Из-за стола раздался стон, и она бросилась помогать Вихрю, который пришёл в себя и пытался приподняться. Бледно-жёлтая чешуя его была расцарапана, а янтарная серьга криво болталась в надорванном ухе.
«Говорил же Шестипалый, что глупо носить украшения, – думал он, морщась от боли. – Это ж надо – позволить ледяной вырубить себя! Тёрн такого не поймёт. Огнём надо было сразу, но я так боялся за Луну… Глупость и поспешность – вечно у меня одно и то же…»
Луна осторожно потянулась к нему.
– Можно? – спросила она робко.
Песчаный взглянул ей в глаза и кивнул. Взяв его за тёплую лапу, она осторожно ощупала голову, но серьёзных ран, кроме шишки над глазом, к счастью, не нашла.
– Всё нормально, – сказал он, приподнимаясь, но тут же снова уселся. – Повезло ей, что сбежала. Я бы отдохнул, и… А когда я… то это такое… – Он поморщился. – Нет, лучше ещё полежу…
– Главное, ты жив, – улыбнулась Луна.
«И ты тоже, – добавил Мракокрад, – по крайней мере, пока. А завтра…»
«Давай пока не будем про завтра… Кстати, спасибо тебе».
Вечером Луна с Солнышком сидели на самом высоком пике Яшмовой горы и наблюдали за приближением грозы. Стена дождя медленно надвигалась с юга, и в чёрных тучах лишь кое-где ещё виднелись клочки голубого неба. Порывы ветра приносили далёкие запахи драконьего огня, морского прибоя и тропического леса. Луна зябко куталась в крылья, вздрагивая от ещё редких дождевых капель.
Сложив лапы и обернувшись хвостом, Солнышко не сводила своих странных серовато-зелёных глаз с далёкого пустынного горизонта на западе.
– Бедная Стерх, – вздохнула она. – Теперь её станут разыскивать сразу две королевы – Ибис и Рубин. Да и всех жалко, даже Хладну. Не знаю, что бы я сама делала, окажись Глин в плену у Пурпур.
– Я ещё кое-что хочу рассказать, – проронила Луна.
«Не уверен, что это разумно», – заметил Мракокрад.
«Не могу я больше скрывать… даже ради капельки безопасности. Или не капельки, всё равно».
Она перевела дух, набираясь храбрости.
– Я могу читать мысли… А ещё – видеть будущее».
«Три луны! – подумала Солнышко, невольно морщась. – Ещё одна Вещунья…»
– Нет, это правда.
Она рассказала о лунном свете и полнолунии, и о том, как скрывала от всех свои способности, а потом воспользовалась, подслушав разговор Хладны с королевой Пурпур. Не забыла упомянуть и о видении перед взрывом в пещере.
– Тяжело, наверное, было скрывать так долго… – проговорила Солнышко, глядя ей в глаза уже не столь недоверчиво. Луна молча кивнула. – А ну-ка, скажи, о чём я сейчас думаю?
Луна искоса взглянула на неё.
– Думаешь, что Цунами на это скажет… И сильно подозреваешь, что не поверит… Ещё волнуешься за Звездокрыла и надеешься, что Вещунья правильно за ним ухаживает… – Солнышко слушала, удивлённо распахнув глаза. – А больше всего думаешь об академии – всё пропало или ещё нет, и не отправить ли учеников по домам, раз уже на первой неделе столько всего случилось, и по крыльям ли тебе мечта помирить все драконьи племена…
– Ну и ну! – ошарашенно пробормотала Солнышко.
– Не сомневайся в себе! – горячо продолжала Луна. – Не вздумай бросать начатое. Конечно, дело непростое – исправлять то, что почти невозможно исправить, – но если не пробовать, то ничего никогда и не получится! Вы с Глином… И остальные – драконы Пиррии верят в вас. Их доверие – это дар, не дайте ему пропасть впустую!
«Хм…», – многозначительно протянул Мракокрад.
«Понимаю тебя», – ответила она.
– У тебя что, было видение? – с надеждой спросила Солнышко. – Такое, где нам удалось изменить мир? Вроде как новое пророчество, да? Пять пробуждений в Трёхлунной ночи, пятеро смогут добру научить… – как-то так?
Луна рассмеялась.
– Двадцать лет, двадцать зим, и драконий народ… – продолжила она, – э-э… вечный мир обретёт… Да нет, никакое не пророчество, просто я верю, что всё получится!
Солнышко кивнула.
– Я тоже… – «Если мы сами выбираем себе судьбу, то я хочу только такую», – подумала она, кладя лапу Луне на плечо. – Пойдём вниз, пока эти тучи совсем нас не накрыли… Спасибо тебе, что рассказала о своих способностях и всём остальном!
В главном зале академии ждали Вихрь с Кинкажу, которая тут же кинулась на шею Луне, осыпая её яркими лепестками восторженных мыслей: «Мы живы! Нас спасли! Теперь всё будет хорошо!»
– Вихрь мне всё-всё рассказал! – затараторила радужная. – Вы настоящие герои… надо же, а я всё пропустила. Вы нашли убийц и спасли нас всех! Просто не верится – Стерх! Жуть, да и только! Ну, ледяная всегда меня пугала… хотя ведь тоже – брата спасала, оказывается… но нападать на наше крылышко… на мою лучшую подругу – просто ужас какой-то!
Лучшая подруга – несмотря ни на что? Интересно.
– Я думала, ты на меня сердишься, – ответила Луна. Солнышко тем временем скользнула в коридор, махнув крылом на прощанье.
