– Сейчас влупят. – Влад упредил реакцию кристалла. – Бритва!
Пучки лучей от «топоров» («Какие прыткие!») легли в пустоту – строй-треугольник раньше залпа сириан сменил плоскость на 90° и…
…рухнул на кристалл, подобно ножу гильотины.
Троица врезалась и погрузилась в средоточие десятков боевых машин.
Кристалл дрогнул, рёбра и вершины его заколебались. Троица ломала икосаэдр изнутри, била щедро, сколько позволял боезапас.
Сокол дышал боем. Полная концентрация и вдохновение.
Веерный поиск – кто слабее защищён? кто открылся для стрельбы? Выбор, отметка целей. Спарка силового бура с плазменной пушкой. Оп! Бур задержал окно в поле, веретено плазмы вонзилось в «линзу». Есть! Клочья полетели.
Сразу – и вторую «линзу», пусть не зевает.
Война – вот она, страсть! Чёрная месть призракам – за все налёты, похищения и зверства!
На лету сблизился с зависшим «топором», ощупал его поле, саданул на пробу буром и веретеном – отскочило от сферы, расцвело протуберанцами. Крепок, зверюга! Молчит, надул потвёрже поле, ждёт момента.
– Шон, за мной «топор», верх-левый-задний – добавь!
Позади полыхнуло. Вьет выдал, не скупясь – тремя пачками ракет: «топору», его дружкам и тем, что вились справа. Здорово окучил! кто-то промедлил с защитой, поймал вспышку в лицо и закувыркался.
– Следи назад! Это вожак.
«Умная бестия. – Влад рассекал смешавшийся строй призраков, крыл их огнём и выбирал очередную жертву. – Внутри засел, как мозг. Отмолчался, пёс! Ну, ещё свидимся, бог даст».
«Линза» метнулась навстречу ему…
«Куда?!»
…и превратилась в маленькое солнышко.
Вздулось жёлтое облако на фланге Хонки. Зер гут, Вальтер!
Троицей овладело упоение берсерков. Они пели хором, извергая смерть, двигаясь как пальцы одной умелой руки. Без сучка и задоринки – вместе, как волки в стае, полные мощи и ярости.
Соколу хотелось обнять, расцеловать ведомых.
Едва Влад провёл любимый приём, A-1 и B-4 выбросили вперёд буровые вихри, тараня треснувшее сирианское скопление, а Филин, собрав к себе Пухова с Дэнсиро, ударил со стороны солнца.
– Запад-B-3, выйти из боя! – без кодировки гаркнул Филин побитой эскадрилье. – Собрать лупоглазов, к чёрту, одни помехи от них!
А его кибер-дублёр – умный, не хуже хозяина, – кодом отстучал базе: «Спасатели вперёд, держать дистанцию. Готовность боезаправщикам».
После чего кибер сгорел вместе с кабиной, а Филин жёстко выматерился, устраняя разгерметизацию своего «Буяна».
– Дэнсиро, веди. Меня клюнуло, иду во второй эшелон. Пух, говори с базой! Держу синхрон.
– Филин, вытянешь?
– Работай!
Мелкие служаки заметались в чреве опалённого «Буяна», латая герметиком, обстригая и запаивая перебитые инфраструктуры. Язва лучевого попадания сочилась газом.
Кристалл рушился, теряя цельность. Троица пропахала сквозь него и развалила что-то важное, державшее строй монолитным; теперь грани икосаэдра проваливались внутрь и отлетали наружу. Оборона утратила слаженность и превратилась в беспорядочный отстрел по всем векторам.
Треск кодовых сигналов сириан стал почти слитным.
– Цепь разомкнута. Послушна.
– Строим решётку вновь?
– Торопитесь, все. Много их против моей цепи. Держусь.
Глава сдвоенного роя свёл и взвесил данные. Враг неожиданно силён. Близится «дальний» – орудийная крепость. Глупо терять молодых летунов. Это уже не учёба.
– Отходим тотчас. Опекунья – слышь! Открыть лаз. Домина, домина! Пробуди стража, укрой нас его силой. Цепи, план сбора – слышь!
План родился суровый. Часть подранков придётся оставить. Иначе здоровые не успеют уйти.
– Немощные, примите завершение. Вас будут помнить.
– Я не хочу, – донеслось от беспомощно кружащейся машины.
– Все должны это делать.
Командир Восток-Воли-2, первым отследил начало трансформаций в космосе:
– Все внимание! Вижу восходящий дрейфер. Образуется зев тоннеля. Координаты…
– Лацо, вижу. Пух, как база?
– Где лазерные батареи? База!!
– Десять минут до рубежа эффективного огня.
– Как обычно! Сучье вымя, почему они ВСЕГДА опаздывают?
– Филин, я беру дрейфер, – решил Влад. – Троица, товьсь!
– Стоп, Сокол. Далеко, – осадил майор. – С защитой не доскочишь. Пусть батарея разбирается. Лацо, развернись, поставь заслон дрейферу. Этьен, Чарли – к нам.
Разбитый кристалл – теперь уже куча снующих машин, – сгрудился и с заградительным огнём понёсся к беззвёздной дыре тоннеля. Дрейфер издали засверкал тяжёлой артиллерией, прикрывая отход призраков.
Потерявшие ход сириане – один, второй, после паузы третий, – стали вспыхивать, превращаясь в тучи газов и осколков.
– Почётно, – тихо молвил Сокол, сдерживаясь, чтоб не бросить Троицу на дрейфер или…
Открытый тоннель вёл прямиком на космоносец, какой соблазн! Нырнуть туда четырьмя эскадрильями, выйти почти борт к борту…
«Близко-то близко, да кабы не было склизко. Без пары-тройки фрегатов это могила. Тут надо действовать наверняка».
