Глава 14
Поле залито кровью. Два пленника лежат передо мной — мешки на башках, руки связаны. Трясутся как осиновые листья.
— Ну что, ребята, — присаживаюсь перед ними. — Кто послал? Не тяните время, терпения у меня кот наплакал.
Молчат. Один дрожит так, что зубы стучат. Второй держится, но плечи каменные.
— Говорить будете, — голос делаю жестче. — Нападение на закон — дело серьезное. Особенно когда документы везем важные.
— Граф, — хрипит следователь Тяпкин, подходит ближе. — Пытать нельзя. Закон есть закон. Да и толку ноль — язык им страх отрезал.
Встаю, отряхиваю колени. Тяпкин прав, но правота редко работает.
— Объясняй.
— Они не нас боятся, а императрицу, — Тяпкин смотрит на пленников с презрением. — Наняла через посредника. Знают только кличку какого-то мелкого сводника.
— Что предлагаешь?
— Везем к императору. Там выжмут все соки, — в голосе Тяпкина сталь. — Это наш козырь против императрицы. Сама себе яму роет.
— Ладно, — проверяю узлы. Лианы крепкие, но подтягиваю — дорога длинная. Один зашевелился, мычит что-то.
— Заткнись! Говорить потом будешь, — выпрямляюсь. — Поедем через потусторонку к Москве. Короче путь.
Опер Кузьма хмурится.
— Граф, туда нам нельзя. Твари там такие — живым не выбраться. Да и мы не мертвые, в потусторонку не пройдем.
— Я вам и не предлагаю, — усмехаюсь. — Отдайте документы. Доставим на волках княгини Невской через потусторонку. Императрице там до нас не добраться.
Тяпкин мотает головой.
— Не могу! Улика при нас должна остаться.
Доверие — штука тонкая. Особенно когда государственные тайны на кону. Усмехаюсь с пониманием.
— Ясно — доверия нет и не будет, — говорю тихо. — Значит, длинной дорогой. Но все равно лучше через лес на волках княгини. На всех дорогах к столице уже ловушки магические расставили и взрывчатку заложили. Живыми к Москве не пустят.
И со мной никто спорить не стал. Логика железная — открытая дорога, открытый гроб. А волчары Лолы — не просто звери, а настоящие машины войны. Каждый мог нести по двое, а то и по трое. Мы быстро расселись по их спинам, привычно проверяя оружие и амулеты.
Лес встретил нас ветром в соснах и запахом хвои. Волки рванули вперед плавно. Четыреста километров пролетели быстро — лапы едва касались земли. Но вдруг воздух дрогнул.
— Стой! — выкрикнул я.
Волки замерли. Лес стал чужим. Из воздуха выросли пурпурные нимфы — безликие, переливчатые, опасные. От них исходила такая энергия, что волосы встали дыбом.
— Противогазы! Быстро! — закричал я, уже натягивая свой.
Но Тяпкин лишь растерянно хлопал себя по карманам.
— У нас нет…
Не успел договорить — нимфы раскрыли рты и выпустили облако розовых спор. Дымка поплыла по ветру, и я увидел, как люди начали улыбаться — широко, безумно. Снова дело рук императрицы и любовных чар.
— Как же прекрасен этот мир… — пробормотал Тяпкин. Его глаза стали стеклянными, а улыбка расползлась до ушей.
Они начали танцевать — нелепо, как идиоты. Потом один за другим рухнули в траву — кто-то с тихим смешком, кто-то с блаженным вздохом. Лола только успела надеть противогаз, но Саша и Даша уже спали рядом с остальными.
А я стоял среди этого дурдома, глядя на пурпурных тварей сквозь мутное стекло маски. Минуту назад у меня была команда. Теперь — только мы с Лолой против двенадцати нимф. Они кружили вокруг нас, как стервятники над падалью. Двенадцать теней — каждая могла снести крышу целому батальону.
— Лола, — окликнул я её тихо, не спуская глаз с тварей. — Их двенадцать. Шансы не на нашей стороне.
Она повернулась ко мне. В её взгляде было упрямство — ледяное и острое.
— Пусть попробуют, — прошипела Лола. — Я им покажу настоящую войну.
— Нет! Забирай документы с анализами, — бросил я, кивнув на спящего Тяпкина. — Садись на волка и дуй в Москву. Я задержу их, сколько смогу.
— Нет, — отрезала Лола. — Я тебя не брошу. И девчонок тоже.
Внутри у меня зашевелилось раздражение. Благородство — штука красивая, но когда оно граничит с самоубийством, становится просто глупостью.
— Лола, слушай внимательно, — я старался вложить в голос всю тяжесть приказа. — Эти бумаги важнее нас. Если они не попадут к императору — императрица выиграет. Всё, что мы сделали, пойдёт прахом.
— И что? — она резко развернулась ко мне, глаза сверкнули. — Думаешь, я смогу жить, зная, что бросила тебя тут подыхать?
— Сможешь, — жёстко ответил я. — Потому что ты сильная. Потому что понимаешь, что на кону. И вообще-то, я не собираюсь здесь подыхать!
Но она не стала больше спорить — просто молча вытащила боевой топор. Металл блеснул, и я понял, что спор окончен и Лола сделала выбор. И мне оставалось лишь принять его.
