«Может, зря не поговорил с ней перед тем, как убил», — думал я. «Не выяснил, что к чему, не дал последнее слово сказать». Но предателям в нашем кругу — только смерть. А после откровенного разговора занести чакрам было бы невыносимо.
Атмосфера в баре давила как свинцовая плита. Даша всхлипывала, салфетку мокрую комкала дрожащими лапами. Саша у окна застыла, в сумерки пялилась. Лола рюмку крутила, будто в водке ответы искала.
— Поехали в отель, уже поздно, — сказал я, когда бутылка опустела. Голос хриплый, чужой. — Номер на четверых снимем.
Вышли на улицу, поймали такси до приличного отеля. Ночь тянулась как пытка. Лежал я, в потолок пялился, когда за дверью шаги послышались. Дверь приоткрылась, Лола в проеме появилась.
— Спишь? — прошептала, в комнату скользнула.
— Нет, — хрипло ответил.
Села на край кровати и положила теплую ладонь на плечо.
— Кость, — тихо сказала Лола, голос уверенный. — Это была защита — нас всех. Нас предали и продали, если бы ты не сделал этого, пришлось бы мне.
Повернулся к ней, в полумраке увидел понимание в глазах — глубокое, безграничное.
— Позволь помочь тебе к жизни вернуться, — прошептала она и в следующее мгновение меня обдало жаром от ее поцелуев.
Лола осторожно легла рядом и снова добавила.
— Позволь мне сделать тебе хорошо и прийти в себя. Мне это сейчас и самой не помешает, нам всем очень тяжело.
Она стянула с себя одежду, обнажив грудь, и ее голова скользнула ниже моего пояса. Я закрыл глаза и расслабился, пока она работала снизу. А затем просто обнял ее, чувствуя, как напряжение отступило. И впервые за эти бесконечные часы я ощутил что-то помимо леденящей пустоты. Так в обнимку мы лежали в тишине и постепенно погрузились в сон.
Но вскоре утром лучи пробились сквозь занавески и ворвались в комнату. Лола уже хлопотала у окна, укладывая в хранилище последние вещи. Движения четкие, решительные.
— Пора, Костя, — сказала она, поправляя непослушную прядь. — Не хочу опаздывать в первый день.
Я потянулся и поднялся с кровати. После вчерашней ночи на душе стало легче, присутствие Лолы действительно вернуло меня к жизни. Через час мы уже сидели в такси, направляясь к Академии Мертвых. За окном проплывали знакомые пейзажи — деревья в золотом убранстве, поля, укрытые росой. Нас снова ждала учеба.
— Интересно, что же изменилось в Академии за лето? — размышляла Лола вслух.
— Скоро узнаем, — отозвался я, наблюдая, как вдали проступают знакомые башни Академии.
Когда мы прибыли, двор уже кипел жизнью. Студенты сталкивались в объятиях, кто-то проклинал тяжесть сундуков, волоча их по брусчатке. Атмосфера пульсировала праздничным волнением.
Поднявшись в нашу комнату, я с растущим ужасом наблюдал, как Лола принялась извлекать из пространственного кольца предметы, которые грозили снова превратить и без того тесное помещение в склад диковинок.
— Лола, — остановил я ее, когда она водрузила на стол нечто украшенное перьями, — объясни мне назначение этой штуковины?
— Это пудреница! — воскликнула она с энтузиазмом. — Видишь? Зеркальце здесь, отделение для пудры там.
Я повертел в руках эту странную вещицу.
— И зачем мертвой пудра? — недоумевал я. — Ты же не актриса бродячего театра.
«Женская логика — вещь непостижимая», — подумал я.
Лола рассмеялась и извлекла очередную коробочку с блестящими безделушками.
— А это что за сокровища? — поинтересовался я, указывая на непонятные предметы.
— Заколки для волос! — она подняла одну из них, крошечную бабочку, усыпанную стразами. — Разве не восхитительно?
«Да уж, восхитительно», — мысленно хмыкнул я.
Я покачал головой, понимая, что дело плохо. За лето Лола явно попалась на удочку торговцев. Из кольца продолжали вылезать флаконы с духами, коробочки с румянами, всякие кремы, лосьоны и прочая женская фигня, в которой я ни черта не понимал.
— Лола, — сказал я серьезно, — что это за склад? И зачем тебе столько барахла?
— Костя, не глупи, — повернулась она ко мне. — Женщина должна следить за собой! Этот крем для рук, этот для лица, а вот этот для кожи вокруг глаз.
— Но у тебя и так нормальная кожа, — пробормотал я, разглядывая очередной пузырек.
— А это, — она подняла кисточку, — для румян. А вот это для теней.
— Теней? — переспросил я. — Мы мертвые, у нас и так теней полно.
Лола фыркнула и засмеялась.
— Не те тени, дурак! — Лола помахала кисточкой. — Это для глаз, чтобы они красиво выглядели.
Я сел на кровать и смотрел на этот цирк с ужасом. Из ее сумки вылезали все новые инструменты женской магии — щипчики, похожие на орудия пыток, пилочки и бесконечная армия баночек, флаконов, тюбиков.
— Неужели у женщин нет дел поважнее? — пробормотал я, не думая, что она услышит.
Лола сразу замерла и медленно повернулась ко мне. В глазах у нее загорелись опасные огоньки.
