– Предположительно. Машина с отличительным знаком.
– Худо. Меченые аппараты – только у их асов. Какой-то волчина привёл свою стаю… Слей-ка знак на память, – техник протянул Сургуту телефон. – Надо знатоков поспрашивать, где этот значок замечен.
Сургут, не поворачивая головы, поднял тяжёлую руку; броня на предплечье с шипеньем раздвинулась, выпустив подвижный гибкий стебель, похожий на медную змейку. Извившись по воздуху, стебель вонзился в порт телефона.
– А ты говоришь. Нитку в иголку, не глядя, с двух метров.
– Не-е, какое! сантиметров семьдесят.
– Считай, сегодня выходной.
– Зато завтра одни построения. Сперва похороны, потом награды.
– Интересно, дадут Соколу третью Звезду?
– Скажут: «Рано». Пусть ещё десяток сириан нарежет, вот тогда…
– На Западе все в депре. Разговоры ходят: «Надо в рейды выпускать по полкрыла, усилив их фрегатами». Иначе, мол, небезопасно.
– ЧуднЫе! Где они видали, чтобы на войне всё было гладко и комфортно? Тут иногда убивают.
Сургут посматривал за Митрей и ремонтниками. Дело у тех спорилось, шло по регламенту, так что у робота опасений не возникло.
Наконец, зрители расползлись, всё сожжённое в отсеке заменили, установили новые броневые сегменты. Люди уходили; к вспомогательным киберам пришло пополнение для ночных работ. Сургут остался контролировать служак.
Осматривая стадо кибер-насекомых, сновавших по эллингу, он машинально считывал их перекличку между собой и с компьютером-диспетчером, который задавал режим проверки.
В целом картина выглядела гармонично, но часть команд и контактов шла кодировкой, отличавшейся от общепринятой. Сургут насчитал около пятидесяти киберов американского производства, оснащённых режущим или пробойным инструментом. Откуда эта международная помощь? Может быть, её запросил по телефону Митря? Механики порой одалживают друг другу служак – за пиво, сигареты.
«Их инструмент сейчас не может пригодится, – решительно определил Сургут. – Надо отправить их назад, к владельцу».
Пока он делал свои выводы, американские жуки врозь, но слаженно стали сближаться – и вовсе не к месту работы, а как бы создавая вокруг Сургута кольцевую зону.
Неуклонно сужавшуюся зону.
– Для группы типа Сквайр-Багс: переключение с внешнего управления на местное, – скомандовал Сургут, с большим сомнением оглядывая подходящих к нему служак. – Построиться в колонну по три у стены.
Никакого эффекта. Жуки топали с поднятыми в готовности инструментами. Особенно странно смотрелись стволы, заряженные термическими дюбелями. Их мощность Сургут знал по личному опыту; такими стволами сшивалась полудюймовая броня. Пилы, резаки и буровые системы тоже выглядели внушительно.
«Они не подчиняются, – осознал Сургут после третьей попытки. – Они окружают меня. Они готовятся к агрессивным действиям. Причина? Неясна. Варианты выбора: покинуть опасную зону? Нет».
Поведение американских служак было необъяснимо и угрожающе, но рядом находился «Вектор», открытый и легко доступный. Если сбежать, киберы без помех войдут в истребитель и перепортят всё, что смогут. Пока ещё их выловят из внутренностей корабля!..
«Варианты выбора: перейти к активной обороне? Да».
В это мгновение центр, управлявший Сквайр-Багсами, приказал жукам открыть огонь. Центр обоснованно предположил, что робот не подпустит киберов вплотную.
Но он упустил из виду, что термо-дюбели предназначены для стрельбы в упор.
И с выпускниками Брянского Машиностроительного центр явно не встречался.
Сургут перепрыгнул кольцо окружения; пара дюбелей успела вспыхнуть при касании, но корпус не прожгла; робот отделался несколькими вмятинами.
В прыжке у Сургута раскрылось правое бедро, рука схватила выдвинувшийся оттуда пистолет калибра РР14 («Только для роботов!»). Когда ступни ударились о пол, Сургут сразу начал стрелять и одновременно скомандовал служакам Митри, продолжавшим тупо заниматься своим делом:
– Отставить все текущие операции. Срочно разобрать все устройства типа Сквайр-Багс как подлежащие утилизации в качестве вторсырья.
Конечно, большинство митриных киберов будет уничтожено. Но они отвлекут нападающих.
– Срочно охрану в сектор Восток-Отдельная-Истребительная, первое звено, эллинг обер-лейтенанта Хонки. Повод – не уточнённая техническая проблема с агрессивным поведением посторонних кибер-механизмов.
Сургут бил одиночными. В первую очередь – служак со стволами. Пули РР14 не оставляли им шансов. Зато лезли другие, стремясь дотянуться до робота резаками и пилами. Этих Сургут пинал, отшвыривая их к стене и к борту «Вектора». Уцелевшие царапались лапками, возвращаясь в ходовой режим, и нападали снова, походя дырявя и кромсая служак Митри.
Тах! Та-тах! Взззжжжаууу! Искры взлетали струями, сцепившиеся киберы трещали, стрекотали, судорожно били лапками. Сквайр-Багсы метались, перезаряжая дюбельные обоймы, пытаясь укрыться от пуль Сургута. Цок-цок-цок-цок-цок – разбежавшись, жуки прыгали со щелчком, норовя всадить бур в колено брянскому гиганту, но удар носком ступни расшибал их в воздухе. Тык! расколотый корпус отлетает. Тах! Жук валится набок, плюясь искрами из дыры во лбу.