А дальше началась магия. Кожа Лолы покрылась волчьей шерстью. В пасти выросли клыки, а в глазах вспыхнул древний огонь. Она выпрямилась на задних лапах. Руки остались человеческими — сильными, покрытыми шерстью, державшими топор и щит легко. Затем сверху тело закрылось костяными пластинами.
— Ну что ж… — пробормотал я. — Выглядишь круто!
— Спасибо!
Нимфы не собирались играть с нами в поддавки — видимо, у них не было детства с настольными играми. Их пурпурные мечи вспыхнули, а глаза зажглись ледяным светом. Они двигались с хищной грацией балерин, которые решили сменить пачки на доспехи и карьеру на геноцид.
Лола метнулась вперёд первой — смело, отчаянно, по-волчьи яростно. Топор рассёк воздух, целясь в ближайшую нимфу. Но та увернулась легко, словно это была не смертельная атака, а неловкое приглашение на танец.
— Ну конечно, — проворчал я, — даже древние убийцы изящнее меня двигаются.
Время слов закончилось. Я призвал своих големов и бросил их в бой — пусть хоть они повеселятся, пока я тут размышляю о превратностях судьбы. Сам покрылся броней из камня и лавы, превратившись в ходячий памятник собственной паранойе. Рванул вперёд, но сразу понял — нимфы не просто противники, а хищницы высшего класса. Они кружили в воздухе, как ястребы на стероидах, а их мечи оставляли пурпурные следы. Каждый удар был пропитан магией — видимо, они не экономили на качестве.
Одна из нимф пикировала на меня сверху, целясь мечом в голову. Я отбил удар чакрамом и плюнул ей кислотой на руку — старый добрый способ знакомства.
— Простите, — буркнул я, — не представился. Меня зовут «Твоя Смерть», а это моя визитная карточка.
Она взвизгнула — первый звук за всё время. Значит, они всё-таки не немые, просто воспитанные. Отлетела назад, но уже через миг вновь бросилась в атаку. Настойчивая девочка — уважаю. Лола рубилась рядом как бешеная мясорубка с ногами. Топор мелькал в руках, кости брони трещали под ударами, но держались. Даже когда нимфы прорезали защиту, она только злее становилась.
— Лола! — крикнул я, уворачиваясь от очередного «дружеского» выпада. — Может, попросим их сделать перерыв на чай?
— Заткнись и дерись! — рявкнула она в ответ, снося голову очередной нимфе. — Светские беседы потом!
Мои големы атаковали с флангов, но нимфы оказались не только быстрыми, но и башковитыми — редкое сочетание красоты и мозгов. Мгновенно просекли, что нас надо разделить, и начали действовать как стая волков. Три нимфы отрезали Лолу от меня, ещё четыре занялись моими големами. Остальные пятеро уставились прямо на меня — видимо, я был главным призом в этой лотерее смерти.
— Любопытно, — пробормотал я, отбивая очередной удар, — кто вас учил так драться? Академия изящных искусств убийства?
Ответа не дождался. Нимфы не тратили слова на болтовню — профессионалки до мозга костей. Молчаливые, эффективные, смертоносные. Прямо как мои бывшие.
Я увернулся от двойного удара и попытался контратаковать, но чакрам лишь рассек воздух. Слишком быстрые твари — видимо, они не пропускали тренировки. Усталость накатывала волнами, каменная броня защищала, но тянула вниз как совесть после особо подлого поступка.
Лола взревела так, что даже у меня мурашки побежали по спине. Её топор наконец нашёл цель — одна из нимф рухнула на землю, разрубленная пополам. Пурпурная кровь забрызгала траву, словно кто-то решил перекрасить поляну в более мрачные тона.
— Значит, их всё же можно грохнуть, — мелькнула обнадёживающая мысль. — Какая неожиданность — они смертны. Кто бы мог подумать.
Но радоваться было рано — как всегда в моей жизни. Остальные нимфы взбесились, их атаки стали яростнее и жёстче. А я вдруг понял, что всё это время они просто разминались. Настоящая мясорубка только начиналась.
— Ну и дела, — выдохнул я сквозь зубы, проверяя гранаты за поясом. — Хорошо хоть взял с собой игрушки. Надеюсь, они оценят мой подарок. Правда, врядли успеют поблагодарить.
Тем временем
в Москве
Мария Фёдоровна топталась по мраморному полу, каблуки отбивали похоронный марш по её нервам. Дворец притих — даже призраки предков, видимо, решили не мешать семейной драме. На столе лежал телефон, черный как её настроение и такой же отзывчивый.
— Ну же, возьми трубку, гад! — прошипела она, глядя на аппарат так, будто он лично её предал.
Длинные гудки. Один — надежда. Другой — сомнение. Третий — ярость. Лицо Марии каменело быстрее, чем репутация политика после скандала. Знакомый трюк — заставить ждать. Классика жанра. Но сегодня у неё не было времени на эти театральные паузы.
— Алло, — наконец раздался голос. Усталый, как совесть коррупционера.
— Почему так долго не отвечал, драгоценный? — выпалила Мария с сарказмом, способным прожечь телефонный провод. — Звоню полчаса! Или ты решил поиграть в недоступного принца?
— Всё кончено, — сказал он просто, как врач, сообщающий диагноз.
Мария застыла. Даже каблуки перестали стучать — видимо, тоже в шоке.
— Что значит — кончено? — её голос дрожал между истерикой и убийственным спокойствием. — Наши отношения или твоя способность к связной речи?