— Да, так и было. Но у нас не принято много рассказывать про такие корни. Простите, — девушка уже пришла в себя. — Все забываю кто вы и откуда. Говорят, в будущем многие гордятся своим дворянским прошлым?
— Если есть чем гордиться. Хотя я лично это не особо одобряю. Считаю, что надо поступками доказывать свою принадлежность к избранности, а не мифическим прошлым.
— Вы…ты, Степан абсолютно прав! Папа также считал, поэтому во время оккупации пошел в подполье, хоть и не был комсомольцем. Гестапо раскрыло их группу, его товарищей повесили, ему удалось застрелить полицаев и уйти к партизанам. Там также было все непросто.
Холмогорцев с интересом взглянул на девушку. Её голубые глаза во время рассказа потемнели.
— Не поверили?
— Да, — Любава тяжело вздохнула, Николай положил свою руку под её, как будто поддерживая. Степана же остро полоснуло по сердцу. Здесь ведь та война и память о ней еще живы! И похожие на этот рассказы вовсе не редкость. Если бы ветераны сообщали настоящую правду о войне, то потом и меньше было всякой бандерни и змагарей. — Но он именно делом доказал свою верность родине. Выкрал из немецкого штабного автомобиля ценные документы, рискуя жизнью. Это как раз было перед нашим наступлением в сорок четвертом году. Папу даже хотели представить к ордену, но…
— Понятно. Но хоть так.
— Потом он познакомился с мамой и поехал с ней учиться в Ленинград. Те, кому положено, все о нем знали и препятствий не чинили. Там в НКВД был один майор, курировал тот партизанский отряд. Хороший человек, он затем помог папе получить прописку. Так мы и остались в Ленинграде.
Надежда откинула назад волосы.
— Этот рассказ достоин книги, а Николай?
Истомин задумался. В следующий момент, пришедший обратно за стол гость из Новосибирска громко спросил.
— Снайпер, ты что ли?
Николай чуть не подскочил с места, уставившись во все глаза на Константина, который загадочно улыбался.
— Твою меть, Турист? То-то гляжу как будто морда знакомая, только ты сейчас гораздо симпатичнее, чем на аве.
— Кто бы говорил!
Оба молодых мужчины встали с места и крепко-накрепко обнялись. Наконец, Истомин не выдержал.
— Задушишь, медведь алтайский! — затем он обвел взглядом притихших товарищей. — Не поверите, мы много-много лет знакомы с этим увальнем онлайн, на нашем патриотическом форуме. Кто бы мог подумать…
Любава с приятной улыбкой наблюдала за Николаем и его старым другом, её глаза, как будто светились изнутри.
За неожиданную встречу тут же выпили, и Маслов начал рассказывать:
— Я тебя почти сразу узнал, только не поверил. Ну больно уж фантастично все выглядело. Приехал в Москву, попал в незнакомую компанию и на тебе.
— Эх, Костя, тут вокруг нас сплошь голимая фантастика!
— Это точно! Сам до сих пор не верю — подтвердил Холмогорцев и покачал головой. Он уже ничему не удивлялся. Здешних нежданных встреч ему надолго хватит.
— Ты чем дышишь, вообще?
— Ну как бы…
— Он у нас руководитель коммунарского проекта, якшается с секретарями ЦэКа, большой человек.
— Степа, счас как дам в глаз.
— Ты смотри, — Маслов почесал подбородок. — Что-то я слышал про эту движуху. И у нас такой отряд появился. Мог бы и сам догадаться, кто этот проект пропихивает. Молодец, чего! Я всегда знал, что дай тебе волю — развернешься широко. Пишешь?
— Ага. Некоторые темы здесь внове, востребованы, народ скупает все. Я шалею от их местных гонораров, тут же миллионные тиражи! Можно реально богачом стать.
— Ну ты вряд ли в буржуазию подашься. Давайте, ребята, накатим! Я так благодарен судьбе, что нашел вас. Отличная компания, не потерялись в жизни. Человеки!
Вскоре началось выступление джазовой группы. Играли и популярное и что-то свое, очень необычное. Милая девушка солистка довольно неплохо исполнила вещи из классики, затем пошли танцы. Степан успел потанцевать с Надеждой и Любавой, он, вообще, любил танцевать и делал это неплохо, вызывая восхищение публики. Коля категорические участвовать в дрыгоножестве отказался, поэтому пришлось отдуваться Степе. К его удивлению, жительница культурной столицы также неплохо двигалась. Когда кто-то, этим кто-то скорей всего был Бадаев, заказал шейк, Степан и Любава быстро стали королями танцпола.
— Где так научилась лихо отплясывать? — отпаивая девушку за столом морсом, спросила Надежда. Она также успела сбегать потанцевать и сейчас тяжело дышала.
— Папа водил на танцы. Он считал, что человек должен быть гармонично развит. Тело, ум и душа.
— Тогда понимаю на какой почве вы сошлись с Николаем.
— Он великий человек, такие необычные и ясные цели!
Надежда с улыбкой посмотрела не девушку и тихонько спросила.
— Любишь?
Ответом был взгляд сквозь ресницы и заметное смущение, слова не требовались.
— Вот жду, когда ребята из Минска привезут мне новый агрегат. Обещали к Новому году и сразу на него программу поставить для редактирования. Ну в принципе редактор у меня уже есть, — Николай кивнул в сторону разговаривавшей с Надей Любавы. — Научу её будущему, думаю, что справится.