— Что ты сказал?
— Ничего! Вообще ничего! — я поднял руки. — Просто удивляюсь, сколько у тебя всего этого добра.
— Зато я буду красивее всех на курсе! — Лола гордо задрала подбородок, расставляя последние флаконы как генерал перед битвой.
«Ну да, конечно. Главное в жизни — быть красивее других», — подумал я. К вечеру мы оделись для церемонии. Лола влезла в новое темно-синее платье, а я натянул смокинг. Большой двор Академии уже светился гирляндами и какими-то светящимися шарами. Студенты всех курсов толпились перед трибуной, где стояли преподаватели. Народ галдел, смеялся, рассказывал про каникулы.
В толпе четверокурсников я заметил Сашу, а Даша болтала со второкурсниками, трещала с новыми подругами. Когда на трибуну поднялся декан Денис Владимирович, народ притих. Седая борода развевалась на ветру, старая мантия висела на плечах.
— Дорогие студенты! — заорал он на весь двор. — Добро пожаловать в новый учебный год!
Двор взорвался аплодисментами.
— Однако… — декан поднял руку, голос стал жестким. — Этот год будет тяжелым. В связи с войной против Японской Империи…
Все замолчали как по команде.
— … все студенты, кроме первого курса, отправляются на фронт. Учиться останутся только первокурсники. Остальные получат назначения и поедут воевать.
Я видел, как у всех отвисли челюсти. По толпе прокатились стоны.
— Вот дерьмо… — выдохнул кто-то из толпы.
У Лолы лицо стало белым как мел. Глаза расширились.
— Но ведь, — прошептала она, наклонившись ко мне, — там меня легче убить… На войне следы затеряются проще, чем в Академии!
Она была права — на поле боя устранить кого-то проще простого. Но я ее успокоил.
— Этого не будет, — прошептал ей на ухо. — Устрою так, чтобы мы попали в одно подразделение — даю слово.
Лола прижалась ко мне. Я чувствовал, как она дрожит. Впереди маячила война — кровавая мясорубка, которая одним махом похерила все наши планы на спокойную студенческую жизнь.
«Хотя может нас студентов туда ненадолго пошлют,» — подумал я. — «Посмотрим, как дела пойдут…»
Глава 3
Ну вот нас десантом сбросили над территорией Японской Империи. Там воздух был мокрый и прохладный, а где-то за горизонтом уже долбили пушки. Наши войска вгрызались в передовую, оставляя за собой дымные шлейфы разрушений. И сразу после приземления и посещения нашего лагеря на вражеской территории, мне пришлось изрядно потрепать нервы распределяющим офицерам, чтобы выбить место в одном отряде с Дашей, Лолой и Сашей. А иначе никак — я не мог бросить их в этой мясорубке одних без присмотра, особенно Лолу.
Военный лагерь раскинулся в захваченном японском городке и у нас там был полковник Железнов — командующий нашим сектором — он носил шрам через всю левую щеку. А его заместитель, подполковник Краснов как помню сейчас, на следующий день стоял и курил одну сигарету за другой, склонившись над картами, где виднелись красные и синие стрелки. Майор Волков отвечал за подготовку магов — человек, который мог одним словом превратить новобранца в дрожащую развалину. А капитан Серов муштровал боевые группы с беспощадностью заводного механизма. В общем командующий состав я быстро запомнил.
— Слушайте сюда, мертвые охотники! — голос майора Волкова прорезал утренний воздух, когда нас выстроили на плацу между палатками. — Забудьте об Академии! Здесь каждая ошибка оплачивается кровью! — и дальше он еще долго серьезным тоном рассказывал нам про здешние опасности.
Вот так наше распределение по специализациям и прошло.
— Костя, — прошептала после Даша, уже когда мы сидели у костра после очередной изнурительной тренировки. — А если мы не справимся?
— Справимся — мы команда, помнишь? Мои големы будут держать удар, твоя темная материя — отражать атаки, Сашкины печеньки — сеять хаос в рядах врага, а Лолины волчары — рвать глотки тем, кто посмеет подойти слишком близко.
— Эй! — возмутилась Лола, но улыбка тронула уголки ее губ. — Мои волки — благородные создания!
— Особенно когда волчара вчера стащил у повара целую связку сосисок, — рассмеялась Саша.
Но несмотря на моменты, когда мы могли немного посидеть, расслабиться нам все равно не давали — каждый день нас гоняли до полного изнеможения. Учили координировать магию с действиями обычных солдат, отрабатывали тактику городских боев в лабиринтах разрушенных зданий, изучали анатомию японских демонов и уязвимые места местных духов.
«Ну и дерьмо», — думал я, глядя на очередную схему с расположением вражеских позиций. «Хорошо хоть девчонки держатся молодцом».
Полковник Железнов лично проводил брифинги, его палец скользил по картам, указывая на скопления вражеских сил.
— Завтра идём на прорыв через промышленный район, — сказал он хрипло. — Японцы окопались в заводских корпусах. Ваша задача — пробить брешь в их обороне, чтобы пехота могла пройти.
Я понимал — нас ждёт мясорубка. Но когда посмотрел на девчонок — Дашу с её железной физиономией, злую Лолу и улыбчивую Сашу — подумал — «Ну что ж, помирать не собираемся, так что прорвемся».