Подъехали к КПП. Я вышел из машины и уже набрал воздуха, чтобы объяснить кто мы такие, но вдруг кто-то сжал мне плечо сзади. Ладонь холодная как лед и примерно такая же приятная, как объятия налогового инспектора. Обернулся — передо мной человек в черном плаще и маске. От него исходила сила, будто рядом стояла сама смерть — или как минимум ее стажер на испытательном сроке, который очень старается произвести впечатление на начальство.
— Ох, блин, — пробормотал я, — а я думал, день не может стать хуже.
Воздух дрожал, кожа покрылась мурашками. Он лениво щелкнул пальцами — видимо, считал себя очень крутым — и моя ключица треснула с мерзким хрустом.
— Серьезно? — простонал я сквозь боль. — Даже «здравствуйте» не сказал? Где ваши манеры, господин Смерть? Или вы из тех, кто сразу к делу переходит?
Боль прошила все тело, я едва не заорал, но сдержался — все-таки репутация.
Даша побледнела как больничная простыня, а Сашка потянулась к пистолету.
— Саш, — хрипло сказал я, — против такого противника твой пистолет — как презерватив против беременности: теоретически должен помочь, но на практике мы все равно в жопе.
Я сосредоточился, вызвал Красного — шестиметровая каменная туша выросла рядом с тачкой и с ревом попёрла на врага, размахивая руками.
— Красный, покажи ему мастер-класс по вежливости! — крикнул я, запрыгивая обратно в тачку. — И если получится, объясни про личные границы!
Махом дал задний ход.
— Пристегнитесь! — крикнул своим. — Сейчас будет жарко! И если кто не молится, то сейчас самое время начать — или хотя бы вспомнить, как это делается!
— Царев, ты совсем ебнулся? — заорала Даша.
— Возможно! — весело ответил я. — Но зато последовательно!
Разогнался до упора, окутал машину каменной бронёй. Полетел прямо в стену дворца, как самый дорогой в истории таран и самый тупой способ попасть на прием к императрице.
Удар — как взрыв атомной бомбы в миниатюре. Камни во все стороны, машина через крышу кувырком, но броня выдержала.
Я закашлялся от пыли и собственной крови.
— Все живы? — спросил я, проверяя, на месте ли голова и не отвалилось ли что-то важное.
— Пока да, — буркнул Тяпкин, вытирая кровь с виска. — Но это ненадолго. Нас за такой въезд тут же пристрелят. Это же полный маразм! Даже если сначала в темницу засунут, императрица бумаги заберёт и нас в расход спишет. А я еще кредит за квартиру не выплатил! Банк меня и мертвого достанет!
— Только не сегодня, — я выбрался наружу, держась за сломанную ключицу и усмехаясь сквозь боль. — Только не в мою смену. У меня еще столько планов — например, дожить до завтра.
Вдали же уже неслась дворцовая охрана — человек тридцать, все при параде и с очень недовольными лицами, как у сборщиков налогов в конце квартала.
— Господа! — крикнул я им, поднимая здоровую руку и изображая максимально невинную улыбку. — Мы по записи! Граф Царев, время приема — прямо сейчас! Извините за нестандартный способ входа, но ваш швейцар оказался немного… агрессивным. Надеюсь, у вас есть страховка на стены?
Глава 19
Выбравшись из покореженного минивэна, я вдохнул воздух внутреннего двора — он хлестнул по лицу, как пощечина от самой судьбы. Мой Красный голем тем временем корчился в агонии. Одна из двух душ, питавших его мощь, угасла под натиском магии преследователя.
— Красный, ко мне! — рявкнул я.
Голем послушно рассыпался в воздухе. Лучше потерять временно инструмент, чем похоронить последнюю искру жизни в нем. Забавно — я граф, который бережет души своих големов больше, чем собственную шкуру. Видимо, у меня проблемы с приоритетами. Или с головой.
Но сейчас не об этом. В тридцати метрах от нас стоял человек в плаще и с плотной маской на лице. Вокруг него клубилась магия. Гвардейцы метались по двору, как муравьи в разоренном муравейнике. Кто-то целился в нас, кто-то — в загадочного мага. Протокол против здравого смысла. Классика жанра.
— Ваше сиятельство! — Тяпкин размахивал документом, будто святыней. — Дело государственной важности! На кону судьба империи!
Следователь кричал так, словно его голос мог остановить пулю. Трогательная наивность.
— Сначала схватить — потом разбираться! — рявкнул командир стражи.
— Ах, как оригинально! — усмехнулся я. — А потом, когда мы все мертвы, будете разбираться с трупами? Очень продуктивно.
Опять протокол. Всегда этот проклятый протокол. Я обернулся к своим. Лола сжимала кулаки. Даша уже собирала тьму вокруг ладоней. Саша проверяла оружие. А Тяпкин нервно улыбался.
— Выбора нет, — сказал я. — Пробиваемся дальше, но никого не убивать!
— Граф, вы с ума сошли? — Кузьма смотрел на меня так, будто я предложил станцевать вальс на минном поле.
— Возможно. Но безумие — единственная логика в этом мире. К тому же, кто сказал, что здравомыслие когда-то кого-то спасало?
А Тяпкин качнулся и рухнул в обморок. Документ выпал из его рук. Я усмехнулся и подобрал его.
