— Ты же шутишь? — спросил я Магнуса, переведя взгляд на него. — Про покойника?
— А как ты тело хочешь дать сознанию? — переспросил меня маг, словно я только тем и занимался, что давал сознаниям тела. — Либо покойник, либо привыкание реальности. Третий вариант ещё более шокирующий, его мы рассматривать не будем.
— Хочу побыть призраком, — сказал на это Архос. — Всегда мечтал. Тем более, я пока ещё нужен Никите в некоторых аспектах контроля. — Он перевёл взгляд на меня. — Ты уж меня прости, но ты пока не готов для полностью автономной деятельности.
Я даже и не собирался обижаться. Лично меня всё устраивало.
— Ну, на том и порешили, — хлопнул в ладоши Магнус. — Давай попробуем первую стадию.
И сквозь комнату поплыл едва заметный призрак, но в том самом виде, в котором Архос представал перед нами в зеркале. Он подплыл к окну и, пройдя сквозь него, исчез.
— Не волнуйся, — предваряя мои вопросы, произнёс маг. — Пусть погуляет, ему надо освоиться.
Утро Белла решила начать с кофе. Ежедневные бдения возле императорской семьи сильно выматывали, и шампанское в этом случае совсем не помогало.
Она сама приготовила себе дымящийся напиток так, как любила, и отошла в ванную комнату. А когда вышла, ахнула.
На её подушке лежала шикарная красная роза с запиской на итальянском. В переводе там было написано примерно следующее:
«Поражён вашей красотой и надеюсь быть обласканным вашей милостью в будущем. Ваш А».
— Мамма миа, — вслух воскликнула Белла Донатова и всплеснула руками. — Неужели подонок Марио? Нет, написано: ваш А. Надо срочно проверить камеры.
Но проверка камер видеонаблюдения ничего не дала. В тот миг, когда на подушке появилась роза, они вдруг, словно по волшебству, перестали работать. И никого посторонних в помещении не появлялось.
Глава 9
Заседание совета ЕЕСС (Единого Европейского Союза Сопротивления) проходило в стандартном формате, но в очень нестандартном составе. Вместо молодых бойких политиков, которым ветхие монархи передали в своё время власть, присутствовали сами патриархи. Многих из них не видели десятки лет и заочно давно похоронили.
В зале, устланном коврами, было довольно тепло. Топили сразу несколько каминов. Всё тут дышало стариной, не только собравшиеся. