— Выходим! — произнес блондинчик.
— Это вы о своих планах сообщаете или простите меня? — поддел я паренька.
— Это приказ… — сделал он недовольную рожу.
Сопровождающие меня люди вылезли, как и он сам, а я продолжил сидеть. Решил в свой образ добавить недовольного аристократа, который не понимает, что он тут делает и что в целом от него хотят.
— Борис Иванович, вам нужно специальное приглашение? — заглянул Гена.
— Конечно, все как полагается для уважаемого представителя сословия, — улыбнулся я. — Или думаете, что я вдруг решил ваши приказы выполнять?
— Ну, что ж… Прошу!
— Так-то лучше… — пробубнил я и вылез с улыбкой на устах.
Мы направились ко входу в здание. Прошли через охрану, где Обручев продемонстрировал свои документы. Шебуршались военные знатно. Видимо, их на уши поставили после произошедшего. Один Долгорукий должен был столько шума поднять, что на его особнячок напали какие-то плохие люди…
Я следовал за Геной молча, нам еще предстоит веселье. На первом этаже зашли в лифт — редкость для зданий той эпохи. Поднялись на третий этаж, и вот уже кабинет того самого следователя Черкасова Игоря Юрьевича, во всяком случае, так гласила табличка.
Весьма… функционально. Рабочий стол, стул, шкаф, пара тумбочек и, собственно, все. Ну, еще одна дверь, в которую мы зашли. Допросная? Размером в пару туалетов, стол и стулья у самых стен.
— Присаживайтесь, — произнес Обручев.
— Мне бы чайку или кофе, — ответил я. — Не успел утром выпить, а голова плохо соображает.
Блондинчик приказал сопровождающим сходить за напитком. Я сел за стол.
— Борис Иванович, — расположился Обручев напротив. — Сейчас я с вами пообщаюсь. Потом, возможно, господин Черкасов задаст вам несколько вопросов.
— Приступим? — спросил я. — У меня в спальне две дамы стынут… Не хотелось бы их оставлять надолго. Сами понимаете…
Обручев никак не отреагировал. Я же прощупывал то, как он относится к Ольге и как это повлияет на его суждения и мотивы при общении со мной. Вообще интересно, что этот отпрыск семьи здесь делает.
Принесли кофе. Сделал глоток… Железа сразу же подала сигнал: в напиток чего-то добавили. Если я правильно думаю, то какое-нибудь зелье. Правды? Точно! То, что должно развязать язык. Уже такое пробовал, когда меня пытали, один дедушка рискнул меня разговорить. Ничем хорошим для него это не закончилось, как и для одного генерал-майора.
Гена внимательно смотрел за тем, как я одним глотком осушил кружку.
— Итак, Борис Иванович, — положил он папку на стол и достал оттуда листок бумаги. — Что вы хотите поведать следствию?
— Ничего… — перебил я его.
— В смысле? — удивился он. — Вы были освобождены от обязательной службы со своими людьми на стене, вам дали офицерские звания. Прибыли в город недавно, навещали Марковых, Царевых, гуляли по городу.
— Все так, — кивнул я.
— Расскажите подробнее про момент, когда на вас напал монстр… Пожалуйста! — скорчил он недовольную морду.
— Все началось… А вам с какого момента? — уточнил я.
— С любого! — начал Гена злиться. — Если что, я задам вопросы.
— Шел я давеча к генералу Долгорукову, дочурка у него очень мне в душу запала. Ну, и переговорить хотел с ним как мужчина с мужчиной. Есть у нас дела кое-какие общие. Почти у самого особняка, метров за двести-триста, на меня напала тварь ростом метра два с половиной. Черный весь, сила немереная. Не успел я и глазом моргнуть, как меня отделали. Конец!
Все это время Обручев записывал показания. Он поставил точку в предложении и поднял взгляд на меня.
— С какой целью вы направлялись к генералу?
— Поговорить, — ответил я.
— Как вы добирались до особняка?
— На машине. И потом решил прогуляться.
— Кого вы встретили на улице?
— Не помню, по голове сильно получил.
— Борис Иванович, — отложил Гена ручку. — Такое ощущение, что вы не хотите помочь следствию и что-то скрываете.
— Правда? — Искренне удивился. Такое ощущение, что вы зашли в тупик в этом деле и сейчас ищете козла отпущения, — улыбнулся я. — Геннадий! Пришли ко мне домой с военными, сочинили какую-то байку, что я должен идти с вами, обыскиваете мой особняк. Думаете, после этого я горю желанием общаться?
— Значит, сотрудничать вы не намерены? — стал он записывать свои же слова.
— Намерен. Почему же? — посмотрел на пустую чашку из-под кофе. — Вот только не совсем понимаю, чего вы хотите и добиваетесь.
— Давайте попробуем по-другому. Марковы, Царевы, Обручевы, Долгоруковы… В каких вы отношениях с этими родами? — сдерживаясь, медленно произнес Гена.
— Царевы — никаких, кроме того, что дочка главы — моя жена. Обручевы — никаких, кроме того, что дочка — моя невеста, Марковы — род моего отца, у нас сложные отношения с ним после моей дуэли с братцем, который решил сдохнуть. Ну, и Долгоруковы… Софушка — моя слабость, а генерал — мой знакомый. Может кого упустил, но вы срашивайте.
— А что с Борзовыми и Говоруновыми? — поднял взгляд Гена.