Сбоку подскочил другой, быстро полез по ноге, включил резак – ладонь смяла инструмент, пальцы выдрали из тельца голову; дохлый жук полетел в сторону.
Сургут стал топтать их, как клопов. Они хрустели и плющились. Когда он рассадил весь магазин, а стрелки Сквайр-Багс полегли, роботическая битва стала звуками напоминать работу в механическом цеху – скрип, жужжание, клацанье, визг пил по металлу, звяк, блямс, крык-крык-крык.
Митрины киберы облепляли американских агрессоров, сковывали путаницей лап их порывистые движения, выковыривали им глазки, отрывали антенны, отчленяли ножки, раздирали корпус – и бежали к контейнерам для вторсырья, роняя обрывки шлейфов и погнутые детальки.
При появлении охраны от иноземного кибер-воинства, загадочно прокравшегося в эллинг, остались в основном рожки да ножки. Пяток служак, встав зад к заду, отмахивался резаками, а митрины шли по стене, прыгали на них сверху, как ниндзя, и гибли, давая другим шанс наскочить и обездвижить. Покалеченные дёргались, поскрипывая и спотыкаясь на култышках, пищали и волокли по кругу выпавшие потроха.
– Да что тут творится? – обомлел командир охраны. – Ты чего их обижаешь? всех переманьячил!
– Официально, как условный член экипажа истребителя, – вежливо и непреклонно заявил поклёванный дюбелями Сургут (следы пил и резаков на нём тоже виднелись), – я рекомендую вызвать сюда сотрудников Особого отдела. Немедленно.
– По-моему, твой процессор полетел, – на свой манер прочёл картину прапорщик. – Мы разберёмся, а ты – шагом марш на проверку. Двое, проконтролировать его. Сколько хлама наколбасил!..
Сургут аккуратно вставил новый магазин и навёл ствол на старшего охранника.
– Товарищ прапорщик, я не достиг с вами взаимопонимания. В сложившихся условиях я не имею права допустить вас к месту происшествия, и вынужден сам соединиться с Особым отделом. Фрагменты киберов должны быть оставлены в их нынешнем положении до прихода особистов. Вы можете обеспечить внешнее охранение зоны моей ответственности.
Прапор чуть не лопнул от злости. Три закона Азимова как были, так и остались выдумкой, благим упованием, поэтому с боевыми роботами следовало обращаться крайне осторожно.
Особисты явились без промедления. Их шеф мигом нашёл общий язык с железным верзилой, а его парни, притащившие массу аппаратуры, тотчас занялись останками растерзанных служак.
Вальтера будить не стали (человек устал!), а бледного Митрю в эллинг не пустили – отвели в сторону и принялись вполголоса допрашивать.
Четверти часа не прошло, как эксперт-роботехник принёс своему шефу микромодуль, зажатый в пинцете, и увеличительный сканер:
– Товарищ майор, взгляните.
Старший особист внимательно всмотрелся. Между расположенными строгой прямоугольной решёткой нитями и блоками вскрытой схемы липко вилось что-то белёсое, похожее на корни, с бусинками узлов и торчащими усиками.
– Сделано в Америке.
– Или на Проционе, – вполголоса предположил майор.
* * *
Нижний Египет, 2781 год до н.э.
– За твоего Ка 2, Имхотеп! – возгласил Меру, подняв полную чашу. – Пей, пока не опьянеешь, и празднуй счастливый день!
Они пировали на верхнем этаже, в открытом на террасу прохладном и светлом покое, за столиком, уставленным изысканными яствами.
Для них распечатали кувшины с лучшим пивом и сладким вином страны Гошен, что на востоке Дельты; над ними чёрные рабы плавно и неслышно взмахивали опахалами; флейтистка играла, а прелестная хенеретет, всю одежду коей составляли поясок и ожерелье, танцевала, услаждая взоры двух жрецов своим изяществом и юностью.
–Сердце моё радуется. – Имхотеп, посвятив танцовщице внимательный короткий взгляд, перевёл глаза к проёму террасы.
За священной рощей и стеной оживлённо шумели многолюдные улицы Хет-Ка-Пта. Пестрели головы прохожих и носильщиков; погонщики вели ослов, навьюченных мешками и корзинами. Ветерок доносил до сотрапезников гул голосов, подобный жужжанию улья, далёкие звуки бубнов и свирелей. Белый город дышал речной прохладой, весельем и предвкушением грядущих празднеств.
– Я плыл из Ха-уара, – продолжил Имхотеп, – был в Пер-Бастете и Иуну, проехал весь Гошен, и всюду видел приготовления к торжеству. Это дивное и отрадное зрелище, мой дорогой Меру!.. Восточный рукав Хапи 3 пестрит грузовыми барками, всюду паруса, плеск вёсел и крики кормчих. Осирис и Хапи даровали небывало щедрый урожай – все будут сыты и пьяны, а закрома Великого Дома и храмов пополнятся запасами не на один год. Праздник запомнится на века…
–Здешний номарх, – улыбнулся Меру, – поклонился дому Птаха богатейшими дарами. Зерна, быков, вина и пива, что он передал храму – не счесть; также отвесил много серебра и золота. Просил же об одном – чтобы имя его и заслуги помянули в записях о празднествах.