– Да так, ветка в лицо от ветра попала, ничего страшного… – девочка надеялась, что Пирит не заметил дрожи в ее голосе.
– Зачем ты вышла на улицу? – он крепко держал Амалию за плечи.
«Что с ним произошло…»
– Я… я пошла в лес, думала, там ты… – из-за икоты она не могла говорить. – Но тут в дерево ударила молния, оно стало падать на меня. Дальше я не помню, что случилось… – ее голос дрожал от страха.
– Там был кто-то другой, ведь так? – Пирит стал обдумывать слова дочери. – Он перемещается также, как и я теперь? Через портал? – жесткий голос Пирита сталью прорезал воздух. Отец все сильнее пах пеплом и кровью.
– Порталы были те же?
– Да. – Пискнула девочка.
В лице, покрытом шрамами, вдруг проявились черты, которые Амалия никогда в жизни не забудет. Он вскинул руку для удара, но остановился, лишь злобно зарычал, взявшись за голову.
– Вот же пеплова девчонка! Они нашли тебя по твоей же вине… Я прятал тебя здесь столько циллениев… Столько циллениев я потратил на то, чтобы ты вышла в лес и все испортила! – Пирит взял в руки вазу, бросив ее о стену. Глиняный предмет разлетелся на осколки.
– О чем ты говоришь? – Амалия выдавила это из себя с большим трудом. – Ты ведь получил силу… Все ведь будет хорошо.
– Не будет! – прорычал он, разбив другую вазу, обернулся к Амалии и задал вопрос, от которого ее замутило.
– Каково тебе было встретится с Призраком, который охотится на тебя? – отец подошел к девочке. Несмотря на былую ярость, он чуть смягчился и аккуратно держал ее ладони в своих. – Милая, я ведь много раз предупреждал тебя. Зачем ты пошла в лес?
– Прости… Но мне кажется, ты ошибаешься. Этот человек спас мне жизнь, – прошептала Амалия, давясь слезами. – Все хорошо, правда. На меня упало дерево, и меня спасли.
– Но портал… Ты же видела его? И они ведь… Я же… – Пирит опустил глаза, глубоко вздохнув. – Правда все хорошо? Кто тебя спас?
– Да, правда, – Амалия прикусила губу, чуть не сказав имя принца. Она хотела, чтобы их знакомство осталось для Пирита тайной. – Мы не разговаривали, там был какой-то мальчик, но я плохо помню. Знаю только, что на меня упало дерево, и я очнулась уже почти на рассвете.
– Прости милая, что из-за меня с тобой такое случилось… – отец коснулся рукой ее щеки. Амалия заметила, что самые кончики его пальцев почернели. – Я… кое-что сделал для тебя. Надеялся, что это никогда не пригодится, но понимаю, что Дьярви был прав. Ты должна уметь защитить себя, когда это будет нужно.
Пирит встал и принес из другой комнаты самодельный лук и стрелы. Амалия взяла их в руки, аккуратно проведя ладонью. Идеально отполированное дерево, необычное оперение на стрелах.
– Почему лук?
– Твоя мама отлично из него стреляла. Думаю, эта способность передалась и тебе, – Пирит кивнул в сторону топорика, подаренного Дьярви. – Но если тебе не понравится, то есть и другое оружие для убийства противников.
От последней фразы Амалия застыла на месте. Она подняла глаза на отца, надеясь, что он шутит.
– Пирит… Пап… Ты хочешь, чтобы я научилась убивать? Но зачем? А как же твоя сила?
– Я обещаю, что постараюсь сам справиться с ним, но… Я хочу научить тебя этому на случай, если меня не будет рядом в нужный момент. Потому что Он ищет тебя. Он очень опасен. Амалия, тебе необходимо уметь защищать себя, чтобы справиться с теми, от кого я не смогу тебя уберечь. – Он подошел к дочери и взял ее за руку. – Я делал и делаю все, чтобы спрятать тебя. Чтобы защитить от охотников, но смогу ли? Поэтому ты должна стараться втрое больше, чем я, чтобы в случае нужды спасти себя самой.
Глава 10. Рождение дракона
На самом деле приспешники Ночи, или же Призраки Тьмы, являются такими же древними созданиями, как и сама Ночь. Просто многие из них очень быстро погибали от состояния «Полуночный морок», поэтому ряды теней постоянно менялись и менялись.
Те, кто считают, что их не существовало до Первой войны, были так же глупы, как и те, что считали, будто они исчезли навсегда. Свет не может существовать без тьмы.
Н. Барриот «Биологические аспекты в магии»
БЕЗВРЕМЕНЬЕ.
Где-то между прошлым и настоящим.
Цикл 9111 от Прихода Первых, лье 144.
– Я ненавижу их всех!
Пустота поглотила его крик. Огни Львирета мелькали перед ним, а глаза застилали слезы. Он бежал, чтобы заглушить злобу. Пьяные, гуляющие по улочкам, бранили огневика вслед, когда тот проносился мимо. Май не заметил, как вместо ночного города он перенесся в Безвременье. Да ему и было плевать, где находится. Главное, чтобы быть подальше от тех, кого он считал друзьями.
– Голос был прав, они хотели от меня избавиться! – картинка вокруг него менялась так быстро, что Май не успевал ее как следует рассмотреть. – Я просто полный идиот! Да и сразу было ясно, что они не хотели меня брать! Ладно Обсидиан, но Амалия… Как она могла?
