь вижу, кого ты напоминаешь – Лёвку Рамзая. Но мы без хитростей. Хук в пятак, копыта кверху. Пока не случай, отдыхай».
На экране завертелась сложная суммарная картина – метки, метки, метки, линии, ориентиры, звёзды, вспышки маяков. Развернув вирт-экран до охвата в 270°, Влад впился в динамическую панораму, едва заметными движениями пальцев поворачивая обзорное пространство, останавливая действие и возвращая его вспять. Сводные данные телеметрии (для непосвящённых – полная неразбериха!) были Владу ясны и понятны, как родные.
Вот тау Кита. Вот похожая на глиняный колобок планета Кальяна. Вот Нари – спутник Кальяны. Вот база Кальяна-Раджа, тамошний аналог От-Иньяна. Патрульное звено вышло. Удалилось и… появляется рой. Тройка Салдана открывает бешеный огонь. Хорошо… Идут на прорыв. Оп! Кристалл перестроился, тройка вновь замкнута. Сириане соединяют защитные поля… На стрельбу тройки противник почти не отвечает. А! вот они синхронно открывают окна в поле! Горит один… второй… Оставшийся, это Алим, продолжает стрелять.
Дистанционные гравиметры показывают возникновение зева. Тоннель открывается в предельной близости от схватки.
Вспышка.
Последний земной истребитель становится облаком плазмы.
Рой входит в тоннель.
Конец записи.
Отключив просмотр, Влад какое-то время покачивался на стуле, глядя на пустое место, где только что мерцал экран. Локс деликатно помалкивал.
– Он ничего не передал напоследок?
– Обычные слова. «Прощайте! Йо-хо-хо! Уау!»
– Это в его духе. Но дрался он классно. Всегда бы так! А то всё за чужой спиной прятался… Конечно, шансов против роя у них было мало. Хотя попытаться стоило.
– Победить? – осторожно спросил Локс. Зная боевую биографию Ракитина, легко предположить, что Сокол никогда от победы не откажется.
– Удрать! Молод он был, чтобы рой разгонять; ведомые слабые. Однако Алим задал сирианам жару. Не Звезду, но «За отвагу» я б ему навесил. Парень заслужил. Спасибо за показ. – Влад обернулся к Локсу. – Когда запись рассекретят, передай её в учебку – я прочту лекцию по бою.
– Так и сделаем.
– Ну, а теперь – где твой отдельный разговор ко мне?
Локс замялся; глаза его стали туманными. Влад нажал:
– Судя по тому, как быстро эта запись оказалась у тебя в кармане, ты имеешь полный доступ к прямой связи – и с Землёй, и с кем захочешь. Продолжишь заливать, что ты простой парень из погранвойск Восточных Штатов? Не смеши; твой трюк давно не катит.
– Разве я сказал, что я – простой? – Локс улыбнулся по-лисьи. – Но насчёт службы на границе – всё правда. Я занимаюсь пограничными состояниями и теми, кто пересекает границу.
– Где же тут, у Иньяна, граница? Если не считать матки дрейферов и космоносца, мы контролируем систему от и до.
Тёмно-желтые глаза Локса сузились, голос стал тише:
– Граница проходит всюду. У вас, русских, есть добрая старая песня – она вовсе не про футбол –
Эй, вратарь, готовься к бою, –
Часовым ты поставлен у ворот
Ты представь, что за тобою
Полоса пограничная идёт 1
Сделав паузу, Локс добавил:
– В известном смысле это песня про нас обоих. Только границу мы защищаем по-разному. Она сзади, прямо за спиной. Если отвлечься, потерять бдительность, кто-нибудь может проскочить на нашу сторону.
– Значит, ты особист.
– Нет.
– Ещё выше? Американское ГРУ?
– Нет.
– Ты меня интригуешь, капитан. Куда же выше? Совет Обороны?
– Нет.
– Ну, всё, я сдаюсь! Из вариантов остаётся мировая закулиса, которая всем крутит.
– Перебор. Ты идёшь по вертикали власти, как привык – субординация и всё такое. Но у дерева не только ствол; есть ветви.
– Да… пожалуй. В ведомства, где уважают выслугу и звания, таких как ты не берут. Или слухи о том, что в верхах сплошь деликаты – тоже правда?
Локс мило хихикнул и сел, стыдливо скрестив ножки, как девушка в очень короткой юбке. Он так жеманился, что Влад подумал: «Все его слова – одно враньё!»
Но запись? Неделя-две – и станет ясно, жив Алим или погиб. Скорее, второе. Опять-таки, если Локс – друг земного адмирала, то чего ради его отправили за шесть парсеков от Земли, на угрюмую орбитальную базу, притом в бордель?
– Ты не можешь решить вопрос: почему я очутился здесь? – проницательно заметил Локс. – Отвечаю: я допустил ошибку, получил разом два ордена и отправлен в отпуск на долечивание.
– Отпуск.
– Да.
– В Кошкином Доме.
– Удобнее места не придумаешь. Я сам сюда напросился. Идеальный погранпост – первым делом все лезут в Cathouse, как в КПП. Всякую шваль я пропускаю, не глядя, а к интересным людишкам присматриваюсь.
– Странное у тебя долечивание. Отпуск, а ты в работе.
– У моего начальства мало пограничников. Те, кто живы, должны вкалывать, пока не свалятся. К счастью, все пограничники ненормальные, и готовы на это. Отставка для нас хуже смерти. Я не могу не работать; мы и в этом с тобой схожи.
– Так. Выходит, я с твоей точки зрения – занятная персона.
– Более чем. Ты знаешь, почему погиб Алим?
– Неравенство сил, – стал перечислять Влад, – отсутствие тылового прикрытия, ошибки в тактике…
– Нет. Он погиб потому, что его приняли за тебя.
В комнате воцарилась гробовая тишина. На стене-экране расцветали гигантские, в рост человека, орхидеи; они сочились нектаром, шевелились, увядали и чернели; их лепестки трескались и опадали; затем цикл цветения повторялся. Локс выжидал, пока Сокол осмыслит сказанное.
– Чушь. С чего ты взял?
– Очень просто. Когда вы втроём вышли на дрейфер, Алим добил его и потом долго звонил по Живой Сети, какой он герой. Он быстро добился обожания, а тебя – поскольку ты мрачный и жестокий, – Сеть упоминала как завистника и зажималу молодых талантов. В итоге лейтенант Салдан отчалил на Кальяну в ореоле славы, распространяя громкий свист, что-де он ученик и воспреемник Сокола, и сам едва не Сокол. Как, ты думаешь, он назвал корабль, на который там сел?
– Неужели…
– Да, именно так. Само собою, сирианский резидент на От-Иньяне не замедлил передать своим, куда отбыл Сокол-Второй…
Словосочетание «Сокол-Второй» могло обидеть Влада, если б он не был убит в глубину сердца тем, что прозвучало раньше.
– Какой резидент? Ты соображаешь, что сказал?!
– В ясном уме и трезвой памяти. – Локс поднял руку, словно присягая на суде. – Я твёрдо заявляю: в системе Глиз, среди людей, находится внедрённый сирианами агент. Беда в том, что я не могу его выявить.