— Нам надо спешить, Алексей Николаевич, пока благоприятствует политическая обстановка.
Генсека поддержал Министр иностранных дел.
— Тайные операции наших спецслужб и дипломатическая активность привела к полной смене политического поля в ФРГ. Всем деловым контактам с западной Германией придан статус первостатейных.
Сидевший чуть поодаль Мазуров едко заметил:
— Это, конечно, хорошо, но вспомните дело разведчика ГДР Гюнтера Гийома. Он был личным референтом канцлера Брандта. И мы недавно по дурости наших немецких друзей потеряли возможного союзника. Нам с большим трудом удалось восстановить доверительные отношения с новым канцлером Гельмутом Шмидтом.
— Наши разведчики уже переговорили с восточными немцами, — ответил Кириленко. Он лично держал этот вопрос под контролем. — Да и с руководством ГДР мы с Леонидом Ильичем, как вы помните, долго разговаривали.
Косыгин бросил в его сторону заинтересованный взгляд:
— Думаете, у них всерьез получится объединить две страны с разным строем?
— Это задел на будущее. Настоящая схватка еще впереди.
На самом деле Кириленко не был так уверен в возможности конвергенции, но политику разрядки своего предшественника в целом поддерживал. Только вот их воплощать надо с умением и знаниями. Да и делать это уже не ему, а будущим руководителям страны.
— Алексей Николаевич, у нас готовы проекты по дизельному заводу и площадке для сбора грузовиков? Я в январе еду в ФРГ и мог бы сразу все подписать.
— Да, Андрей Павлович. Завод будет в Ярославле, там уже есть некоторая база и специалисты. Открываем вдобавок в городе новый техникум. А место для сборочной площадки давно выбрано под Ленинградом.
— Все-таки решили не строить в Калининграде?
— Слишком много проблем с военными возникает. К тому же вскорости планируется расширение производства. А тут у нас и Ленинградская область под боком, Эстония, порты, развитая логистика.
— Ну хорошо. Товарищи, есть еще вопросы Евгению Максимовичу?
Руку поднял Мазуров, он заведовал экономическим отделом в ЦК и еще недавно работал первым заместителем Председателя Совета Министров СССР, в том числе возглавлял постоянную комиссию Совета Министров по производству товаров народного потребления и торговле.
— Я хотел спросить о том, есть ли возможность сейчас закупать на Западе целые производства отрасли лёгкой промышленности? Мы все больше заняты глобальным — автомобили, станки, трубы. Но наши женщины, да и мужчины хотят красиво и современно одеваться.
— Влияние людей из будущего? — скептически заметил Косыгин.
— Не без этого. Но люди уже увидели, что зачастую дело даже не в моде, а в удобстве. Да и вы, Алексей Николаевич — не удержался от укола Мазуров, — как вижу, носите обувь иностранного производства.
Косыгина было сложно смутить, но здесь он развел руками:
— Я уже давно покупаю ботинки у одной итальянской фирмы. Ну не могу ничего другого носить! Ноги болят. Но вас, кажется, понимаю. Вы, наверное, имеете в виду ту идею из Министерства Легкой промышленности?
— О чем это вы? — живо заинтересовался Кириленко.
— Андрей Павлович, ты же был с Леонидом Ильичем в нашем Доме Моды Будущего. Им еще одна прыткая дама из этого самого будущего заведует.
— Да, помню, очень понравилось. Говорят, что из-за нее это у нас западные дома моды начали скупать все новые модели?
— Да, так и есть! Так вот руководитель Дома Моды предлагает создать целый концерн Моды. Обоснование и планы уже в Совете Министров. Я поглядел, очень умно. Все под одной крышей. Производство тканей, фурнитуры, обучение персонала, сам пошив и дом моды. Плюс полиграфия, издание журналов у нас и за рубежом. Затем развитие производств подобного рода в областях и республиках.
— Ого, какое громадье планов! — искренне восхитился Примаков и что-то чиркнул у себя в блокноте. — Я слышал об этом доме моды уже не раз. Печать журналов заграницей и распространение там было бы неплохим подспорьем для нашей работы в идеологическом плане. Мы первые в мире моды, на нас равняются самые развитые страны.
Кириленко задумался и решил:
— Это правильно! Мы и своих граждан оденем и Западу покажем, что не лыком шиты. Алексей Николаевич, поможем?
Косыгин устало усмехнулся, затем вспомнил сколько времени его родные и знакомые женщины тратят на поиски чего-то интересного в одежде и решился:
— Остались у меня средства на конец года, так что готовьте постановление и будем закупать оборудование. Я мельком просмотрел эти документы. Хотелось ознакомиться с совместной работой деловой женщины из будущего и нашего молодого замминистра. Откровенно впечатляет. Все по делу и без воды, обоснования железные. Да и насколько я знаю, эта дама, руководитель уже имела дела с внешнеторговой деятельностью, то есть в курсе всего, что ей предстоит. Поэтому я «за».
— Вот и отлично! Мы не только о глобальном должны думать, товарищи, но и о наших самых лучших женщинах в мире.
Все в кабинете заулыбались. Приятно было закончить тяжелое заседание на приподнятой ноте. Ведь впереди Новый год и подарки, затем само празднование в кругу семьи.
Глава 29 21 декабря 1976 года. Москва. Центральный клуб ОЗП
— Степан, у тебя концертная программа свёрстана?
