Мария рассмеялась.
— Дорогой мой Максим, — пальцы поползли по рубашке. — Любовь и брак? Это как огонь и лед. Женись по расчету, но кто сказал, что сердце должно молчать?
Она подошла ближе. Жар от нее шел, глаза горели.
— Но сперва, — голос стал тише, — нужно заполучить невесту. Княгиня сейчас в Японии, под крылом графа Царева. А это меняет правила игры.
Максим тяжело выдохнул.
— Как, черт возьми, мы это провернем? — в голосе звучало отчаяние. — За Царевым не зря укрепилась его репутация. Он скорее сдохнет, чем отдаст княгиню.
Мария улыбнулась и села на подлокотник его кресла. Нога коснулась его колена.
— Доверься мне, — прошептала она, поглаживая его руку. — У меня есть ключи от любых замков.
«Ну да, конечно» — подумал он, но прикосновения жгли.
— А дальше что? — слова давались с трудом. — После венчания?
— Дальше, мой сладкий, — Мария наклонилась близко, — наши дома сольются в одну империю. Мы будем править всем. Вдвоем…
— Вдвоем, — повторил он.
— Да, но ты должен довериться мне. Слепо и до конца.
Он кивнул. Какой смысл сопротивляться? Эта женщина умела убеждать лучше любого гипнотизера. Мария встала и протянула руку.
— Тогда пойдем, — сказала она с улыбкой хищницы. — У нас столько недосказанного.
Максим взял ее за руку. Теплая, живая. «Ладно, посмотрим, что она задумала», — решил он про себя. Мария прижалась к нему, губы коснулись уха.
— Черт… — выдохнул он.
Руки сами потянулись к корсету. Шнурки развязались легко, один за другим. Ткань упала и Максим замер.
— Сегодня, — сказала императрица спокойно, — ты можешь делать со мной все, что захочешь.
Со столика она взяла плетку. Покрутила в руках, как опытный мастер инструмент. Следом — восковую свечу.
— Возьми сливки, — велела она.
«Ну и дела», — мелькнуло у него в голове, но он послушался. Ноги сами несли его за ней к спальне. Дверь щелкнула. И тишина… Только запах жасмина и предчувствие того, что сейчас будет совсем не скучно.
Я замер на краю окопа, наблюдая, как мой Красный превращает в пепел очередную волну японских самураев. Пятиметровый лавовый исполин двигался неспешно, каждый шаг выжигал на земле дымящиеся кратеры.
— Костя! — рявкнул брат Юра, влетая ко мне с окровавленным клинком. — Ты слышал⁈
Я развернулся, отзывая Ветерка, который только что сбросил троих японцев в пропасть.
— Что стряслось? — бросил я, запуская чакрам в летящего самурая. Металл прошил грудь насквозь, вернулся в ладонь еще теплым от крови.
— Подмога пришла! — Юра вцепился в мое плечо. — Армада! Нас теперь втрое больше этих узкоглазых! И главное — студентов отзывают!
Сердце ухнуло в пятки. «Неужели это все заканчивается хотя бы для нас…»
— Не гони, — не поверил я. — А кто остается держать фронт?
— Выпускники. Дипломированные охотники и призыватели. А недоучки валят в Академию.
Тем временем Смертушка материализовалась по моему зову — миниатюрный жнец тут же поднял японские трупы, обращая их против бывших товарищей. Пусть режут друг друга.
— Когда мы с девчонками драпаем? — спросил я.
— Завтра на рассвете! — Юра заржал как конь. — Представь! Домой! К человеческой жратве!
И тут к нам подбежала Соня. Форма сестры висела лохмотьями, лицо покрывала боевая грязь, но глаза полыхали тем же безумным счастьем.
— Мои золотые! — она стиснула нас в объятиях. — Весело здесь, не правда ли?
— А меня забыли? — взвыл обиженный голос Гордея. — Тоже хочу в кучу-малу!
Мы захохотали и сгрудились в групповые объятия прямо под свист пуль. Абсурд ситуации только подливал масла в огонь веселья.
— Костян, — сказал Гордей, отлипая от нас, — помнишь, как твой Кислинка мост растворил?
— Еще бы забыть, — оскалился я. — Японцы так завизжали, когда их переправа превратилась в кисель.
Мы еще потрепались, вспоминая интересные истории, и я направился к базе, чтобы собираться домой. А на рассвете мы уже стояли у транспортника с Лолой, Дашей и Сашей. Они выглядели выжатыми и уставшими, как и я. Лола, обычно неугомонная, еле держалась на ногах — ее боевые волки лежали рядом, тяжело дыша. Даша же молча смотрела на японские позиции. А Саша нервно мяла кобуру.
— Ну что, дамы, — бросил я, пытаясь выдавить из себя хоть каплю бодрости, — готовы к цивилизации?
— Готова к нормальной ванне, — Лола едва не всхлипнула. — И к еде, которая не воняет порохом и кровью.
— А я готова забыть этот чертов кошмар, — Даша сглотнула, голос дрожал от усталости. — Хотя… кое-что врежется в память навсегда. Как клеймо.
— Мы все здесь переродились. Стали железными, беспощадными, — усмехнулась Саша.
Подошел декан Денис Владимирович. Выглядел свежо, будто месяц в санатории провел.
— Ну что, мои дорогие студенты, — прохрипел, — пора домой. Самолет ждет.