— Это что, — заинтересованно спросил через стол Игорь, — у тебя персональный комп будет?
— Ага. С принтером придется подождать, до ума доводят, самый простейший.
— Ничего себе у тебя блат!
— Гоша, так я за деньги покупаю, и заметь, немалые. Следующие ПиСи поставят в клуб для моих ребят. Пусть технику будущего не на пальцах изучают. Самых способных будем учить на программистов. Они к выпускному уже будут востребованную профессию иметь и самые настоящие корочки. С министром образования договорились. Он только рад был. Его шпыняют сверху, что надо успеть новые учебные заведения открыть, а тут, считай, почти все готовое. Думаю, что через коммунарскую сеть организуем по всей стране подобные компьютерные курсы. Кто захочет дальше учиться пойдет.
— Компьютеров хватит?
— Нам в первую очередь выделят, я с Машеровым уже договорился. Он человек кремень — пообещал, сделает.
Прислушивавшийся к разговору Маслов хмыкнул, но промолчал, а Холмогорцев кивнул в сторону его приоткрытого портфеля и спросил:
— Костя, а там случайно не те фотографии, что ты сегодня сделал?
— Как догадался?
— Знаешь, я подумал, что ты ту девушку не просто так снимал, глаза у тебя были…
Неожиданно сибирский здоровяк покраснел, задумался, потом махнул рукой и достал пачку фотографий.
— Ребят с издательской лаборатории попросил дать место и время. Вот это фото с выставки, это с улицы.
Холмогорцев быстро отобрал в стопку несколько фотографий светловолосой девушки с пышной копной волос. Огромные задумчивые и чуточку печальные глаза, нет, не так — глазищи! Миловидный овал лица с упрямым подбородком. Телеобъектив смог полностью размазать внешний фон, сконцентрировав все внимание на лице девушки. Степан восхищенно вздохнул, у Константина был явно талант.
— Какая красавица!
Раздался голос сверху. Это, оказывается, подошла Надежда и смотрела на фотографии за спинами мужчин.
— Откуда ты её знаешь?
Маслов поначалу не желал отвечать. Холмогорцев заметил, что в душе мужчины творится нечто странное. Наконец, он нехотя выговорил.
— С этой девушкой я встретился в первый день попадания в нынешний мир.
— Ох, ничего себе! Сегодня и в самом деле день фантастики.
— Не думаю, что сегодняшние снимки случайность, — Надежда присела рядом и внимательно изучала нахмурившееся лицо Константина. Тот сначала вспыхнул, но затем заметно поник.
— Мы виделись потом как-то в Новосибирске. Она медик, окончила училище, работала у себя на Алтае медсестрой, затем поступила в вуз на врача. После наши пути дорожки разошлись. Я только знал, что она перевелась в Москву. Её бывший алтайский учитель работает сейчас здесь, в больших кругах вертится, помог ей перевестись. Знаю только, что он повернут на китайской медицине.
Холмогорцев уже обо всем догадался, но спрашивать не решился, вместо него ответила Надежда.
— Эх, Костик, если любишь её, то зачем бросил? Она не выглядит счастливой женщиной. Уж я-то знаю.
Маслов нахмурился, в его глазах мелькнули молнии. Если бы это спросил кто-то из мужчин, он бы точно не стерпел. Хотя сибиряк догадывался, что в крутости характера Ягужинская никому из мужиков не уступит.
— Не пара мы, и нечего этот разговор затевать!
Степан порывался что-то ответить, но ощутил у себя на плече руку Надежды. И вправду, чего лезть человеку в душу?
Уже под конец вечера, когда все начали собираться, Надежда перехватила Константина на лестнице. Она упрямо смотрела на сибиряка, который был выше девушки на голову.
— Вот силы у тебя хоть отбавляй, а ума с возрастом не прибавилось! Ты зачем девушке сердце разбил? Признавайся, сукин сын! Разбил?
— Наверное, — выдохнул Маслов и как-то поник всем своим могучим телом. Эта светловолосая стройная женщина вызывала у него невольный трепет. И как с такой только и умудряется Степан мирно жить?
— Ну так реши все сам! Я же видела, как ты на фотографии смотришь! Любишь её до потери сознания. Судьбу не обойдешь, Костик. Она все равно тебя настигнет.
— Как? Я там, она здесь.
— Каком! Блять, какие вы все-таки мужики существа нерешительные. Что, в Москве на астрофизиков не учат?
— Почему? Учат.
— Так решись, черт возьми! Бери такси и беги к ней, и именно сейчас! Будь мужиком. С переводом и устройством мы тебе поможем! Колька твой вон на какие высоты вход имеет. Я чем смогу, могу устроить на работу. Так ты же фотограф и очень неплохой. Тогда вообще без проблем! Гоша поспособствует с жильем, он парень хваткий, у меня снабжением занимается.
— Понял, спасибо, — что-то в глазах Константина кардинально изменилось, и он заторопился к выходу. Уже около двери Маслов обернулся и коротко выдохнул. — Спасибо, Наденька!
Подошедший из гардероба Степан помог жене надеть плащ и заинтересованно спросил.
— Куда это Костик, как конь педальный, помчался?