— О чем думаешь? — спросила Лола, заметив мой взгляд.
Я усмехнулся и достал телефон.
— Пора звать самых крутых и опасных парней на подмогу.
Москва
Заседание тянулось как похороны. Александр IV сидел во главе стола, крутил в руках бумажку и смотрел на министров. Те несли обычную чушь с важными лицами.
— Ваше величество, — бубнил министр финансов, — налоговые поступления за этот квартал…
И тут сквозь стены дворца прорвался звук — басы долбили так, что штукатурка сыпалась. А следом визг такой, что у Александра глаз дернулся. Министры заткнулись и уставились друг на друга.
— Какого черта? — спросил Александр.
Дворецкий подскочил к императору и зашептал на ухо, — Ваше величество… это императрица. Она… напилась в хлам.
— В хлам? — Александр развернулся так, что все поджали хвосты.
— Ну… сильно перебрала, ваше величество.
У Александра челюсть отвисла. За все годы брака Мария Федоровна была образцом приличий. Что могло ее так проломить?
— Господа, — Александр встал, — я отойду на пару минут. Тут без меня разберетесь.
Министры закивали как болванчики. Никому не хотелось попасть под семейную разборку. Александр помчался по коридорам. Музыка становилась громче, а в голове крутилось только одно, — что за дичь творится в его дворце?
Оранжерея встретила его адским грохотом. Колонки орали так, что растения тряслись. А посреди этого безумия плясала его жена. Мария Федоровна отжигала между пальмами с бутылкой водки в руке. Волосы растрепаны, лицо красное. Увидев мужа, она показала ему язык.
— Все вон! — рявкнул Александр.
Фрейлины и служанки рванули к выходу. Платья шуршали, каблуки стучали — настоящая паника. Через секунду в оранжерее остались только они двое.
Александр вскинул руку, воздух завибрировал. Магия хлестнула по колонкам — те разлетелись в щепки, музыка оборвалась. Мария Федоровна замерла. В руке блестела бутылка, но теперь она смотрела на мужа с улыбкой — нежность, вызов и тоска в одном флаконе.
— Котик, — протянула она, — какая встреча! Ты уже закончил свои великие дела?
— Мария, — его голос был тих, но под ледяной поверхностью бурлила ярость, — что происходит? Почему ты ведёшь себя как пьяная прачка? Что на тебя нашло?
Она плюхнулась в кресло. Улыбка сползла с лица, как маска после долгого бала. В глазах мелькнуло что-то опасное — боль, спрятанная за годами церемоний.
— Мне просто грустно, Саша, — сказала она тихо. И эта простота била сильнее любого крика. — Сидеть тут, как в клетке. Когда мы последний раз были вместе? Когда ты смотрел на меня не как на императрицу, а как на женщину?
Александр подошёл ближе и осторожно взял бутылку. Мария не сопротивлялась — только смотрела ему в глаза с усталой тоской.
— Ты всегда где-то далеко. В делах, в протоколах… А я уже забыла, как это — чувствовать себя живой. Помнишь море? Наши первые годы? Только мы вдвоём, песок под ногами, шум волн… Ни министров, ни этой канцелярской херни.
Император нахмурился. Всё внутри сжалось — долг или счастье? Государство или жена? Вечная дилемма любого мужика, только у него масштабы побольше.
— Тебе стоит поспать, — выдавил он наконец. — Потом поговорим о поездке.
Мария уселась поглубже в кресло, веселье исчезло без следа. Осталась только усталость — горькая, настоящая.
— Может, хоть чай выпьешь со мной? — спросила она сухо. — Пять минут посидишь рядом? Или даже этого у тебя нет?
Александр открыл было рот — «Меня ждут…», но взгляд Марии остановил его. В её глазах сверкнуло что-то острое — гнев? Презрение? Он вдруг почувствовал себя полным придурком.
— Хорошо, — сдался он. — Пять минут.
Лицо Марии просветлело.
— Как раз принесли чай, — она кивнула на столик с чашками и чайником. — Слуги пытались отвлечь меня от водки десертами и чаем… Не пропадать же добру.
Она потянулась к чайнику, Александр заметил дрожь в руках. Чай плескался через край, но Мария справилась и наполнила две чашки.
— За что выпьем? — спросила она, поднимая чашку. — За любовь, которую мы потеряли среди государственных бумаг? Или за то, что несмотря ни на что мы всё ещё рядом и не убили друг друга?
В этот момент между ними не осталось ни трона, ни золота, ни власти. Только два человека — потерянные и уставшие, но всё ещё вместе.
— За нас, — выдохнул он.
Пили чай. Он остывал. Мария смотрела на мужа. В глазах что-то мелькало — то ли тоска, то ли сожаление. Он коснулся её руки. Она дёрнулась, но пальцы не убрала. Молчали.
Потом Александр уложил Марию в постель. Осторожно, как ребёнка. Она закрыла глаза, сделала вид, что спит. Он ушёл обратно в зал заседаний — туда, где власть давно заменила ему всё остальное. Дверь захлопнулась. Мария открыла глаза. Спать не хотелось — мысли крутились в голове. Она сделала первый шаг. Самый страшный, но необходимый. Пути назад больше нет.
Яд, который она подлила ему в чай, был особенным — древний рецепт из королевских архивов. Действует незаметно — сначала слабость, потом головокружение. А дальше всё. День-два максимум. Мария лежала в темноте и планировала. Александр будет угасать, врачи разведут руками — симптомы непонятные, диагноз хрен поставишь. А когда тело сдастся, случится несчастье — упадёт с лестницы или приступ схватит. Всё естественно.
Трон достанется наследнику — юному, наивному, послушному. Но и он долго не протянет. Ещё одна трагедия, и власть перейдёт к ней. Мария станет регентом. Всё как задумано. Императрица посмотрела на руки. Спокойные, твёрдые — никакой дрожи. Странно, ожидала ужаса или раскаяния, но чувствовала только ледяную решимость. И облегчение.
Провал с нимфами показал — время уходит. Александр становится подозрительным, задаёт странные вопросы. Скоро докопается до истины, тогда ей конец. Нет, поступила правильно. Жестоко? Может быть. Но по-другому нельзя. Иногда любовь требует жертв, думала она. Поднялась, подошла к окну. Дворец тонул в тишине. Она смотрела на сад и знала — шторм близко. Но она будет в его центре и сама станет управлять судьбой.
Я стоял, смотрел на этот цирк. Лола разинула рот, как будто хотела проглотить воздух целиком. Сначала уставилась на меня, потом на черный вертолет, потом снова на меня. В глазах у неё было столько удивления, что я чуть не услышал, как у неё что-то лопнуло в голове.
— Ты же говорил, черт побери, что позовешь крутых ребят! — выпалила она. — Я думала, родственников своих притащишь… Но не Нурбека же с этой железякой и не Стасика! Ты издеваешься? Чем они нам помогут?
— Во-первых, — сказал я серьезно, — моя семья сейчас занята. Они там японцев держат. А во-вторых… — кивнул на вертолет, — у Нурбека есть вертолет.
Лола моргнула несколько раз.
— Права-то у него хоть есть? — спросила она так, будто речь шла о справке из дурдома. — Или какие-то корочки нужны?
— Нет у него никаких прав, — честно признался я. — Но это неважно. Он умеет летать, а это главное.
Саша рядом протянула «мдааа» и покачала головой.
— Ну отлично! Значит, сдохнем все по дороге в Москву, — сказала она спокойно. — И ладно мы! Но тебе и друзей своих не жалко.
— Никто не сдохнет, — сказал я жестко. — Успокойся. Все будет по плану.
Я пошел к друзьям. Объяснения — это для тех, у кого есть время. У нас его не было. Стас стоял у вертолета мрачный, как могильщик. Нурбек возился с приборами, чувствовал себя хозяином положения.
— Стас! — позвал я. — Как дела?
Он повернулся. В глазах мелькнула смесь преданности и сомнения — из такого делают настоящих друзей.
— Мне все это не нравится, Костя, — сказал он прямо. — Совсем не нравится.
— Все будет нормально. Поверь мне! — хлопнул его по плечу.
Нурбек оторвался от приборов и посмотрел на нас осторожно.
— А что случилось с предыдущим вертолетом? — спросил он.
И в разговор неожиданно вклинился товарищ следователя Тяпкина — пилот Толик Сидоров.
— Мой вертолет сбили, — бросил он глухо, не моргнув. — Мы бы все там сдохли, если бы не голем графа Царева.
У Нурбека аж глаза полезли из орбит, лицо стало белым, как у покойника.
— Ни хрена себе… То есть вас реально сбили? — выдохнул он. — Нет, ребята, я своим вертолетом рисковать не стану! Я на него столько бабла потратил!
В его голосе звенела паника — та самая, что накрывает человека, когда понимаешь, что игрушки кончились. Но я знал, как этот страх убрать.
— Не ссы, — сказал я спокойно. — Если что случится, куплю тебе хоть два новых вертолета.
Но тут Даша, до этого молчавшая у стены, подняла руку.
— Стоп! Роль Нурбека понятна — он пилот. А зачем нам Стас? Он же ни маг, ни мертвяк. Какой с него толк?
И я расплылся в широкой улыбке. Вот она, кульминация. Сейчас все карты на столе.
— Стас — наша ключевая фигура, — сказал я. — Он незаметный. Он индус. К нему никто не докопается — индийцы теперь наши союзники против японцев.
— Ты издеваешься? — Лола смотрела на меня так, будто я сошел с ума.
— Всё просто, — ответил я и повернулся к следователю. — Олег Николаевич, отдайте документы с анализами Стасу. Он поедет на машине в Москву. Вы мне не доверяете — я у вас под подозрением. Но ему-то доверьтесь. У нас нет другого выхода, дальше только хуже будет. А Стаса если даже тормознут на посту с собаками, то он документы в мясную шаурму завернет и его не засекут. Собаки среагируют на еду, а не на магическую печать алхимика.
Повисла тяжелая тишина. Я видел, как каждый пытался переварить мой план — хотя судя по их лицам, переваривать им предстояло совсем другое. Стас же смотрел на меня так, будто я предложил ему не просто прыгнуть с крыши, а еще и приземлиться на кол.
— Костя, — медленно протянул он, голосом человека, который только что узнал диагноз, — ты хочешь, чтобы я засунул документы… в шаурму? В мясную шаурму?
— Именно так, — подтвердил я с улыбкой палача. — Если на посту будут собаки, они уткнутся носом в мясо, а не в магическую печать. Маскировка идеальная! Природа против магии — вечная классика.