Дело было в безлюдном месте, ночью. Наёмники перебрались на экраноплан; гиг на автопилоте пошёл топиться куда поглубже; девиц цепочкой повели по сходням на корабль с воздушной подушкой.
Экипаж ховеркрафта, прибывшего за заказом, поголовно носил оружие и маски. Судя по маркировке на борту, ховеркрафт приписан к иранскому порту, но кто этому поверит?.. Люди из экипажа даже для смеха на фарси не говорили.
– Ваши деньги, мсье бригадир. Пересчитайте и проверьте.
Худой жилистый малый с военной выправкой пристально смотрел на Сотереля, словно хотел запомнить.
«Много ты разглядишь. Мы все в масках. Никто не знает, кто есть кто».
– Порядок, дружище. По деньгам честно.
– Госпожа? – по-немецки заговорил худой в телефон-гаджет. – Оплата сделана. Я расстаюсь с мсье бригадиром.
– Хозяйка довольна?
Боевик таинственной госпожи помедлил с ответом. Недоверчивые глаза его поблёскивали.
– Она говорит, что вы зря взорвали объект.
– Там жили фанатики. Мне не нужен такой хвост по жизни.
– У вас был газ.
– Долго возиться. Притом, между камерами и тоннелями – герметизация.
– Всё-таки жаль. Вы последний, кто видел руины Ирема.
– Руины чего?
Худой махнул рукой и направился к сходням.
Турбины завыли; ховеркрафт в облаке брызг поднялся над водой и стал выруливать на простор.
Помощник госпожи стянул маску и перчатки, разгладил примятые волосы. Подышав морским ветром, он спустился в салон, где хозяйка осматривала новые приобретения. Девушки, измученные тремя сутками езды, стыда и страха, посматривали на рослую молодую женщину искоса, но с надеждой.
– Вы в безопасности, – убедительно лгала им госпожа через автопереводчик. – Вас никто не тронет.
– Может, оставим хоть одну себе? – всё так же по-немецки спросил помощник.
– Тебе? – словно недослышав, переспросила хозяйка. – Пожалуйста. Сто тысяч марок.
– Я мог бы обратить её, спасти душу.
– Фанатичку, воспитанную в склепе?
– Я сам фанатик, – резким жестом он вскинул правую руку; стала видна чёрная татуировка над запястьем – голова овчарки, несущей в зубах факел, и надпись «Domini canis».
Глава 7. Привет с Земли
Дорогой кормилец наш, сокол одноглазый,
Ты смотри, на абордаж попусту не лазай
Без нужды не посещай злачные притоны,
Зря сирот не обижай – береги патроны
Эдуард Успенский
«Бабушка пирата»
– Прошло полтора дня, – ярился шеф «Колониаль Пост», – а нам нечего сообщить о находке русских! Это позор масс-медиа – брать в работу трёп Живой Сети! Мы должны быть на три головы выше блогеров. Нужны факты, свидетели, кадры. Без картинок нет новостей! Где фото, записи? где люди? где?!
Оперативный репортёр КП мялся и жался на том конце эфирной линии. Его пронимала тоскливая жуть. На Иньяне новости случались в месяц раз, а то и реже; подвиги космической дивизии давно приелись и вызывали интерес только в онлайне. Но едва вспыхнула сенсация с отсеком гибернации, как вояки опустили занавес секретности. Проникнуть на Голубой луч? в госпиталь Востока?.. и не мечтай.
– Они закрылись насмерть. Один ответ: «Нет».
– Это мне говорит журналист?.. или баран? Пока ты ищешь отговорки, кто-то копит данные, чтобы продать в «Иньян цзыбао», «Красную Звезду» или прямиком на Землю. Сенсация уходит из-под носа. Настоящая! недель на двадцать, с продолжением!.. Короче, у тебя есть сутки, чтоб добыть сведения. Если нет – ты вылетаешь из КП и за свой счёт убираешься обратно в Орегон, дышать прионами. Маразм ждёт тебя, сынок. Думай!
Репортёр взялся за голову и стал энергично тереть виски. Гуру учил, что массаж ключевых точек способствует усердному мышлению. Но пёстрый бардак Западных США, кишащих иммигрантами из Азии, не включал понятие «железная рука разведки». Где точка, которая поможет одолеть спецслужбы?..
Массаж сработал, возникла идея.
* * *
– А доктор Вард? – выспрашивала Маха полушёпотом, наклонясь к столу.
– Тоже на Голубом луче, – ответил Райт с досадой.
– А если позвонить?
Райт привёл подружку поужинать в казино. Если имеешь постоянную овцу, её надо время от времени выгуливать публично, чтоб поддерживать свой статус плейбоя. Маха радовалась как молоденькая ярка, долго наряжалась, выбрала сильно декольтированное платье плазменного цвета, зелёные туфли и салатовую сумочку. Овца – она и есть овца. Главное – выставила напоказ знаменитую родинку между грудями.
– Цыпка, они там заперты. Санитарная блокада. Телефоны недоступны, связь по внутренней сети, только служебные контакты.
– У тебя же друг на сети!
– Куда-то делся. Там посадили номерных связистов… или роботов, не поймёшь! Все с одинаковыми голосами. «Узел Два-Три-Семь слушает!» – гнусаво передразнил кого-то Райт. – Где они раньше прятались?.. Даже дойч без названия вылез, герр Семь-Три-Один.
– Кто такой?
– Откуда мне знать! Он и со своими не тусуется. Служитель истины из касты браминов… То явится, то пропадёт. Живёт в Зелёном шаре. Тёмный человечек.