Май не знал, то ли он так быстро бежит, то ли Безвременье не может определиться, каким стать сейчас. Обычно оно никогда не подстраивалось под Мая, представая перед ним таким, каким ему было нужно. Но сейчас что-то было не так. Окружение стремительно менялось перед ним, создавая причудливые формы.
Огневик почувствовал успокаивающую вибрацию, исходящую от Безвременья. Но злоба и обида внутри были сильнее. Май бы воспламенился и сгорел так же быстро, как одуванчик, если бы не Обсидиан.
– Ненавижу! – Май вытер слезы. – Стер память, так еще и силы лишил!
«Нет»
Могучий голос Безвременья перебил его крик.
– Нет!? – огневик остановился, пытаясь отдышаться. – Что же тогда со мной происходит? Почему я не могу управлять ею, а!? Давай-давай, ты же такое могущественное и всезнающее Безвременье, ответь же мне на это!
Он упал на колени. Грудь разрывало на части от сильнейшей боли. Казалось, что кто-то изнутри расцарапывал ему внутренности.
– Скажи… – охрипшим голосом попросил Май. Безвременье все еще не могло решиться на постоянный облик. Перед ним мерцали места со всех уголков королевства и за его пределами. Он видел, как из земли прорастали гигантские колючие растения, которые мгновенно начинали цвести. А затем меняли форму, становясь живыми существами, похожими на камни, которые вскоре рассыпались в виде морской пены.
«Драконье пламя всегда было непредсказуемо. А в твоей груди бьется чужое сердце, дитя. Оно гораздо сильнее, чем твое собственное. Но природа у них одна»
– Чужое сердце? – не поверив услышанному, повторил Май. – Оно одно у меня!
«Неужели? Так откуда в тебе сила, Драконий сын? Ты не помнишь этого благодаря Полуночному Мороку. Но твое сердце, обожженное пламенем… пламенем одного из Первых, отнятым против воли. В твоей крови не было Огня, лишь маленькие всполохи былой силы Сирьяна. Но чужое сердце раздуло эти искры в твоем, и Дракон проснулся…»
– Что за чужое сердце? О чем ты вообще говоришь? Какой еще Дракон проснулся!?
Но Безвременье замолчало. Оно, наконец, приняло облик.
Май ахнул.
Огневик зажмурился от яркого света. Вокруг раскинулось зеленеющее поле. В небе переливающимся перламутром мелькали десятки солнц. Он услышал шорох крыльев и свист и нагнулся, испугавшись пролетающего над ним дракона, который оказался в десятки раз крупнее тех, с кем огневик играл до этого. Сердце с бешеной скоростью заколотилось в груди.
– Что это за место?
Безвременье молчало. Лишь легкий ветер потрепал Мая по щеке, окончательно успокоив.
– Хорошо. Здесь очень красиво, спасибо, – он окинул взглядом поляну, улыбнувшись. Драконы парили высоко в небе, громко крича.
Безвременье не переставало удивлять Мая. Сначала он не понимал, почему среди зелени что-то сверкает. Что-то, похожее на цветы. Май сел на колени, рассматривая хрупкие кристаллы. Казалось, стоит их коснуться, и они тут же рассыплются на осколки.
«Это место, где ты получил свою силу», – разрезал тишину голос Безвременья.
– Здесь? – Май встал, оглянувшись по сторонам. – Но как? Я… Я вообще не помню, как это произошло.
В воздухе вспыхнула искра. Май бы не заметил ее в таком ярком свете, но она сияла, словно маленькая звезда, переливалась голубыми, фиолетовыми и зелеными оттенками, летя вдаль.
Май пошел за ней.
Солнечный лье перешел в закат так быстро, что Май даже не заметил. Он видел перед собой лишь мерцающую искру. Иногда смотрел по сторонам, удивляясь красоте этого нового места.
Здесь было много небесных рек, поднимающихся ввысь. Искрящиеся золотые и белые линии рассыпались на маленькие капельки, а затем собирались снова. В некоторых местах было особенно много кристаллических цветов, собирающихся вместе. На этих драгоценных скалах сидели драконы, с интересом рассматривая Мая.
Искра погасла.
«Это было здесь, Драконий сын».
Огневик выдохнул. Сердце болезненно сжалось в груди. Май не знал почему, но у него защипало в глазах. Он посмотрел на множество кругов, выжженных в земле. Кольца состояли из маленьких букв, которых огневик не знал. Вытерев глаза, он вошел в центр узора.
– Это… – Май присел на колени, проведя рукой над выжженной фигурой ребенка. Судя по отпечатку, ребенок спал. Май очень надеялся на это.
«Здесь умер сын короля, Бонфаер», – голос Безвременья, который всегда был нейтрален, сейчас наполнился печалью. – «Но потом родился сын Дракона».
Май коснулся отпечатка, и мир замерцал. Он зажмурился, приготовившись к тому, что Безвременье отправит его в реальность. Но этого не произошло.
Вместо этого он услышал, как кто-то плакал.
Май открыл глаза и испугался, увидев перед собой маленького себя.
– Нет… – огневик смотрел на мальчика, не веря своим глазам. Какое-то время он пытался понять, для чего же Безвременье это показывает.
– Помогите… – еле слышно прошептал Бонфаер, вытирая слезы. Его лицо было испачкано грязью, запекшейся кровью и сажей. – Кто-нибудь… – Мальчик все ближе и ближе подползал к центру выжженных колец. Движения Бонфаера становились все медленнее.