Холмогорцев уже был не рад, что связался с подготовкой к новогоднему празднику, что будет проводиться в ОЗП. Но он давно понял, что дом-работа-дом — это не самое лучшая трата собственного времени, своей судьбы. Еще должны были обязательно оставаться друзья, общественная и культурная жизнь. Иначе к старости ты будешь как задрюченная никчемная кляча.
— Да почти.
— Семеныч будет? В прошлый раз обещал.
— Да не могу до него никак дозвониться, Паша. В театре также не знают, где он.
— Говорят, что Марину видели в Москве, попробуй до нее дозвониться.
— Хорошо.
Степан тут же достал небольшой блокнот и нашел заветный номер. Набирал он его уже в баре. Днем здесь было спокойно и тихо.
— Марину Владимировну можно? Да не бросайте, пожалуйста, трубку. Скажите, что звонит Холмогорцев из Озэпе.
Через минуту в микрофоне раздался тихий спокойный голос:
— Степан, это ты?
— Да. Мариночка, я тут хотел переговорить с Володей насчет концерта перед Новым годом.
— Извини, Степочка, не получится, — после некоторой паузы Влади продолжила. — Володя тут сорвался, меня же в городе не было. Его Василий куда-то сразу увез на Алтай. Обещал вернуть месяца через три, совсем другим человеком.
— Вот это да! — Холмогорцев не сразу нашелся что ответить. — Хотя, если Василий так говорит, значит, так и будет.
— Приятно слышать твои ободряющие слова. Я тоже на это надеюсь. Володя сложный человек, с ним бывает нелегко.
— Кто из творческих людей прост?
— Да, вот еще что. Хотела увидеть, пока в Москве, твою Надю. У меня к ней имеется шикарное предложение.
Холмогорцев чуть не застонал прямо в трубку, потом спохватился.
— Мариночка, извини, Надя на работе нынче пропадает. Они готовят прогон золотой зимней коллекции. Он пройдет в эти выходные.
— Вот оно что! Спасибо, Степа за предупреждение. Тогда я осторожно попытаюсь.
Холмогорцев захохотал в ответ:
— Осторожно можно!
— Ох, с вами русскими не соскучишься! Но спасибо тебе.
— Мариночка, будет скучно, заходи. Мы тридцать первого здесь в Озэпэ празднуем, у нас тут и дискотека, и концерты.
— Спасибо, я крепко подумаю. У тебя, Стёпа, редкий дар привлекать к себе людей. Мы с Володей этот еще в первый раз заметили. Он же редко сближается с людьми, а у тебя как-то разом получилось расположить его к себе. Это божий дар, береги его. До встречи, Степа.
Степан опустил трубку на телефон и тихо выдохнул, оторопело уставившись в ряд бутылок на полке. Если бы он в той жизни знал, что будет разговаривать с историческими личностями так запросто! И они еще будут говорить ему комплименты. Может, вот он его крест? Но не перегибает ли он палку с новыми знакомствами? Тут впору целую коллекцию создавать: Рашко, Шукшин, Высоцкий, Янковский, Боярский, Золотухин и Всеволод Абдулов. Хотя, с другой стороны, чего ему бояться! Вскоре выйдет его научно-популярная книга и покажет, что он не только коллекционер, а серьезный ученый. Деканат на это дело смотрел не очень одобряюще, но не мешал. Как ему по секрету сказал куратор, тем была самим интересна реакция публики. Ему помогли с издательством в ОЗП, и кто-то наверху еще здорово посодействовал. Эх, Надька, допрыгаешься ты как-нибудь! Внезапно захотелось накатить чего-то легкого, больно уж день выдался хлопотным, и он двинулся к стойке бара.
— Коля, есть что-то интересное из ликеров?
— Немецкая «Бехеровка».
— Давай!
— Кого я вижу! Степан Николаевич, вы уже с утра употребляете?
— Анатолий Иванович, какими судьбами?!
Друзья крепко обнялись. Холмогорцев оглядел Мерзликина и хлопнул его по плечу:
— Ты смотри, молодцом. Спорт?
— Плавание. Всегда мечтал освоить акваланг, вот понемногу хожу в бассейн. Летом куда-нибудь в Крым поеду нырять.
— Хорошо! Мечты следует обязательно воплощать в жизнь.
— И за это надо выпить!
— Я уже.
Мерзликин попросил себе коньяку и закуски.
— Бери, бери колбаску. Я гуляю! Собрал бы вас вместе, да завтра улетаю.
— Далеко?
— Лучше тебе не знать.
— Опять твои темные делишки?
— Типа того. И за это так хорошо платят, хотя не в деньгах счастье.
Холмогорцев заказал еще пятьдесят «Бехеровки» и с интересом уставился на товарища, который помогал ему устраивать свой первый быт в столице:
— Выглядишь довольным. Получается менять историю?
— Очень даже! — Анатолий смачно закусил и попросил горячего. — Голодный, блин, с утра в разъездах. Не представляешь сколько здесь надо пройти инстанций и собрать документов. Бюрократы чертовы!
— Примерно, знаешь, представляю. Я загранпаспорт делал себе еще в девяностые.
— Ах да, ты же у нас путешественник. Я по делу еду, кое с кем встретиться. Даже не думал, что когда-нибудь буду разговаривать с самим коменданте.