— Ничего, — пожал я плечами. — Кроме того, что два лоботряса теперь в моем еще несуществующем роде.
— Вы участвовали в каком-либо виде в нападении на аристократические роды в Новосибирске? — наконец-то задал он мне правильный вопрос.
— Нет! — ответил я и встал. — На этом все? Могу идти?
— Пойдешь, когда я тебе скажу! — сквозь зубы процедил Обручев.
— Слушай, мальчик, — улыбнулся. — У тебя какие-то проблемы? Беспокоит, что у меня связь с твоей самой любимой сестренкой? Поэтому ты докопался?
— Следите за языком, Борис Иванович!
— Слушай, Гена! Пока не очень понимаю, чего ты добиваешься. Я был достаточно воспитан, чтобы пойти с тобой, даже отвечал на твои вопросы, но не позволю вмешивать меня в дело, в котором я сам пострадавший, — улыбнулся засранцу.
Хочет поиграться? Сейчас я ему устрою!
— Какие задачи вы выполняли на службе? — решил он зайти с другой стороны.
— Государственная тайна, — подмигнул я ему.
— Что вы делали в Тобольске?
— Государственная тайна.
— Как вы связаны с генералом Вяземским?
— Государственная тайна.
— Как… — продолжил он.
— Государственная тайна! — перебил его. — Мальчик, ты глупый? — выдохнул я. — Хочешь узнать, что не по твоему рангу, это тебе к полковнику Трутню или к генералу Долгорокову. Можешь обратиться к судье его величества. Ты же из ИСР? Точно. Загляни к Анатолию Викторовичу Славецкому.
— Что-то у вас слишком много «знакомых», которые не обделены властью — Фыркнул Гена.
— Что поделать… — Пожал я плечами. — К хорошим людям, как я люди тянутся…
Обручев пожевал губы и вышел. Сука он за собой дверь закрыл. Если просто свалю, могут быть проблемы. И это все? Я рассчитывал на что-то более серьезное. Послали зеленого придурка, у которого ко мне претензии. Ждал дальнейших действий.
Вот же уроды! Уже полчаса, и никого. И тут ко мне пожаловал мужичок, на вид ему лет сорок с хвостом. Борода неряшливо торчала в разные стороны, неестественно голубые глаза. Он молча сел за стол и достал несколько бумаг, стал их внимательно читать, не обращая внимания на меня.
Следующая нелепая попытка узнать подробности того дня? Ну, что ж… Давайте попробуем… И тут я почувствовал, что хочу с ним поговорить. Хм. Ощущение, будто этого мужика знаю много лет и вообще мы с ним лучшие друзья.
Он поднял взгляд и хитро улыбнулся.
— Ничего не хотите сказать? — спросил бородатый.
— Кушать хочу, еще бы от девушки не отказался.
— Даже так? — удивился мужик. — Иммунитет?
— Просто схожим навыком обладает мой друг, и я уже привык. Не люблю, когда мной пытаются манипулировать, знаете ли вы…
— Говорунов Дмитрий? — уточнил он.
— День тупых вопросов, на которые у вас уже есть ответы. Один пришел, пытался, теперь другой.
— Борис Иванович, — погладил мужик свою бороду. — Вы себя слишком уверенно ведете для того человека, против которого возбуждено дело.
— Правда? — уже начал я злиться, даже играть не пришлось. — И на основании чего?
— Вот, ознакомьтесь, — протянул бумагу.
Они охренели? Чего мне только тут не попытались пришить. Убийство Дмитрия Маркова, хотя эта дуэль была в присутствии Долгорукова, Царева и Маркова. Похищение Эльвиры, нападение на склад Царевых.
— Внушительно, — отдал я бумажку. — Доказательства, улики, здравый смысл? Хоть что-то из этого у вас есть?
Мужик ничего не ответил и просто продолжил сидеть. Решили меня запугать? Удачи! Идиотизм какой-то! Подождем, что вы там еще задумали? Потом мне дали другой документ. А вот это уже интересно!
Папаша объявил меня врагом рода и назначил за мою голову целый миллион рублей. Даже так? Обручевы обвинили в том, что я обесчестил их дочурку и тоже объявили свою цену. По мне так, продешевили — всего триста тысяч. Даже как-то обидно.
Хм… Кто бы это мог быть? Виктор Михайлов? Или меня еще кто-то пытается подставить? Думают, что я убегу из Новосибирска? Ага, сейчас! Мне только тут понравилось, и я пока не собираюсь ничего делать.
— Что-то скажете? — спросил меня не назвавшийся мужик.
— Дешево… — скуксил я лицо. — Папаша сбрендил, с ним все понятно: власть слабеет, детишки дохнут. Да и в суде он пойдет в пешее эротическое путешествие. Что касается Обручевых, это поэтому Гена такой весь недовольный сидел? Сестренку его обесчестил? Проходили уже с Царевыми.
— Думаете, вам ничего не будет? — посмотрел на меня бородач.
— Хех! Я могу уже идти? — встал из-за стола.
Если все, что мне показали, правда, то нужно готовиться к нападению минимум двух родов и придурков, которые решат срубить деньжат. Уж не знаю, кто за этим цирком стоит, но эта сука за все ответит!
Твари, такой план шикарный обгадили! У меня тут дела запланированы, а они пытаются помешать. Мужик поднял взгляд и улыбнулся.
— Вы можете идти! Если решите сознаться, то знаете, куда вернуться. Так у вас будет шанс сохранить свою жизнь.