– Нет! – прокричал Май, кинувшись ему на помощь. Но его тело парализовало, отчего он не мог сдвинуться с места. Никто не мог представить, каково ему было сейчас. Каково ему было видеть свою смерть, зная, что ничего не может изменить.
«Нет. Прошлое уже прошло, Драконий сын. Им нельзя жить в настоящем. Нельзя мешать будущему. Но его нужно помнить.»
– Я хочу ему помочь, – по лицу Мая текли слезы. Он видел, как его маленькая версия перестает дышать. Из его рта вырывались едва слышные хрипы, становясь тише с каждым мгновением. Бонфаер поднял глаза к небу. Солнечный свет отразился в его стеклянных глазах. – Пожалуйста, Безвременье… Помоги же ему… – прошептал Май, ощущая, как окружающий мир застыл в ожидании.
Бонфаер умер.
Принц свернулся калачиком, прикрыв глаза, не двигаясь и не дыша.
– Нет! – крик Мая разлетелся на всю округу. В груди сильно болело. Слезы текли ручьем, не останавливаясь ни на мгновение. Драконы, пролетавшие над ним, закричали в ответ. Мир Безвременья не заметил смерти. От этой мысли Маю стало еще больнее.
Но вдали засияло что-то яркое, словно солнце. Оно с огромной скоростью неслось в сторону Мая. Драгоценные камни, которые находились вблизи этого предмета, растекались по земле. Трава загоралась. Реки шипели, превращаясь в золотистый пар. И лишь драконы восторженно кричали, кружась в небе.
Горящий шар врезался в грудь Бонфаера. Май испугался, что мальчик вот-вот загорится, но ничего не произошло. Его тело поглотило в себя огненную сферу. А потом из тела мальчика в небо взвился огромный столб яркого пламени.
Май прикрыл лицо руками, испугавшись, что огонь обожжет его. Но вспомнил, что все это случилось очень давно, а значит, пламя не настоящее.
Тело Бонфаера поднялось над землей. В груди его яркими всполохами горело сердце. Вены, шедшие по телу мальчика, налились золотым сиянием. Он изогнулся, болезненно крича.
– Что с ним… Со мной происходит?
«Пламя Сирьяна пробуждает Дракона. Твое тело наполняется Диким Огнем, сопротивляясь новой силе»
Май как будто сейчас ощутил всю ту боль. Как огонь растекается по венам, точно лава. Как внутренние органы вскипают вместе с кровью. Как кожа болит от малейшего прикосновения ветерка. Бонфаер кричал, и из его рта вылетали искры пламени. Он изгибался, словно его тело било электрическим током. А потом Май заметил, как слова в кольцах стали постепенно загораться, словно в них затекал жидкий огонь.
– Что здесь написано? – Огневик наклонился, пытаясь разобраться в надписях.
«Пророчество об Истинном цветке…» — Май уже перестал пугаться голоса Безвременья, который вызывал мурашки по всему телу.
Когда огневик поднял глаза на себя из прошлого, то увидел разительную перемену. Это был уже не мальчик, не сын короля Виссариона. Это был Дракон. С белой чешуей и перепончатыми крыльями, красными на концах. Он изгибался, все еще терпя боль от Дикого пламени своего предка.
Другие волшебные существа спустились на землю, окружив своего сородича. Шорох крыльев раздавался тут и там. Драконов с каждым мгновением становилось все больше: три, семь, десять, двадцать… Казалось, их было уже больше сотни. Они мерцали в свете пламени, словно радужные камни. Драконы один за другим склонили головы, шипя на своем языке. Май удивился тому, что понял их:
– Свой… Свой… Свой… – от многоголосого шепота у Мая побежали мурашки.
Пламенный столб исчез так же быстро, как появился. Белый дракон обернулся мальчиком с красными волосами и двумя сердцами в груди.
«Так и явился в вашем мире Драконий сын. Но это не все… Мне нужна твоя помощь» — Безвременье убрало картину прошлого. Май вновь стоял среди выжженных колец и закатного солнца. Прошлое до сих пор вихрем кружилось в его голове.
– О чем ты? – он поднял глаза вверх, обращаясь к небу. Огневик не знал, куда ему смотреть при разговоре с Безвременьем, и потому он решил выбрать небо, полное звезд. – Как я могу тебе помочь?
«Оглянись, Драконий сын. Присмотрись к окружению, ко мне».
Май сделал то, что Безвременье попросило его. Раньше он был сосредоточен лишь на выжженых кольцах и своем отпечатке. Но он понял то, что ему хотели сказать.
Огневик прошел несколько метров, прежде чем увидел стену. Несмотря на то, что она была прозрачной, ее поверхность мерцала, словно зеркало. Май заметил, как на стене шла трещина в его рост. Из нее по земле стелился черный дым.
«Лучше спрячься, Дитя, и смотри вдаль» — озабоченно проговорил голос Безвременья. Маю не нужно было повторять дважды. Он быстро скрылся за ближайшим камнем. Чей-то утробный рык разрезал тишину Безвременья.
– Ох… – выдохнул огневик, увидев существо, которое одним своим видом вызывало страх. Это было странное создание, не имеющее определенной формы, перемещающееся словно на четвереньках. Его тело пузырилось, постоянно меняя форму. На голове сверкало около десятка бледных глаз. Странное создание медленно передвигалось, словно было в трансе или сонном состоянии.
