«Боже мой», — чуть не рассмеялась императрица. — «Оказывается, он меня за потенциальную отравительницу держал. Какая ирония — ведь он был абсолютно прав. Интуиция у него отменная. Жаль, что скоро она ему не понадобится».
— Понятно, — медленно сказала Мария, изображая озабоченную жену. — Значит, система действительно надёжна. Почти идеальна.
— Безупречно, ваше величество. Император под полной защитой, — Горнилов выпрямился с гордостью человека, который еще не понял, что только что выдал секреты службы потенциальному убийце. — Можете спать спокойно.
«О, спать я буду превосходно», — подумала Мария. «Особенно после того, как найду слабое звено в этой „безупречной“ системе».
«Безупречно», — мысленно фыркнула Мария. — «И единственный изъян в этой безупречной системе — она защищает от всех, кроме любящей супруги с материнскими инстинктами. Как трогательно — они предусмотрели покушения от врагов, но забыли про семейные ценности».
Мария почувствовала, как напряжение отступает. Если он так строго соблюдает протоколы, значит, действует по привычке. Значит, пока не подозревает о её замыслах.
— Спасибо, Алексей Петрович. Вы мне очень помогли. Теперь я могу спокойно думать о нашем отпуске.
«О да, отпуск будет незабываемым. Особенно для императора — он будет длиться вечно. Надеюсь, он не забудет взять с собой тёплые вещи для загробного мира».
Горнилов поднялся, но Мария остановила его жестом.
— Ещё одна просьба. Наш разговор… слишком личный. Не хотелось бы, чтобы император узнал о моих планах раньше времени. Пусть это будет сюрприз.
«Ещё какой сюрприз», — усмехнулась про себя. «Последний в его жизни. Хотя, справедливости ради, все лучшие сюрпризы именно такие».
— Разумеется, ваше величество. Я никому не скажу ни слова, — Горнилов кивнул с серьёзным видом человека, который считает себя хранителем государственных тайн.
«Это точно», — подумала Мария, поглаживая спрятанный в рукаве кинжал. «Мёртвые — самые надёжные хранители секретов. И самые молчаливые собеседники».
— Я знала, что могу вам доверять, — Мария улыбнулась — впервые по-настоящему. — Вы такой… надёжный человек.
Она проводила его к двери, а когда Горнилов взялся за ручку, Мария неожиданно обняла его за плечи, как старого друга.
— Спасибо ещё раз, — прошептала она ему на ухо. — За всё.
И в тот же миг из её рукава выскользнул артефактный кинжал и вонзился Горнилову в шею. Он даже не успел удивиться — яд на лезвии сработал мгновенно. «Вот так объятие», — подумала Мария, подхватывая тяжёлое тело. — «Горнилов наверняка ожидал чего угодно от разговора с императрицей, но только не такого тёплого прощания. Хотя что может быть теплее материнских объятий?».
Мария подхватила тяжёлое тело, не дав ему рухнуть. На лице промелькнула гримаса — Горнилов был крепким мужиком, но адреналин творил чудеса.
«Надо же», — отметила она, волоча труп к потайной двери. — «А говорят, что женщины слабее мужчин, особенно в стрессовых ситуациях. Чушь какая-то — я никогда не была сильнее, чем сейчас. Материнство действительно раскрывает скрытые таланты».
Императрица быстро затащила тело в свои тайные покои — крохотную комнату за потайной дверью, о которой знала только она. Здесь, среди пыльных сундуков и забытых реликвий, Мария действовала поспешно и хладнокровно.
«Какая удача, что у каждой уважающей себя императрицы есть личная камера пыток», — размышляла она, доставая склянку с кислотой. — «Предыдущие поколения явно понимали толк в семейных отношениях. И в планировании пространства». Она окинула взглядом тело Горнилова, уже начинавшее коченеть.
— Знаете, Алексей Петрович, — обратилась она к покойнику, — вы оказались правы. Система безопасности действительно работает безупречно. Жаль только, что вы сами в неё не входили.
Специальная кислота сжирала плоть за минуты — не осталось ни костей, ни намёка на человека. Она вытерла следы, проветрила комнату и привела себя в порядок.
«Эффективнее любого крематория», — с удовлетворением отметила Мария, любуясь безупречно чистым полом. — «И никаких документов оформлять не нужно. Никаких „соболезнуем вашей утрате“ и венков с лентами. Просто… растворился в небытие, как сахар в чае».
А когда вернулась в основные покои, ничто не выдавало случившегося. Разве что лёгкий аромат химических реагентов, но его легко можно было списать на новые духи. Императрица плеснула себе вина, устроилась в кресле и улыбнулась — опасно, хищно.
«Бедный Горнилов», — подумала она, потягивая вино и наслаждаясь его терпким вкусом. — «Так старался защитить императора от всех угроз, а сам стал жертвой самой близкой из них. Какая ирония судьбы — охранник, который не смог защитить себя от собственной императрицы. Впрочем, он выполнил свой долг до конца — рассказал всё, что знал. Правда, не тому, кому следовало. Но разве это не прекрасно? Преданность до гроба… или до кислотной ванны».
Мария хмыкнула, представив, как Горнилов докладывал бы императору: «Ваше величество, ваша супруга планирует вас убить, но я, к сожалению, уже мертв и растворен в химических реагентах, поэтому доложить не могу».
