Он трясущимися руками пытался открыть дверь, помог ему попасть в замочную скважину. Стоило только войти в комнату, как в нос ударил спертый запах алкоголя, следом шлейф пота. На меня накатили воспоминания. Прям как в первый раз, когда с ним познакомился. Как же он умудряется превратить любое место в «Мужскую берлогу?»
Повсюду бутылки: часть пустых, другая — недопитых, даже парочка целых. Пока я смотрел под ноги, Прохоров подошел к небольшому чемоданчику из кожи, погладил его и схватил за ручку. Она скрипнула, и Давид направился на выход.
— И это все? — уточнил я. — За этим мы перлись обратно?
— Да, это… все… — грустно сообщил профессор.
Решил не выпускать его из виду, а то черт знает, что у него в голове. Прохоров сдал ключи, и мы покинули гостиницу. Погулял мужик знатно, пока меня не было, засчитаю ему это за отпуск в этом году. Водитель предусмотрительно подъехал ко входу. Залезли на заднее сиденье. Точнее, впихнул пьянчугу и сел следом за ним. Пристегнул его на всякий случай.
— Что случилось? — сразу же спросил Давид.
— Потом, — выдохнул я и открыл окно. От него жутко воняло, будто от бездомного.
Профессор кивнул и продолжил заниматься самолечением. Машина двигалась чуть медленнее, потому что придурка, сидящего рядом, начало укачивать от поворотов и скорости. Останавливались три раза, чтобы он прочистил свой желудок. Дорога в десять минут у нас заняла почти сорок. Наконец-то, припарковались у самой границы трущоб, думал задушу его, если он еще удумает в туалет по-маленькому сходить
Рядом с охраной стояли трое паханов.
— Босс? — обратились ко мне, когда я подошел.
— Заплатите водиле, — не остановился я. — Хорошо, чтобы доволен остался. Не дай бог попытаетесь его обмануть!
Тот, кто бегал и искал Прохорова, быстрым шагом направился к машине. Мы шли, а Давид прижимал сумку к груди обеими руками, словно дитя. Приблизились к театру, заглянули в него. Профессор вроде бы уже пришел в себя. Кроме тремора почти никаких признаков алкогольного отравления.
Внутри обнаружил охрану в десять человек, которые стерегли мое добро. Молодцы! Наконец, поняли свои косяки и начали включать голову.
— Вольно! Свободны, — сказал я, проходя мимо.
— Да, босс… — выдавил один из тех, кто еще недавно встречал меня на границе и наставлял оружие.
Я занял свободный столик. Давид огляделся и положил свой чемодан рядом, уставился на меня. Я шепотом поведал всю историю, которая недавно приключилась. Отдельно подробно рассказал про мага, что им оказался мой пропавший сослуживец Мясоедов.
Про то, чем он обладает и что он такой же, как я, — измененный. Уделил внимание и обличию, ведь немного отличается. Бой наш не стал расписывать. Прохоров не перебивал и слушал.
История, как маг пытался вырвать и сожрать мою железу, профессора очень заинтересовала. Но больше всего он восхитился тем, что со мной в контакт вошли первые измененные, помогли и спасли. Словно маленький ребенок про деда-мороза слушал. А глазки то какие… Счастливые.
— Ну и какие выводы из всего этого можно сделать? — спросил я. — Как мне вернуть мое тело?
— Рано… — ответил Давид. — Я пока ничего не могу сказать. Кое-какие мысли есть, требуется их проверить.
— Так пойдем в лабораторию и приступим! — попытался ускорить процесс.
— Ее нет… — опустил глаза Прохоров.
— В смысле?
— Ну, вот так! — разозлился профессор. — Тот юнец, хотел меня выгнать из моего же здания, стал мне мешать. А потом пришла новость, что ты погиб… Вот я и уничтожил лабораторию, назло уродам. Перед этим все ценное забрал с собой и пропил. Если не вдаваться в подробности, взял только то, что смог унести…
— Твою налево… — выругался я. — И что теперь, мститель хренов?
— Строить новую! Копить деньги! Развиваться, — пожал плечами мужик.
— Сколько? — посмотрел я на кучу денег.
— Около трех миллионов, чтобы купить современное оборудование, — сдавленным голосом ответил Давид.
Вот же придурок! Ну забаррикадируй ты свою лабораторию, чтобы никто не попал, и свали. Зачем ее уничтожать? Столько лет работал, копил, построил, и все коту под хвост! Точно помешанный.
Я помассировал виски, разболелась голова от гениальности Прохорова. Нельзя оставить ни на минуту: как маленькие дети, все сломали, или проспали. Отвлекся от мыслей, потому что почувствовал магию у себя на голове.
— Какого? — спросил я, закрывая глаза.
— Спите… — ответил Давид. — Вашему телу нужен отдых, в этом я убежден.
«Вот же урод!» — были последние мои мысли перед тем, как отключился.
Мне снилась Обручева в своем новом амплуа. Из вежливой, стеснительной девочки превратилась в роковую красотку. Я видел ее в номере какой-то гостиницы, она раздевалась. Платье свалилось на пол. Кажется, даже во сне я проглотил. Ольга переступила через него, оставшись в одном белье…
На ней чулки из нежного шелка, который словно обнимал ее ноги, создавая легкий и едва уловимый блеск при каждом шаге. Подтяжки, декорированные тонким кружевом, плавно обвивали бедра, добавляя изысканности и страстности.