– Что это такое… – прошептал одними губами Май.
«Это – Мефистрал».
Огневик выглянул, и увидел, как мефистрал остановился, оглядывая бесконечное пространство Безвременья глазками. Его привлекло что-то, находящееся у самой земли. Мефистрал наклонился, словно пытался рассмотреть этот предмет – это оказался маленький цветок, присыпанный пеплом. Внезапно его подвижное, состоящее как будто из вязкой жижи лицо расщепилось на две равных части, и он вобрал в себя сам цветок. Наблюдавший за этим Май взволнованно прикрыл рот рукой, чтобы мефистрал не услышал его дыхания. Ужасное чудовище продолжало медленно, беспрепятственно переходить Безвременье.
«Это создание прибыло сюда из той трещины. И с каждым лье их становится все больше. Мефистралы поглощают все, к чему прикоснутся», – с грустью прошептало Безвременье.
– Но почему ты с ними ничего не сделаешь? Раньше же получалось? – сказал Май, а потом он коснулся пальцами губ. Он понял. – Ты умираешь.
«Да. Если я погибну, нарушится баланс между прошлым и будущим. Между мирами, королевствами. Между нитями, которые связывают жизни живых созданий. Между воспоминаниями и мгновениями. Драконий сын, я связано с Междумирием напрямую. И если я исчезну, не останется никакой преграды для существ из Ночи…»
– Я… Я не понимаю… Как я могу помочь тебе? И по… Почему вообще я? – Май испуганно выдохнул. Его глаза быстро забегали.
«Ты выбран сердцем Сирьяна. Это твой путь, Драконий сын. Прошу: найди ту девушку, что видел до этого. Она знает, что нужно делать…» — Безвременье замолчало. Лишь рыки мефистрала были слышны вдалеке. «Помоги мне…»
– Я… – Май замолк, схватившись за голову. Мысли спутались в голове. Ему было очень страшно. Но Безвременье стало ему дорого, поэтому он знал, что должен это сделать. – Хорошо, – сказал он очень тихо, вытирая слезы. – Я спасу тебя, слышишь!?
Глава 11. Кровь и золото
С древних времен магия на Церере была приравнена к «мутации в геноме», что объяснено учеными нашего времени как «способность организма превращать эмоциональную энергию в физическую». Поэтому тех, кто владел магией – боялись и уважали одновременно. Уважали, потому что магия – это признак того, что вы один из потомков Первых рас.
А боялись… Собственно говоря, по этой же причине.
ПРОШЛОЕ.
Континент Фаервил, королевский дворец,
Цикл 9624 от Прихода Первых лье 61.
Кровь и золото.
Изнутри, среди темно-алых стен замка, все было украшено золотыми, ветвящимися узорами папоротника. В этом месте чувствовался запах смерти, боли и страданий, который невозможно было отмыть и сотнями рук.
Кровавый цвет, обозначающий силу Виссариона, его могущество и жестокость, был пронизан величественным золотом сириян.
Драконий замок знавал самые лучшие и худшие времена правления Сириян. Но прошлые короли не могли и представить себе весь тот ужас, что случился в Церере за время правления Виссариона Аль’Сивьери.
Особенно после смерти его жены и пропажи одного из сыновей.
Обсидиану казалось, что по стенам прыгают тени тех, кто погиб здесь от руки его отца. Придворные и слуги, что просто попались на глаза королю в неудачное время… Все они были с особой жестокостью убиты. Их плач можно было услышать во время грозы. Сильнейший ветер бушевал так, словно замок населяют тысячи призраков. Их тени перепрыгивали с места на место, не в силах найти покой.
– Помогите… Помогите… Помогите… – Их жалобные стоны разносились эхом по замку.
Обсидиан видел эти тени, слышал их голоса. Мертвецы проникали к нему в комнату каждую ночь, сыпля проклятиями, просьбами и молитвами.
– Помоги… Помоги… Помоги…
В багровых коридорах в это время раздавался резкий свист плети и чей-то крик.
– Отец? – Прошептал златоглазый мальчик. Обсидиан шел на звук, и его маленькое сердечко останавливало свой ход с каждым свистом. – Где ты?
Когда же он наконец нашел Виссариона, то застал картину, вызвавшую в нем бурю эмоций: высокий, темноволосый мужчина держал в руках сияющую красными оттенками плеть. В нескольких метрах от него лежал старый и корчащийся от боли фаервилец. Его тело было пронизано кровоточащими полосами в тех местах, где магический артефакт касался кожи.
– Я, кажется, объяснял тебе, чтобы ты держал своего маленького клопа подальше от моего сына! Объяснял или нет!? – Громогласно прорычал Виссарион, вновь замахнувшись магическим орудием. Его глаза горели алым цветом.
– Да, сэр, много раз… – Проскулил старик, прикрывая морщинистое лицо руками. Садовника, видимо, забрали прямиком с работы, потому что его руки были местами покрыты грязью.
Когда же Виссарион замахнулся для очередного удара, ему на глаза бросился Обсидиан, наблюдавший за происходящим. Король, нисколько не смутившись своих прошлых действий, лишь раздраженно проговорил: