– Деревня! – щелкнул его по лбу синдик, то есть глава общины. – Это же Черчилль. Он был у англичан министром финансов. А вот это скачки, – развернул он другую газету. – Ух ты-ы, какие лошади! – восхищенно зацокал он. – Ну и болельщики что надо: смотри, как размахивает шляпой этот джентльмен. О-о, я его узнаю, это Чемберлен, английский премьер-министр. А рядом с ним – опять тот же элегантный парень. Кто он? – обернулся синдик к Гостеву. – Английский лорд, министр или президент какой-нибудь страны?
– Пока еще не президент, но обязательно им будет, – глубокомысленно ответил Виктор. – А вы смотрите дальше, там есть снимки еще интереснее.
– Ага, это театр, – догадался знаток лошадей. – Видна часть сцены, ложа, и в ней… Господи боже, да это же король Англии Эдуард VIII! Как увлеченно он аплодирует! А рядом с ним так же увлеченно аплодирует все тот же то ли лорд, то ли президент. На соседнем снимке король уже не аплодирует, а о чем-то с ним беседует. Вот бы узнать, о чем? – мечтательно вздохнул он.
– О будущем Андорры, – как бы между прочим, бросил Гостев.
– Как? – чуть ли не в один голос воскликнули горцы. – Этот обаятельный джентльмен и есть тот русский, о котором вы говорили?
– Дошло наконец… Да, если вы пожелаете и на выборах отдадите за него свои голоса, то это – ваш будущий президент Борис Скосырев. Ну, а что за страна и что за люди его поддерживают, объяснять, я думаю, не надо: фотографии, которые вы видели, говорят сами за себя.
– Решено! – сверкнул глазами синдик. – В партию вступаем всей общиной.
– Это сколько же вас будет? – деловито достал блокнот Гостев.
– Считайте сами, – начал загибать пальцы синдик. – В общине шесть сел, в каждом селе по тридцать-сорок мужчин, так что человек двести наберется.
– Отлично! – пожал ему руку Гостев. – Вас как зовут?
– Роблес. Хуан Роблес.
– Поздравляю вас, синьор Роблес с вступлением в Демократическую партию Андорры, – вручил он ему красно-белую книжицу. – Поздравляю, друзья, и вас, – одарил он такими же книжицами всех присутствующих. – Отныне все вы не просто родственники или соседи, а соратники в борьбе за светлое будущее Андорры.
Кто-то от души захлопал в ладоши, кто-то затопал тяжеленными сапогами, кто-то засвистел, а хозяин дома схватил ружье и дважды бабахнул в воздух!
– Вот это мне нравится! – не скрывал восторга Гостев. – С такими молодцами мы таких дров наломаем… то есть, я хотел сказать, таких дел натворим, что ого-го! Синьор Роблес, – с подчеркнутым почтением обратился Гостев к синдику, – вы человек мудрый, люди вас уважают, в партию вы вступили первым. Все это дает вам право претендовать на почетную должность руководителя местного отделения партии. Как вы к этому относитесь?
– Я – что? – смутился разом вспотевший Роблес. – Я – как народ, – теребил он составляющие его особую гордость пышные усы. Это – как скажут люди, то есть эти… как их… соратники.
– Ну, что скажете? – обратился Гостев к набившимся в дом соратникам. – Может, предложите не Роблеса, а кого-нибудь другого? Валяйте, говорите, у нас ведь демократия.
– Нет, нет! – зашумели пастухи. – Никого другого не надо. Мы ему верим.
На том и порешили… А Хуан Роблес со временем стал одним из самых верных и фанатично преданных своему Старшему соратнику людей. Ну, а в том, что он человек не только мудрый, но и хорошо разбирающийся в политике, Гостев убедился в тот же день.
Когда земляки Роблеса разошлись по домам, а Гостев уже садился в повозку, чтобы отправиться в дальнейший путь, Хуан вдруг задал, на первый взгляд, невинный вопрос:
– Скажите, достопочтенный соратник Гостев, а газету наша партия уже издает?
– Газету? – поперхнулся Гостев. – Нет, газету партия не издает.
– Это недоработка. Газета партии необходима! Иначе как народ узнает о жизни партии и том, что происходит в столице? Ведь радио есть только в одном из десяти сел, а лошади пробираются в самые отдаленные уголки даже по зимним тропам. Так что хоть и с опозданием, но газету пастух получит. А если учесть, что читать в Андорре умеют практически все, то газета пойдет нарасхват. Я уж не говорю о том, что английские газеты здесь никто не получает, а значит, о нашем будущем президенте никто и понятия не имеет. Те фотографии, которые мы сегодня видели, надо перепечатать в партийной газете. Представляете реакцию простых горцев, когда они увидят Бориса Скосырева рядом с Черчиллем, Чемберленом и даже с английским королем?!
– Дайте вашу руку! – искренне обнял его Гостев. – Идея – просто золотая. Я сегодня же доложу ее Старшему соратнику: думаю, он ее одобрит.
Так оно и случилось. Когда Гостев рассказал о предложении Роблеса, Борис подпрыгнул чуть ли не до потолка, обозвал себя последним идиотом, минут десять ругал себя за то, что не додумался до этого сам, тут же выписал чек, велел Гостеву немедленно отправляться в Мадрид и без запаса бумаги, типографского оборудования и квалифицированных журналистов не возвращаться.
Сработал Гостев оперативно. Не прошло и двух недель, как вышел первый номер органа Демократической партии Андорры: эта прекрасно оформленная и напечатанная на хорошей бумаге газета называлась «Вести Андорры». Надо ли говорить, что всю первую полосу занимал лихо написанный репортаж из театра «Глобус», иллюстрированный фотографиями, на которых глава Демократической партии Андорры Борис Скосырев общается с английским королем Эдуардом VIII?
Эта публикация произвела фурор! Патриархально настроенные и не утратившие уважения к императорам, царям и королям горцы увидели, что их кандидат в президенты пользуется уважением при английском дворе. А раз он там сходит за своего, значит, поддержка ему, причем на самом высоком уровне, обеспечена.
Ну, а почву из-под антимонархически настроенных андоррцев выбили фотографии, на которых Скосырев беседует то с Иденом, то с Черчиллем, то с Чемберленом. Тут уж самые закоренелые скептики вынуждены были прикусить язык: всем стало ясно, что этот русский не прост, и лучшего кандидата на пост президента Андорры не сыскать.
Тем временем Хуан Роблес и Виктор Гостев мотались по самым отдаленным деревням, убеждая горцев вступать в Демократическую партию Андорры. Пастухам говорили, что, проголосовав на президентских выборах за основателя и руководителя партии Бориса Скосырева, они перестанут зависеть от испанцев и французов, что получат льготы в пользовании общинными землями, лугами и лесами, что будут освобождены от налогов, что лежащие у них под ногами несметные богатства, а это медь, уголь, никель, железная и свинцовая руда, наконец-то перестанут пропадать втуне и станут приносить такие деньги, какие андоррцам и не снились. А многочисленные водопады! Это же не только бесполезно текущая вода или объект, на фоне которого можно сфотографироваться, но и будущие электростанции. Не говоря уже о снеге, который лежит в горах круглый год. Ну, кому могло прийти в голову, что деньги можно делать и из снега? А Борис Скосырев до этого додумался. Лыжные трассы и горные курорты, на которые будут ездить туристы из всех стран Европы, вот что такое сверкающий первозданной белизной снег. Надо ли говорить, что все это повлечет за собой строительство первоклассных отелей, прокладку новых дорог, сооружение мостов, линий электропередач и, конечно же, приток рабочей силы. Андоррцам же придется выполнять только одну непосильную работу: подсчитывать прибыль, получаемую от сдачи в аренду водопадов, рудников и снежных вершин.
И вот наконец назначена дата выборов. Решили так: в последнее воскресенье июля 1934 года все андоррские мужчины старше 25 лет должны приехать в расположенный неподалеку от столицы городок Сольеду – именно там располагалась штаб-квартира Демократической партии – и проголосовать за президента. Соперников у Бориса Скосырева не было, но это новоявленных демократов не смущало: в «Вестях Андорры» они объяснили, что если за Скосырева проголосует менее пятидесяти одного процента избирателей, то он признает свое поражение и навсегда откажется от плана сделать Андорру свободной, независимой и процветающей страной.
Какая буря протестов поднялась на страницах газеты, какие шумные митинги прошли на улицах столицы! Жаждущие свободы и процветания андоррцы чуть ли не с угрозами требовали от земляков проявить сознательность и патриотизм, явиться на избирательные участки и отдать свои голоса за Бориса Скосырева.
А чтобы горцы преодолели традиционную лень и приехали в Сольеду, да не одни, а с женами и детьми, газета объявила о проведении беспроигрышной лотереи, о распродаже по сниженным ценам одежды, обуви и недорогих украшений, о концертах приехавших из Каталонии ансамблей, и даже о футбольном матче молодежных команд Андорры и Каталонии.
Надо ли говорить, что эту, если так можно выразиться, наживку жители Долин проглотили без лишних слов и, надев праздничные наряды, заполнили улицы, ресторанчики и концертные площадки Сольеду. Гремели оркестры, отплясывали танцоры, надрывались певцы и певицы, стараясь перекричать друг друга, зазывалы приглашали в кафе и рестораны, а развеселившиеся горцы, сбиваясь в кучки, начинали, как им казалось, петь хором, так яростно притопывая в такт, что содрогалась старинная мостовая.
Но чтобы они не забыли проголосовать, Гостев придумал хоть и не совсем законный, но эффективный ход: на избирательных участках каждому проголосовавшему выдавали талончик с номером, и именно этот талончик давал право не только участвовать в лотерее, но и был пропуском на трибуну стадиона. Надо ли говорить, что все хотели что-нибудь выиграть и, конечно же, поболеть за своих на стадионе: так что на избирательных участках явка была стопроцентной.
С подсчетом голосов тянуть не стали, и, пока шел футбольный матч, шесть доверенных лиц вскрыли урны и занялись подсчетом голосов. Результат превзошел все ожидания! А тут еще андоррцы победили каталонцев, забив два безответных мяча. Поэтому появление на стадионе Хуана Роблеса, который возглавлял избирательную комиссию, болельщики встретили стоя. А когда он объявил, что на выборах президента Андорры за Бориса Скосырева проголосовало девяносто девять процентов избирателей, стадион взорвался такой бурей оваций, что с ближайшего склона чуть было не сошла снежная лавина!