Отогнав от себя мысли, убийца сделал глубокий вздох. Он видел перед собой кровь, пролитую королем. Каждый раз, как убийца закрывал глаза, он видел эту багровую жидкость. Все сомнения в один миг развеялись.
«Я убью этого мучителя… Отниму у него все, как он сделал со мной»
НАСТОЯЩЕЕ.
Континент Фаервил. Королевский дворец
Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 149.
Заходящее солнце окрасило комнату в персиковые тона. Амалия стояла у позолоченного зеркала.
Служанки в это время заплетали ей волосы на южный манер: два высоких пучка были похожи на кошачьи ушки, их украсили золотыми цепочками с граненым хрусталем. За этот лье все передние пряди полностью побелели. Амалия попросила их оставить свободными.
Ее взгляд скользнул по комнате, которую ей выделили по приказу Обсидиана. Здесь были окна, уходящие в пол, но заросшие толстым слоем грязи и разводов. Некогда дорогая мебель скрипела от каждого шага. В комнате пахло лимонами, цветами и солнцем. А также пылью, затхлостью и плесенью.
Но ей хотелось другого.
Девушка смотрела в зеркало, совершенно не узнавая себя: что стало с той дикой, живой и уверенной Амалией? Где ее верный топор, который она всегда держала при себе? Где ее внутренняя сила и характер? Что же стало с ней? Почему она стала так слаба?
Она не хотела солнечного света, не хотела фруктов и золотистой кожи. Все, о чем Амалия мечтала: это вернуться в фроузвильский холод, взять в руки топор и бежать по снегу, ощущая, как щеки болят от мороза. Она хотела вновь стать самой собой, но не знала, как. Глядя на себя в воспоминаниях, она не верила, что эта дикая и живая фроузвилька когда-то была ею.
Солнечный свет упал на белоснежную ключицу, на которой не было ни единой ранки или царапины. Девушка моргнула, и все вокруг изменилось.
Амалия коснулась синяков на шее и ойкнула от боли.
«Как же странно… Почему я не могу вспомнить, откуда появилось это?» – подумала она, стягивая грязную одежду. Оставшись полностью нагой, собрала волосы в хвост и подошла к зеркалу.
Амалия оглядела в отражении свое искалеченное тело. Местами были видны синюшно-красные кровоизлияния. Многочисленные порезы. Десятки ссадин. Но сильнее всего ее впечатлили отпечатки пальцев, идущие от шеи к груди. Амалия начала судорожно пытаться припомнить, когда получила все эти раны.
– Леди, вам не нравится прическа? – маскируя печаль, спросила у нее служанка. Амалия вздрогнула, возвращаясь к реальности. – Если хотите, можем переделать. До коронации еще есть время.
Амалия провела рукой по коже, боясь обнаружить там синяки и отпечатки пальцев. Но белоснежная кожа была нетронутой. Хрусталь, украшавший шею, задрожал от движений.
«Коронация, точно… Вот-вот Обсидиан станет новым правителем Цереры… Почему же я не могу просто порадоваться за него? Уверена, что он сделает Цереру великим государством. Я должна быть рада за него. Хотя бы внешне»
Амалия продолжала смотреть на свое отражение, по-прежнему не узнавая себя – вернее, ту, кем она стала. И когда она успела так измениться?
– Леди… Там за вами пришли, – прощебетала служанка, спрятавшись в угол комнаты.
Амалия слабо улыбнулась, покачав головой. После вчерашнего пира все без исключения в замке боялись Обсидиана. Даже несмотря на то, что он сохранил жизнь Бзари, сохранил жизнь охранникам, в чью смену испортили картины. Его продолжали бояться и видеть в нем его отца.
– Цветок… – прошептал Обсидиан, коснувшись ее щеки. Амалия зарделась, слабо улыбнувшись. – Ты словно создана из самого чистого льда.
Амалия качнула головой. Камни горного хрусталя зазвенели, стукнувшись друг о друга. Атласное платье светлых оттенков также было украшено камнями, словно попало под дождь, капли которого застыли на ткани.
– Спасибо, – она взяла его за руку. Пальцы Обсидиана с каждым лье чернели все сильнее. Амалия заметила, что вены, шедшие из-под рубашки, теперь охватывали шею. – Как ты? Готов? – Девушка прошептала это так тихо, чтобы услышал лишь он.
– А ты? – Обсидиан не отводил от нее взгляда.
– Не мне же будут корону надевать, – усмехнулась девушка, покачав головой. – Просто… С этого момента вся твоя жизнь кардинально изменится. Тебе не страшно? Не боишься того, что будет ждать потом?
– Немного. Знаю, они не примут меня ближайшие несколько циклов. Но я буду стараться, чтобы их мнение обо мне изменилось. – Обсидиан взял девушку под руку, и они пошли по коридору в зал. – А что тревожит тебя, мой цветок?
– Ничего… – Амалия улыбнулась, глядя в золотые глаза. Ей тут же стало действительно легче. Все странные и ужасные мысли тут же отступили. – Ты ведь… Не бросишь меня?
– Никогда, – одними губами прошептал Обсидиан. От этих слов по ее телу побежали мурашки, а сердце застучало быстрее.
Амалия поверила ему. Она всегда ему верила.
БЕЗВРЕМЕНЬЕ.
Настоящее. Храм Первых Богов.
Цикл 9111 от Прихода Первых, лье 148.