Никто не тянул резину — все быстро загрузились в самолет и вырубились. Весь полет прошел в полудреме. Мы были настолько измучены, что слова в горле застревали. Я дремал у иллюминатора, и мне снились не кошмары войны, а мирные картины — лекции в Академии, смех друзей, обычная студенческая жизнь.
Когда приземлились в Екатеринбурге, декан объявил.
— У вас есть два дня передышки перед возобновлением занятий. Советую выспаться и прийти в себя. Вас поселят в отеле «Империал» — все за счет Академии.
Отель поразил роскошью. Нам выделили огромные апартаменты с несколькими спальнями, гостиной и кухней. Впервые за месяцы мы могли расслабиться по-настоящему.
— Господи, — выдохнула Лола, рухнув на мягкий диван, — я забыла, что такое комфорт.
— А я забыла, что такое горячая вода, — добавила Саша, направляясь к ванной.
Заказали еду и сидели в гостиной, жевали и делились воспоминаниями.
— Помнишь, Костя, — хихикнула Даша, — как твой Росток случайно закопал нашего командира?
— Это было не случайно, — возразил я. — Он орал на меня, вот Росток и решил его угомонить.
— Бедный майор, — засмеялась Лола. — Полчаса откапывали, а он все без остановки матерился под землей.
— Зато потом перестал на нас рычать, — заметила Саша.
Мы смеялись. Это было так хорошо — просто смеяться, не думая ни о чем. Я чувствовал, как напряжение окончательно стекает с тела.
«Наконец-то можно расслабиться», — думал я.
Но веселье оборвалось. Дверь апартамента взорвалась, разлетевшись щепками. В проеме возникло нечто настолько ужасающее, что дыхание застряло в горле.
Гибрид — мутант здоровенный. Серо-зеленая кожа в язвах, когти вместо пальцев. Лицо — полная жесть. Один глаз человеческий, сумасшедший, второй — красная дыра светится. Рот до ушей, зубы как у акулы.
От твари несло мертвечиной. Магия смерти, но кривая какая-то. Тошнило от одного вида.
— Какого черта… — не успел договорить, как тварь рванула.
Саша выхватила ствол. Бах, бах, бах. Пули влетали в мясо, но мутант даже не поморщился — только оскалился шире.
— Лола! — заорал я.
Она спустила волков. Стая накинулась, но мутант смахнул их одним взмахом. Даша вскочила, тьма обвила руки. Черные плети опутали тварь, но он их порвал как бумагу.
Я призвал всю армию.
— Рвите его!
Твердолоб пошел в подсечку — существо подхватило его и швырнуло в стену. Штукатурка посыпалась. Ветерок атаковал невидимо, но тварь схватила его за горло. Кислинка плеснул кислотой — стекла без следа. Сосулька заковал ноги в лед — растаял мгновенно. Солнышко ослепил вспышкой — существо только рассмеялось. Смех пробрал до костей.
А потом мутант сделал что-то дикое. Глубоко вдохнул — и выдохнул розовый туман. Сладкий аромат ударил в ноздри — ваниль, мед и еще что-то. Кровь вскипела в жилах. Разум поплыл. Ярость испарилась, сменилась другим голодом.
Взглянул на девчонок — они изменились. Глаза помутнели, на губах странные улыбки. Лола подплыла, покачивая бедрами.
— Костенька, — прошептала медовым голосом, — зачем мы деремся? Разве не лучше… любить друг друга?
Даша обвила сзади, прижалась всем телом.
— Да, — пролепетала, — к черту эту войну. У нас есть любовь…
Саша подошла спереди, положила ладони на грудь.
— Мы же любим друг друга, — голос стал томным, — так зачем сражаться?
«Блин, — подумал я, — вот это поворот. Мутант-афродизиак. Кто бы мог подумать.»
Я не мог сопротивляться. Феромоны жгли мозг, превращая мысли в кашу. Обнял Лолу, впился в её губы. Потом Дашу — её поцелуй был огнём. Саша — и мир окончательно поплыл. Мы сплелись в объятиях, забыв обо всём на свете.
Големы сперва застыли истуканами — без моих команд они не могли действовать в полную силу, а я не мог выдавить из себя ни одного приказа для атаки.
Сквозь липкий туман наслаждения я различил размытый силуэт — мутант двигался к нам. Когтистые пальцы потянулись к Лоле. Мои големы стали метаться вокруг него, как разъяренные псы, но тварь смахивала их одним движением — легко, презрительно.
Я пытался закричать, рвался защитить ее, но тело не слушалось. Мутант мог бы прикончить нас всех за секунды, но големы продолжали атаковать, цепляясь за его ноги, карабкаясь по спине. И раздражение мелькнуло в его единственном человеческом глазу. Времени терять он не стал — подхватил Лолу на руки, а она даже не дернулась, продолжала улыбаться той же идиотской блаженной улыбкой. И тварь направилась к проему, где когда-то была дверь.
«Нет…» — промелькнуло в моей голове.
Существо обернулось. В его взгляде не было безумия — только холодный, расчетливый интеллект. Хуже любого зверя. И они ушли прочь. Феромоны же держали нас в своих когтях еще какое-то время. Мы сидели, я обнимал и целовал девушек — жалкие марионетки в руках невидимого кукловода. А затем туман начал отступать.
И первая мысль, трезво пробившаяся сквозь дурман — Лолы нет.
— Лола! — я оттолкнул от себя девчонок.
Даша моргнула — медленно, тупо, как сова на свету.
— Лола? — она вертела головой. — Костя, что, черт возьми, с нами творилось? И почему эта тварь нас не прикончила?