Теперь она знала главное — император не подозревает ничего. Его осторожность — просто привычка, а не щит от реальной угрозы. «Милый мой муж», — мысленно обратилась она к нему, — «ты так боишься призраков прошлого, что не замечаешь демона в собственной постели».
Но Царев и Невская уже в Москве. Это значило только одно — времени почти нет. «Как же не вовремя», — вздохнула Мария. — «Прямо как гости, которые приходят в самый неподходящий момент. Только эти гости могут испортить не ужин, а весь мой тщательно продуманный план».
И остается последняя надежда на отца Серафима… «Святой отец», — усмехнулась она, — «надеюсь, твои молитвы окажутся эффективнее, чем охрана Горнилова. Хотя, учитывая, что Горнилов сейчас беседует с ангелами… или с кем там беседуют растворенные в кислоте, — планка не так уж высока».
Москва встретила нас как всегда — серо, мокро и с таким же энтузиазмом, как морг встречает новых клиентов. Дождь лупил по асфальту, небо висело свинцовой крышкой над этим цирком уродов. Я думал о том, как быстро все идет к чертям, и радовался, что хотя бы в этом мир предсказуем.
— Костя, — Лола повернулась ко мне с выражением лица, которое обычно бывает у людей перед прыжком с крыши, — ты веришь, что император нас выслушает?
— Вера — это для дураков и телевизионных проповедников. У нас есть документы, есть доказательства. Остальное как повезет. А везет нам обычно как утопленнику — сначала хорошо, потом очень плохо.
— Как повезет… — хмыкнула Сашка сзади с таким цинизмом, что даже циники бы позавидовали. — Удобная позиция. Всегда есть на кого списать. Судьба, карма, злые духи… Главное — не на себя.
Я уже открыл рот, чтобы ей ответить что-то столь же язвительное, но тут впереди вырос черный лимузин. Перекрыл дорогу. Машина для больших шишек и мелких душонок.
— Что за хрень, — пробормотал я, тормозя. — Неужели кто-то решил устроить нам теплый прием? Как трогательно.
Из лимузина вылез мужик в черной рясе. Высокий, представительный, с лицом человека, который много чего повидал — и явно планировал увидеть еще больше за наш счет. Отец Серафим из Данилова монастыря. Знаменитость с телика, звезда передачи «Благословите, батюшка» и рекламы освященной воды. Святой бизнесмен в рясе.
— Граф Царев, княгиня Невская, — обратился он к нам торжественно, словно зачитывал приговор на казни, — я от императрицы Марии Федоровны. Мне нужно поговорить с вами о…
Договорить не успел — боевой топор Лолы прилетел ему в лоб с точностью хирурга и милосердием палача. Серафим рухнул как подкошенный, а его водитель дал деру так быстро, что лимузин чуть не взлетел. Видимо, у него был богатый опыт работы с внезапно покойными пассажирами.
— Лола! — я выскочил из машины, чуть не споткнувшись о собственные ноги и остатки здравого смысла. — Ты адекватная⁈ Он даже не договорил! Может, он хотел предложить нам чай с печеньками и дружескую беседу о погоде!
Она подошла к телу, выдернула топор и вытерла о рясу с таким видом, будто каждый день использовала священников в качестве точилки для оружия.
— Мне нечего говорить с людьми императрицы, — заявила она тоном, которым обычно объясняют детям, почему нельзя совать пальцы в розетку. — Особенно с теми, кто торгует спасением души в розницу.
— Ты понимаешь, кого грохнула⁈ — я схватил ее за плечо. — Это же святой отец! У него рейтинг в империи выше, чем у любого из чиновников! Его убийство — это как минимум пожизненное, как максимум — публичная казнь с прямой трансляцией!
— Мне плевать, — ледяным голосом отрезала Лола. — Запишем в расходы. Император поймет, когда узнает, что этот торговец индульгенциями приехал от нее. К тому же, теперь у него есть шанс встретиться с Богом лично — разве это не прекрасно для такого верующего человека?
— Но если бы мы взяли его живым, дело пошло бы легче! — я кипел от злости и восхищения одновременно. — Тебе совсем крышу снесло, Лола! Хотя, признаю, стиль у тебя есть.
— Хватит грызться, — рявкнула Сашка, поправляя пистолет с видом человека, готового добавить к нашей коллекции трупов еще парочку. — Во дворец! Пока нас не взяли за жабры. А то придется объяснять каждому встречному, почему на асфальте валяется святоша с дыркой в башке. Хотя в Москве это вряд ли кого удивит.
И я плюхнулся обратно в машину и вдавил газ, думая о том, что наша команда — это как группа поддержки для апокалипсиса. Рванули вперед, оставив труп святого отца валяться посреди московской улицы. Больше мы не разговаривали, только Тяпкин бормотал молитвы и крестился через каждые пять секунд. Что довольно странно для такого сурового с виду следователя, хотя после сегодняшнего дня я бы и сам не отказался от божественной страховки.
Но вот вскоре дворец вырос из тумана — громадная каменная махина, построенная явно людьми с комплексом неполноценности и неограниченным бюджетом. Мрачный, с башнями времен Ивана Грозного и современными спутниковыми тарелками на крыше. Прошлое и будущее в одном флаконе — как водка с энергетиком. По периметру охрана — от простых гвардейцев до боевых магов. У каждого второго глаза убийцы, у каждого первого — глаза идиота. Идеальное сочетание для государственной службы.