– Сердилась, но только вчера! – Кинкажу отступила на шаг, радостно мерцая голубым и розовым с золотыми переливами. – Не так уж оно и страшно на самом деле – всё равно ведь я говорю то, что думаю, какая разница? – Она рассмеялась. – А если ты прочитаешь у меня в мыслях что-нибудь не то, так это твои проблемы, не мои… Ты вот что – обещай рассказывать мне все свои секреты, и тогда читай мои сколько угодно – договорились?
Луна улыбнулась в ответ, но тут же внутренне сжалась, вспомнив о Мракокраде.
«Эй, не надо, – забеспокоился он. – Я вижу, ты готова наделать глупостей… Осторожнее!»
– А где Карапакс? – спросила она радужную.
– Я здесь, – ответил морской дракончик, выступая из тени. Тихий гул, исходивший от его разума, совершенно терялся в шумной мысленной болтовне Кинкажу.
– Можно посмотреть твой браслет?
В голове раздался печальный вздох Мракокрада:
«Не вижу ни одного будущего, где я сумел бы тебя отговорить».
«Вот и славно, тогда и не утруждайся, отдохни пока».
Карапакс стащил с плеча золотой обруч и протянул ей. Луна взяла – так и есть. Тишина – полная, оглушающая. Такое одинокое чувство – как только обычные драконы его переносят?
Она рассмотрела камушки, вставленные в золото, – шесть осколков меньшего размера, чем у Оникс в амулете. Чёрные, словно обугленные, с серебристыми искорками неземного металла.
– Откуда такие камни?
– Это интересная история, – ответил морской дракончик. – Плавали как-то с братьями ночью… мы любим – небо, звёзды, красота – и комета как раз тогда светила, помнишь? Вдруг – в небе огненный след, и что-то упало в воду. Никто со мной искать не поплыл, а мне захотелось, интересно… Нашёл легко, вода вокруг была горячая – большой такой чёрный камень на дне, а вокруг осколки. Вот и решил их носить.
– Небесный камень, – кивнула Луна, возвращая браслет. Так и подмывало дать его подержать Вихрю, чтобы подслушать секреты морского, но какая тогда честность? – Так его называет Оникс, у неё тоже есть.
Стоящий рядом Вихрь замолчал, в его глазах засветилось понимание. Луна кивнула ему и Кинкажу.
– Небесный камень, – объяснила она, – подавляет чтение мыслей. Я это поняла сегодня, когда мы разговаривали с Оникс. Потому я и не могла слышать её и тебя, Карапакс. Думаю, ты мог бы дать и другим по кусочку… всему нашему крылышку. Вы мои друзья, и я не хотела бы вас подслушивать.
Кинкажу радостно запрыгала и снова бросилась ей на шею. Вихрь одобрительно улыбнулся.
– Отличная идея.
– Ещё бы, – согласился морской и принялся выковыривать камушки из золотой оправы.
– Холоду я сама отдам и всё ему расскажу, – вздохнула Луна.
– Вообще-то… – замялся песчаный дракончик, – я должен вас огорчить.
Луна нахмурилась. И как только она сразу не заметила этого в потоке его мыслей?
– Неужели? – поморщилась она.
– Что? Что случилось? – заволновалась радужная.
– Холод… – вздохнул Вихрь. – Я зашёл к нам в пещеру, а его нет. Он улетел.
Глава 24
– Улетел? – ахнула Кинкажу. – Почему? Куда?
– Не знаю, но клетки с Бандитом тоже нет, – пожал крыльями песчаный дракончик. – Так что, похоже, отбыл насовсем.
– Да-да, – оживился Карапакс, – я же видел, как он улетал, но подумал, просто на охоту. Потому и не стал останавливать.
Он уже добыл из браслета два камушка, и Кинкажу с Вихрем припрятали их в мешочки на шее для библиотечных печатей. Поток мыслей сменился едва заметным гулом, отчётливо звучали лишь далёкие голоса других учеников академии. Луна невольно пожалела, что осталась без мыслей друзей.
«Ничего, зато буду внимательнее прислушиваться к тому, что они говорят вслух», – подумала она и повернулась к Карапаксу.
– В какую сторону полетел Холод?
– Туда, где лес между горами и пустыней… Эй, а ты куда?
Луна задержалась у выхода, за которым вовсю разгулялась гроза.
– Поищу его, – обернулась она.
– В такую погоду? – скривился морской.
Кинкажу радостно порхнула следом.
– Я с тобой! Ура!
– Вам не обязательно… – Луна показала крылом на сплошную завесу дождя.
– Ха-ха! Забыла, что моя родина – дождевой лес? У нас такое всегда! Я привыкла.
– А я не очень, – хмыкнул Вихрь, – но тоже полечу.
Радужная выжидательно взглянула на морского. Изумрудный дракончик кряхтел, переминаясь с лапы на лапу. Светящиеся полоски на боках зябко мерцали.
– М-м… погода уж больно… – снова начал он.
– Решайся, Карапакс! Мы ведь одно крылышко, от Яшмовой только мы и остались – надо держаться вместе. Подумаешь, капает немножко… – Кинкажу шутливо пихнула его в бок. – Слушай, ты же морской дракон, ты водой вообще дышать можешь!
– Ну, плавать – совсем другое дело… А летать… Мало того, что льёт сверху, к земле прибивает, так ещё и болтанка от ветра… И молнии, гроза же…
– Короче, он с нами, – обернулась радужная к Луне. Карапакс за её спиной обречённо вздохнул.
– Вас никто не заставляет, – повторила Луна, – просто я… ну, мне кажется, я перед ним в долгу.