– Тогда чего же ты ждешь?
Голос сестры зарокотал в голове, будто раскат грома. Сильвана больше не мчалась через лес впереди, но появилась сзади, прямо за спиной, пустила в ход ту же подлую магию, что принесла ей победу в поединке у ворот Оргриммара. Отрекшаяся сестрица Аллерии пронзительно закричала, тьма, хлынувшая из ее рта, окутала лес, взвихрилась вокруг Аллерии, стиснула ее в леденящих объятиях.
– Шепчущие голоса были правы, – с трудом, кое-как, проговорила Аллерия. Тьма сдавливала грудь, лишая воздуха. Казалось, каждый вдох наполняет легкие битым стеклом. – Бездна… Бездна советовала убить тебя. Зря я не сделала этого. Зря я их не послушала.
Сильвана отодвинулась прочь, почти целиком скрывшись из виду – лишь безмятежное, украшенное шрамами лицо сестры белело в обрамлении мрака.
– Тебе, сестрица, никогда не одолеть меня. Ничего, конец твой будет скор, вот увидишь.
Смерть подкралась вплотную. В ушах зазвучал зов Бездны, мольба отдаться ей всей душой без остатка, стать воплощением могущества, далеко превосходящего даже силу сестры. Заманчиво, о, как заманчиво…
Отринь бренную плоть, – нашептывал хор голосов. – Отринь бренную плоть.
Аллерия судорожно разинула рот. Еще один вдох, всего один вдох, и тогда она примет решение… но этого шанса ей не представилось. Из мрака, окутавшего Сильвану, возникли двое. Один из них был светлолицым, стройным и гибким полуэльфом – златоволосым, с лучезарным взором, с таким же изящным носом и острым подбородком, как у самой Аллерии. Другой оказался человеком – широкоплечим и бронзовым от загара, точно щит паладина.
– Аратор! Туралион!
Что ж, если это ее последние слова, пусть ими станут имена тех, кого она любит больше всего на свете.
Но ни полуэльф, ни человек, вовсе не замечая ее, смотрели вперед. Глаза их остекленели от ужаса. На горле, на лицах обоих проступили черные извивы вен, кожа посерела, сделалась мертвенно-бледной, глаза опустели, превратившись в бездонные темные ямы. Некогда крепкие, могучие тела съежились, ссохлись, и жалкие остовы их, провалившись в доспехи, мигом рассыпались в прах.
Окруживший Аллерию мрак сдавил грудь так, что глаза вылезли вон из глазниц. От надежд на победу, от азарта охоты, не осталось даже следа.
Сильвана… Осталась только Сильвана да пляс искорок злобной радости в ее пламенно-алых глазах.
– Что, Аллерия, об этом твои голоса тебе не шептали? – язвительно усмехнулась сестра, отступая назад, исчезая в ночи. – Не предупреждали, чем придется платить за то, что пойдешь против меня?
– НЕТ!!!
С этим воплем Аллерия и проснулась, и вскинулась в седле, резко качнувшись вправо. Испуганный конь тревожно заржал. Могучая рука, крепко стиснув плечо, удержала эльфийку от падения. Встряхнувшись, Аллерия окончательно освободилась из плена бредового сна. Туралион… Его прикосновение успокаивало, и ужас видения на мгновение отступил. Пути вели их в разные стороны: его – к Свету, ее же, коснувшуюся Бездны – во тьму. После того, как в Азерот вторгся Н’Зот Заразитель и его стараниям исказить, изуродовать планету на свой вкус едва удалось помешать, их жизни вовсе не сделались проще. Многие прониклись к ней еще большим недоверием, и Аллерия ни в чем не могла их упрекнуть. Несомненно, Туралиону тоже хватало забот… однако он здесь, рядом, живой, хоть и – что вовсе не удивительно – встревоженно хмурится.
– Целую ночь уже едем, Аллерия, – сухо сказал он. – Ты уснула в седле. А до того держалась так молчаливо, что я и не заметил. Должно быть, дурные сны?
Аллерия вздохнула, жалея, что не может рассказать ему обо всем, но зная: ни он, ни она к этому не готовы.
– Тебе подобного и не вообразить.
– Пора остановиться на привал, – сказал Туралион, пристально глядя вперед.
Казалось, его кожа поглощает лунный свет, сочащийся с неба сквозь полуночные тучи, и, в свою очередь, светится – нежно, неярко мерцает во тьме. Оба возвращались к мосту Тандола, заодно с еще двумя дюжинами солдат прочесав нагорья в поисках путников из Орды, бегущих прочь от Штормградской крепости. В дороге они с Туралионом ночевали в разных шатрах, и по ночам, лежа без сна, Аллерия мысленно мерила разделявшее их расстояние. Странно: когда они были порознь, она по нему тосковала, однако сейчас, когда он рядом, просто не знала, что с этим делать. Некогда она всерьез раздумывала, не суждено ли роду Ветрокрылых погибнуть, но вместе с Туралионом сотворила новую жизнь и неизменно ограждалась ею, будто щитом, от закрадывавшихся в душу сомнений.
Ее внезапной отстраненности Туралион не заметил.
– Люди устали. Кратковременный отдых поднимет их дух. Да и мне бы минутка покоя не помешала.
– Нет, – твердо возразила Аллерия. – Отдохнуть они смогут после того, как мы отыщем беженцев.
– Аллерия…
– Едем дальше.