— Вот так всегда! — фыркнул я. — Суровый следователь, а нервы как у барышни на первом балу. Хотя он прав — мы все, скорее всего, умрем, если ворвемся к императору с такой наглостью. Но зато красиво умрем. Это что-то да значит, не так ли?
— Тогда зачем? — спросила Даша. В ее голосе не было страха — только азарт.
— У нас есть шанс. Маленький, но есть. Если дадут сказать хоть слово — может, проскочим. А если нет… — Я пожал плечами. — Стоять на месте — значит сдаться императрице. А я не привык сдаваться. Это дурная привычка — портит репутацию.
— А смерть репутацию не портит? — ехидно поинтересовалась Лола.
— Смерть — это уже не моя проблема. Пусть историки разбираются.
Сразу призвал Ростка — тот подхватил бесчувственного Тяпкина на руки.
— Вперед! — крикнул я. — И помните — если умрем, то хотя бы не от скуки!
И мы рванули к дворцу. Первые выстрелы уже прозвучали, когда мы пересекли половину двора. Пули свистели мимо.
— Даша!
Она уже тянула тьму — вокруг нас сгустился купол из черной материи.
— Костя, — Лола выдохнула сквозь адреналиновый хрип, — а если мы ошиблись? Если император даже слушать не станет?
— Тогда мы умрем с чистой совестью, — отозвался я. — Хотя, честно говоря, чистая совесть — плохая компания для смерти. Слишком скучная.
— Зато благородная, — пробормотала Даша, поддерживая защитный купол.
— Благородство — это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Но раз уж деваться некуда… — Я усмехнулся. — Будем благородными мертвецами. Звучит почти как комплимент.
— Значит, умрём красиво, — бросил я, перепрыгивая клумбу с розами. — И это, знаешь ли, тоже искусство. Правда, зрителей у нашего последнего спектакля будет маловато.
Росток тащил Тяпкина на руках, не сбавляя темпа. Вокруг гремела стрельба — кто-то орал приказы, а кто-то шептал молитвы.
— Костя! — Саша ткнула пальцем вперёд. — ОМОН! В полном составе!
Она была права. Перед входом выстроились чёрные фигуры в броне — не гвардейцы-позёры, а настоящие волки войны.
— Ну и красота, — пробормотал я. — Сейчас точно будет весело. Жаль, что билеты на это шоу не продают — цена вопроса слишком высока.
Даша стиснула зубы и усилила купол. Я видел, как она бледнеет — магия жрала её силы, а мы уже были по уши в долгах перед жизнью.
— Костя… — прошептала она. — Я долго не выдержу.
— Не надо долго. Надо — до двери. А там посмотрим, кто кого переживёт.
До спасения оставалось метров пятьдесят. Пятьдесят метров между нами и аудиенцией с императором. Или между нами и смертью. На этой дистанции разница — чистая формальность.
Тяпкин очнулся на руках у Ростка и заорал во всю глотку.
— Стойте! Я следователь! У меня документы!
— Заткнись, — бросил я без оглядки. — Сейчас не до бумажек. Твоя корочка здесь работает примерно как зонтик в торнадо.
А омоновцы открыли по нам огонь. Автоматные очереди били ровно и хладнокровно. Купол Даши затрещал, пошёл паутиной трещин.
— Костя!!!
— Вижу! — Я выжал последние крохи силы и поднял земляную стену перед собой. — Хоть что-то в этой жизни идёт по плану!
Грязь и камень рванули вверх, заслоняя нас баррикадой — временной, хрупкой, но всё же преградой.
— Лола, держи правый фланг! Саша — левый! Даша, экономь магию! — рявкнул я. — И помните — если умрём, то хотя бы не от скуки!
Мы мчались к дворцу сквозь хаос и разруху. История запомнит тот день. Только вот вопрос, как день триумфа или день позора? Хотя какой там выбор… Его никогда не было. Как и здравого смысла в наших действиях.
Земляная стена рухнула под автоматной очередью, рассыпалась в грязь. Я нырнул за мраморную колонну, осколки впились в щеку. Ключица горела болью — каждый удар сердца отдавался адским молотом. На бегу вытащил из кольца флакон с эликсиром для костей. Жидкость цвета старой крови пахла тухлыми яйцами. Залпом опрокинул её в себя, морщась от мерзости.
— Костя, что ты пьёшь? — спросила Лола, прижавшись к соседней колонне. Дышит часто, а глаза бешеные.
— Коктейль «Последний шанс», — процедил я сквозь зубы. — Семейный рецепт. Дедушка говорил — если собираешься сдохнуть, то хотя бы не от боли.
Достал ампулу с магическим обезболом. Игла вошла в вену легко. Волна холода разлилась по телу и боль отступила до уровня фонового шума. Теперь можно было думать, а не просто выть от агонии.
— Костя! — Лола перекрикивала стрельбу. — Как мы найдём императора? Тут же дворец размером с город! Даже если найдём — как прорвёмся? Охрана на каждом углу!
— Элементарно, — усмехнулся я, перезаряжая пистолет. — Пойдём туда, где стреляют громче всего. Обычно там и прячутся самые важные персоны. А если не найдём — ну что ж, хотя бы умрём в красивых интерьерах.
Её голос бил по мозгам сильнее автоматных очередей. Живой страх, злость и упрямство в каждом слове. Вот за это я и собираю таких людей вокруг себя — когда всё рушится к чертям, они не теряют себя. Правда, терять особо нечего, когда ты уже на дне.