Корсет — олицетворение женской грации — был изготовлен из просвечивающей ткани. Он подчеркивал ее талию, создавая завораживающую форму. Кружевные вставки и узоры на корсете добавляли дополнительный акцент, отражая игру света и тени.
Ее не самая маленькая грудь еще больше выделялась, сеточка, через которую проглядывали темные соски. Обручева легла на кровать и улыбнулась. Только раздвинула ножки, чтобы снять с себя остальное, как…
— Вставайте! — будил меня мерзкий голос. — Борис!
Пришлось оставить девушку одну в ее номере и открыть глаза.
— Что-то случилось? — уточнил я.
— Нет, — улыбнулся профессор. — Просто вы проспали почти шесть часов. Я пока занимался исследованиями. У меня сохранились образцы вашей крови от старого тела, также железа есть, и сейчас я взял пробу.
Сфокусировался и обнаружил на одном из столов маленькую лабораторию юного любителя. Давид использовал бутылки из-под алкоголя и стаканы для каких-то жидкостей. Что-то настаивалось, другое варилось. Железа разрезана, и сок выдавлен в мензурку.
— Выводы? — поднялся я из-за стола, за котором спал.
— Никах! — пожал плечами Прохоров. — Пока еще рано их делать, да и у меня не лучшая лаборатория. Я все время строил теории и делал предположения, но для всего этого требуется время.
— Не затягивай, — посмотрел ему в глаза. — У меня много дел, и для их решения потребуется мое прежнее тело.
— Сделаю все, что смогу, — кивнул профессор. — Пока вы спали, к вам приходили, хотели переговорить.
Оставил профессора заниматься дальше исследованиями, а сам вышел. Прищурился от яркого солнца. На улице меня ждали два пахана.
— Босс! — обратились ко мне, стоило только появиться. — Мы выполнили твое задание.
Перебивая друг друга, будто желая выслужиться, они рассказывали об успехах, которых добились за это время. Голова еще не проснулась, да и чувствовал я себя немного странно.
Выслушал обоих, вдобавок мне еще и листочки передали. Почерк — так себе, да и ошибок достаточно. Важно другое. Дима лежит в той же клинике, куда меня привез Твердохлебов, в отделении реанимации. Пытаются его выходить, но постоянно какие-то проблемы всплывают.
Он без сознания. Пока установка у докторов простая: еще недельку поборются за его молодую жизнь, а потом как получится. Помрет, значит такова судьба… Никто не знает, почему его состояние постоянно ухудшается. У меня есть пару идей, но пока еще рано о них даже думать.
Сложнее всего было найти Цареву. Есть в Тобольске больница-тюрьма, там содержатся те, у кого протекла фляга после встречи с монстрами или после битвы. Опасные маги под контролем. Их чем-то накачивают, чтобы самыми счастливыми растениями себя чувствовали. Слюни пускали и под себя ходили. Главное, что больше не представляли никакой угрозы.
Где конкретно находится Елизавета, выяснить мои подопечные не смогли, но все ниточки ведут именно туда. Да и Борзов говорил, что Царева после беседы с Ольгой стала сама не своя.
Сегодня ночью попытались, так сказать, пощупать Обручеву. Итог мне не понравился. Четверо напавших на нее мертвы. Еще трое, которые следили, покалечены. Девушка использовала магию воды, это я уже знал и даже сам видел.
Проживает в гостинице «Каратон», попасть туда отправленные люди не смогли, но до сих пор Ольга не выходила из здания. Когда она убила людей, предпринявших попытку ее ограбить, вела себя странно.
Преследование заметила почти сразу, но позволила приблизиться и сама зашла в темный переулок. Даже не попыталась разобраться, почему или кто отправил этих ребят. Хладнокровно убила, потом лишь поправила волосы и двинулась дальше в гостиницу. Интересно, то что я видел это во сне правда?
— Мне нужна хорошая и дорогая одежда! — обратился я к паханам. — Новая. Несколько комплектов. Еще ксиву военную на мое новое лицо, пусть я буду лейтехой.
— Босс… — замялся один из мужиков. — У нас нет людей, способных подделывать доки вояк.
— Значит, просто, что я аристократ из новых. Пусть человечек зайдет в театр и срисует мое лицо. К вечеру бумаги должны быть готовы, у меня дела намечаются.
— Все будет, — оскалился другой. — В лучшем виде, не переживайте. Ни один жандарм носа не подточит.
— Да, вот еще… — решил провернуть одну шалость, чтобы точно привлечь внимание подполковника. — Сделайте их на имя Трутня Весемира Константиновича. И не дай бог там хоть одна ошибка будет!
Пока паханы побежали по моим делам, решил вернуться в театр. Сейчас днем в центре делать нечего, а новое удостоверение… должно сработать. Подполковник — мужик умный. Когда передадут, что кто-то его именем прикрывается, смекнет, кто его хочет видеть.
Профессор выглядел весьма счастливым, смешивал какие-то жидкости и писал что-то в своем блокноте.
— Борис, — позвал он меня, когда заметил. — Кажется, я начинаю понимать, что происходит. Требуется еще несколько часов, и тогда точно вам отвечу.