С этими словами Аллерия бросила взгляд на Туралиона. Неизвестно, что он увидел в ее глазах, но больше на своем не настаивал. Вот потому-то их любовь и имела хоть какие-то шансы на долговечность: Туралион сумел разглядеть в Аллерии тьму и принять ее такой, как есть. Многие сочли бы их отношения невероятными: взращенный в пречистом свете наару Зе’ры Туралион и овладевшая силами Бездны при помощи Л’уры Аллерия для мирного сосуществования были слишком уж разными, с какой стороны ни взгляни. Однако Аллерия видела в этом особого рода поэзию: ведь Света без Тени не существует, и узы их, закаленные в горниле горя и битв, не так-то просто было разъединить.
– Госпожа! Господин!
Из пространственного разлома, открывшегося впереди, у дороги, выступил капитан эльфов Бездны, Келосель Дарующий Ночь. Следом за ним появилась одна из верных помощниц Туралиона, озаренная дренейка неописуемой красоты по имени Сенн. От Дарующего Ночь она держалась поодаль, а разлом, содрогнувшись от отвращения, покинула в такой спешке, будто всерьез опасалась, что он ее не отпустит.
– Что вам удалось обнаружить? – пришпорив коня, крикнула Аллерия.
Всадники за спиной тронулись следом, но куда медленнее: несомненно, восемь часов патрулирования изрядно их утомили.
Окутанные не успевшим угаснуть пурпурным сиянием разлома, Келосель с Сенн остановились посреди дороги, перед подскакавшей Аллерией, и эльф Бездны поднял руку, указывая на север, через равнину, в сторону холмов. Сощурившись, вглядевшись в сумрак ночи, Аллерия увидела тонкую ленточку дыма, тянущегося вверх, к дискам лун.
– Как Троллебой и говорил, – сказал Туралион, остановив коня рядом.
– Они в пути? – спросила Аллерия.
Качнув высоким венцом, собранным из перламутровых кос чуть позади рогов, дренейка направилась к тылу колонны всадников, искать своего скакуна.
– Нет, – отвечала она, – похоже, окопались надолго. Караульных почти нет. Большинство – женщины и дети. Это не воины, госпожа.
– Тогда берем их прямо сейчас, пока в холмы не удрали.
С этими словами Аллерия пустила коня в галоп.
– А, по-моему, осторожность не помешает, – перекрикивая встречный ветер и грохот копыт, возразил поравнявшийся с нею Туралион. – Если среди них вправду имеется темный следопыт…
– Темный следопыт сумел бы укрыться получше! – прокричала в ответ Аллерия. – А если есть хоть малейшая вероятность того, что она там, нам нужно ударить поскорей и как можно жестче, чтобы ей не удалось ускользнуть!
Удар оказался быстрым, но вовсе не таким уж жестким. Устремившись на север, отряд обогнул подножья холмов и вскоре выехал к неглубокой прогалине. Там обнаружился убогий лагерь – кучка шатров и землянок, угнездившихся под горой, хитроумно укрытых от взгляда с дороги и равнины, но расположенных в достаточной близости от источника пресной воды. С на скорую руку сооруженных вешал свисали тушки шалфокуней и окорока некрупных ящеров, рядом высились грудки заячьих косточек – остатков скудного ужина.
С единственным троллем, подремывавшим в карауле, справился капитан Келосель. Метко пущенный осколок льда угодил караульному прямо в грудь, обездвижив его, но не причинив никакого вреда. Как и уверяли разведчики, в лагере не нашлось ни одного обученного бойца, только крестьяне с семьями. Половина отряда Альянса спешилась, другая окружила лагерь плотным кольцом, перекрыв все возможные пути к бегству, а Туралион, Аллерия и дренейка Сенн подошли к лишь недавно угасшему и заметно дымившемуся костру в самом центре.
– Сохраняйте спокойствие, отвечайте на вопросы, и никому из вас не причинят вреда! – крикнула Аллерия, перекрывая поднявшийся визг.
Отрекшийся в длинных одеждах заслонил собой семейство орков – мать с двумя малышами. Младенец на руках матери вопил, не умолкая; другой – карапуз, ходить уже выучившийся, но полным набором зубов обзавестись не успевший – сжался рядом с нею в комок. Все трое в страхе таращились на Аллерию, округлив глубоко запавшие от голода глаза.
Аллерия замолчала, позволяя беженцам минутку пошептаться между собой. Остановившийся рядом Туралион отставил в сторону ногу, сомкнул ладони на рукояти меча.
– Возможно, тупик, – сказал он вполголоса.
Однако Аллерия решительно покачала головой.
– Данат Троллебой уверял, что его дозорные видели женщину в плаще с капюшоном, красноглазую и при оружии. А шла она с мирными беженцами, – откликнулась она, украдкой, чтоб беженцы не заметили, указывая на юго-запад. – Разведчиков Альянса вынесло на берег недалеко отсюда, а та, кого мельком видели здесь всадники Троллебоя, очень уж напоминает одну из темных следопытов…
– Да, – согласился Туралион. – Совпадение дьявольски маловероятное.
– Один из них что-то знает, – подытожила Аллерия, обводя взглядом испуганные лица перед собой. – И будет говорить.
– Собаки Альянса! – Из толпы, звучно шаркая подошвами, вышел Отрекшийся в плотных черных одеждах. Когда-то он был высоким и плечистым человеком, однако проклятие посмертия и времени заметно пригнуло его спину к земле, нижнюю челюсть, почти лишенную плоти, обрамляли остатки черной бороды. – Где ваше сострадание? Перед вами – невинные мирные жители, бездомные, изголодавшиеся, всего лишь пешки в вашей бесконечной войне!