Зелёный шар, в котором сходились лучи От-Иньяна, завершал число цветов радуги. Кроме штабных, там водилась тьма всякого народа. Далеко не всех жителей шара можно было встретить в коридорах и лифтах. Похоже, у них там свои ходы и норы.
– Скорее, тебя надо спросить… Его замечали у Cathous’а. Штатский, без бейджа, проходит со скрытым маркёром.
– Таких много. А приметы?
– Лет тридцати, рост выше среднего, шатен, глаза карие, лицо доброе, а взгляд… вот такой. – Райт воспроизвёл рассеянное выражение лица с намёком на улыбку, но с затаённо внимательным взглядом.
– Не помню.
– Вот здесь, где щупают пульс, татуировка – чёрная хризантема и три цифры. Семёрка, тройка, единица.
Маха задумалась, напрягая память.
– Это клубный знак?
– Без понятия. Просто метка.
– Кажется, он звал себя…
Райт прислушался, но тут его отвлёк телефон.
– Секунду, цыпка. Да? Нет. Нет. С чего ты взял… А моя доля? Мало. Так, уже теплее… Ок. Сегодня? Без гарантии. В течение суток. Бай-бай.
– …Ян или Йон, что-то вроде этого. Я могу спросить у…
– Незачем. Такие люди врут, даже когда говорят во сне.
– Может, он баран? По номерам зовут в питомниках. Те, которых не кастрируют, порой выходят в люди. Говорят, даже офицерами становятся…
– Сказки. Выкинь из головы, цыпка. – Райт со скукой окинул золотой зал. Невдалеке дойч-патриоты хавали традиционную «общую трапезу». Становление прусского духа шло бодро, учитывая мизерные цены и отсутствие акцизов на бутылочное пиво. Там ораторствовал Отто под дружные возгласы «Hoch!» 1
– …не достались врагу. И я особенно горжусь тем, что вымпел на отсек установил наш друг Вальтер!
– Им всё подвиги подай, – хмуро заметила подруга Райта. – А про пассажирок и не вспомнят. Только: «Достались, не достались». Может, всё-таки удастся разузнать о них? Страшно хочется услышать. Мне кажется, с ними чёрт-те что творится. Их столько привезли, сотни! Чуть представлю, как они просыпаются… о-о-ой, самой холодно. – Маха зябко поёжилась. – Они, наверное, думают – летели две недели, а прошло пятьдесят лет.
– Да, прямо овечье кино, одни слёзы.
– Чем тебе наше кино не нравится? Ваши бабы тоже смотрят, плачут. Я знаю: все тайком подключают овечьи каналы.
– Вы здорово оживили рынок, когда размножились. Слушай, цыпа, ты стала какая-то умная! Где-то спорить научилась. На вечеринке Локса шуганула…
– Ну да, послала. А твои американы сплетничают хуже баб.
– …и заводишься с чего-то. Ты чем недовольна?
– Я волнуюсь. Думаю про этих, замороженных. Ведь у них были парни, мужья, – твердила своё беспокойная Маха. – Теперь они умерли или состарились. Мне так жалко девчонок!
– Найдут новых. Парней – толпы. Пока они спали, людей стало больше.
– Среди пассажирок были овцы, – уверенно заявила Маха. – Их должны выпустить из-под опеки. За такие мучения надо освободить и дать вид на жительство…
– Бен! – не слушая её, закричал Райт. – Рули сюда!
Крашеный Баггер направился к их столику. Выправка – выше всех похвал, горд собой по самую макушку. Вид его говорил громче слов: «Я победитель, как бы вы там ни кривлялись».
– Садись. Пива?
– Я уже угостился. – Глаза Бена сладко лоснились после нескольких бокалов. Многие камрады посчитали, что его надо утешить. Дурачьё. На самом деле они воздавали должное его успеху.
– Ты сегодня жутко популярен. Жаль, не я первый тебе наливаю.
– Из наших – первый.
– Оу, это надо записать! Бой, три чёрных пива!
– Маха, не боишься за бока? С пива разносит. – Бен дотянулся и поласкал овцу. Та фыркнула, но беззлобно. Друзей своего барашка надо привечать.
– Я сторонник пышных форм, Бен. Мы с ротным диетологом боремся за её талию. Правда, у нас разные цели. Когда придут твои кроны?.. устроим барбекю?
– Пусть сначала выгребут тухлятину из морозилок НЗ. «Француза» чем ни поливай, он лучше не станет. – Премии Бен старался не касаться. – Разве что с Иньяна завезут убоину.
– Сколько тебе причитается? Машинный отсек – не мусор. Если его демонтировать, выйдет гора полезного утиля.
– Запрос к страховщикам ушёл, – ответил Бен сквозь зубы. – Дай бог, к апрелю раскачаются. Но если ты подойдёшь поздравить первого числа…
– Долговато ждать, – посочувствовал Райт. – Отмечать надо сразу, пока на сердце радость. За тысячу крон с Иньяна привезут центнер свежего филе и тонну гарнира.
– Бен, пригласи меня, – стала напрашиваться Маха. – Я станцую!
«Шестнадцать тысяч долларов», – мигом сосчитал Бен. У него зачесались руки. Сколько переведут с Земли? Когда? В самом деле, барбекю не терпит отлагательств.
– Пенки снимут красные, – вздыхал Райт, словно Троица влезла лично в его карман. – Находка плюс спасение, это немало. Хотя, если судить честно, Сокол шёл по твоим намёткам. Ведь ты первым напал на главное скопление. С Востока есть новости? может, уже пьянствуют?