– Умирать они умеют, – признал Филин. – Движок на взрыв – хороший конец.
– В моём обзоре немая «линза». На вид цела… Обшарим?
– Сокол, не лезь поперёк разведки.
– Взглянуть охота, пока время есть.
– Хочется – перехочется.
Тоннель исчез, едва успели проскочить последние два «топора».
«Как это мы – ни одной их новенькой машины не срубили? Стыдно, товарищи!»
Сомкнув общее поле защиты, эскадрильи втягивали в сферу своих подбитых и злобно звали спасателей, державшихся вдали от схватки. Выстрелы дрейфера разливались морями плазмы, не достигая истребителей.
Затем вышла на рубеж большая батарея и неторопливо, важно принялась долбить по дрейферу столбами адского света. Автоматический огневой узел сириан вяло огрызался, но с его плёвой скоростью и грузной массой он был заведомо обречён. Вскоре его обугленные куски украсили астероидный пояс, а со стороны От-Иньяна заспешили катера разведчиков.
Горячка боя угасала. Слетались к своим бортам слабосильные «лупоглазы», а комэски занимались мрачным делом: «Тогда считать мы стали раны, товарищей считать».
В злополучной Запад-B-3, попавшей в переплёт, насмерть сгорели пятеро; ещё два пилота кое-как годились для реанимации. Побило эскадрильи, прилетевшие на помощь: двое у бретонцев, по одному у Чарли и Минарика, не считая повреждённых машин.
Счёт вышел вничью, призраки потеряли столько же. Самый большой урожай довелось собрать Троице – удар «бритвой» выкосил сразу пять призраков.
– Владислав-кун, твой заход был превосходен, – одобрил Дэнсиро. – Найти точку входа в икосаэдр и побывать внутри – очень искусный манёвр. Граничащий с самоубийством. Прими моё восхищение.
– Стараемся. – Влад скромничал. Вдобавок после боя он – в который раз, – ещё не осознал, что кого-то из садившихся в машины больше не увидит. Гевин, Пирс, Франтишек…
Всё. Их нет. Пустая койка. Портрет с чёрной лентой. Флаги будут приспущены, траурный марш отыграют. Парни не вернутся на Землю.
«Мы победили, чёрт возьми. Мы живы. Сириане пошли в ад. Я хочу обнять свою девушку!»
– Да-а, диагностика пустилась в пляс, – промычал он, озирая датчики корабельных систем. Мигание и трепет, буковки и цифры – всё указывало на пять-шесть пропущенных лучей. – Шон, около тебя что-то блеснуло… и не однажды. Ты уверен, что цел?
– Так точно, товарищ капитан. – Голос вьета звучал слишком чётко и звеняще. Похоже, его ещё не отпустило.
– Вальтер?
– В основном цел. В правом кормовом отсеке… – Вальтер, напротив, говорил глуховато, подавленно. Отходняк у каждого протекает по-своему.
– У меня верхний маршевый умер. Как-кая досада… И передний блок телеметрии левого борта. Тут служаками не обойдёшься. О, и прочный корпус полетел! то-то давление скачет… Филин! я лечу на Иньян, к ремонтникам. Сяду на станции Гора.
– К кому, ты сказал?.. – Майор сделал вид, что недослышал.
– Чиниться!
«Все догадливые, проницательные!»
– Даю двое суток. С момента посадки. Не уложишься – взлетай на базу со своим дублёром, порулишь на сменной машине. В случае массированной атаки – сразу наверх. Передавай привет от нашей эскадрильи.
– Кому, генерал-оберсту?
– Ремонтникам.
– Замётано. Да! товарищ майор – а Пух-то прав! Отчего батареи подходят, когда уже всё кончилось? Мне это надоело, ещё когда летал с Алимом.
На Иньян увязался за Соколом ещё пяток продырявленных, испросив разрешения у комэсков; остальные отвалили к орбитальной базе.
Подходя к планете, Влад по привычке держал связь с Троицей.
– Всё сделали нормально. Ребята, мы молотки. Так держать. Шон, тебе моя личная благодарность. Прикрытие в три стороны не все умеют.
– Это вариант игры в шарики. Кидать-ловить; ты один, их семеро по кругу. Товарищ капитан, какое ваше мнение о сирианском вожаке?
– Бывалый, осторожный. Осваивает новую машину, поэтому не дёргается. У него на броне знак… Вот, полюбуйтесь.
– Вы успели отснять?
– Раз уж подлетел, надо запечатлеть на память.
«Как пить дать, и он меня щёлкнул. Да пусть любуется! Моя красная птичка хорошо известна – другой раз подумает, стоит ли нарываться».
– Похоже на маяк, – высказался Вальтер, изучив изображение. Это была череда из семи желтовато-белых прямоугольников, сужавшаяся к одному концу, где череду пересекали три коротких толстых линии. – Или на телебашню…
– Первое слово – золотое; так и назовём. Задача – погасить Маяк. Слишком дорого эта фотка досталось.
Помурлыкав под нос обрывки каких-то бравурных мелодий, Вальтер после задумчивой паузы стал проговаривать вполголоса стихи, каждой строкой нагружавшие душу печалью:
Мы принесли с охоты
самую тяжкую ношу
и теперь, в одинокую полночь,
молча сидим у костра… 1
Под его мрачную декламацию Влад приблизился к верхней границе атмосферы и перешёл на траекторию снижения.