Боги оставили это место много циклов назад. Они пришли в наш мир и погостили в нем, совершив много ошибок. А потом бросили всех и сбежали.
И теперь, когда обычные люди молили их о помощи, Боги молчали. Молчали и смотрели, как все умирают. Безвременье тоже молчало, когда Май звал его, когда просил о помощи. Когда к его горлу был приставлен нож, оно молча наблюдало за ним, как он выпутается из сложной ситуации на грани жизни и смерти.
– Нет. Я не стану ее будить, – разлетелся эхом в храме голос Мая.
Храм Первых, который когда-то был самым посещаемым местом, окутала могильная тишина. Маю показалось, что даже воздух здесь замер, не двигаясь больше вперед.
«Нет, нет, нет, нет, нет…»
Эхо его голоса продолжало путешествовать среди стен, поросших зеленью. Маю и самому стало страшно от того, как резко он это сказал. Но ничего было не вернуть.
«Ты дал обещание, сын дракона. Обещание, что спасешь меня. Что разбудишь Гею», – Безвременье, наконец, заговорило с ним. Несмотря на то, с какой силой были произнесены эти слова, Май чувствовал страх. Безвременье боялось умирать, боялось исчезнуть.
– Я передумал, – Май пожал плечами, отойдя от окаменевшей девушки еще дальше. Он чувствовал, как его дикий огонь тянулся к своей сестре по силе, как ему хотелось пробудить Первую, чтобы наконец исполнить свое предназначение.
Но в груди Мая жило еще одно сердце. Оно требовало свободы. Оно требовало права выбора. Его собственное сердце не хотело бороться с последствиями пробуждения Геи. Огневик не желал ни с кем сражаться за мир. Не хотел восстанавливать баланс, нарушенный Первыми Богами, или исполнять пророчество, борясь с Ночью. Май мечтал о спокойной жизни без всей этой силы Первоэлемента и предназначений судьбы, Ночи. И когда сейчас перед ним предстал такой выбор, он не хотел поступить иначе.
«Ты дал обещание… Я всю жизнь было рядом с тобой… Я заботилось о тебе… Помогало, когда это было нужно… Помоги же теперь и ты…»
– Неужели? – нервно огневик перебил Безвременье. Злость и раздражение начали закипать в нем. – Всю жизнь, значит? Напомнить ли тебе о том, как ты забросило меня в Эстерию в детстве? Когда я только-только получил силу Драконьего Огня, силу одного из Первых, что ты сделало? Правильно, перебросило меня в то место, где первых ненавидят сильнее жизни!
«Ты закалил характер. Увидел, как жесток и опасен бывает мир. И о том, что чудовищами порой являются сами люди. Разве нет?» — запротестовало Безвременье. Храм Первых задрожал.
– Да, только мне тогда было всего лишь десять циклов! Я был ребенком, какое мне закаливание!? – закричал Май. – Ты же в курсе, что меня продали в рабство? Что меня держали в клетке на цепях под землей несколько десятков циклов?
«Да. Так было нужно, Драконий сын. Ничего не дается просто так. Ты смог пройти свои испытания, закалив характер, став тем, кем ты являешься теперь. Ты прошел долгий путь, полный трудностей. И пережив их, стал героем. Разве не об этом ты мечтал, Драконий сын?»
– Нет. Я просто хотел, чтобы этот кошмар закончился, – Май закрыл лицо руками. Воспоминания стремились прорваться сквозь Полуночный морок, но он не хотел этого. Май не хотел заново вспоминать тот ужас, что был с ним когда-то. – Я не тот человек, который нужен тебе. Не мне суждено разбудить Гею.
«Кто же, по-твоему, должен это сделать, Драконий сын?»
– Ну… да тот же Обсидиан! – имя брата щелкнуло в голове Мая само по себе. Впрочем, у него было не так много знакомых, которых он знал.
«Ты считаешь, что Полуночник подходит на роль моего спасения? Тот, кто служит Ночи, спасет меня от нее? Скажи мне, Драконий сын: разве убийца станет спасать свою жертву?»
– Убийца…? – переспросил Май, не веря в услышанное. Как именно Обсидиан может быть связан с гибелью Безвременья?
НАСТОЯЩЕЕ.
Континент Фаервил. Королевский дворец
Цикл 9777 от Прихода Первых, лье 149.
Обсидиан чувствовал, как сердце бешено колотилось в груди. Вот-вот его жизнь изменится.
Подготовка к его коронации на протяжении трех лье шла полным ходом. Ждафар постарался на славу: бальный зал, который при первом взгляде казался давным-давно заброшенным, заблистал.
В люстре и светильниках поставили новые свечи, отчего здесь было так же светло, как днем. Бальный зал украшали цветы, от которых разливался пьянящий аромат роз и лилий. Играли музыканты, приглашенные Ждафаром. Каждый шаг, сопровождаемый величественной музыкой, отдавался гулким стуком в голове.
По углам зала стояли люди, приглашенные Обсидианом. Они незаметно спрятались за шторами, отчего многие гости их даже не заметили. Но Обсидиан чувствовал облегчение от того, что эти люди смогли прийти. Хоть кто-то в этом зале был на его стороне и ждал, что он станет королем.
Багровые стены, вызывающие ужас в душе принца, казались ему лишь стенами. Он больше не видел призраков, которые постоянно пугали его в детстве своими криками и мольбами. Больше не было свиста плети, звук которого никогда не сотрется из его памяти.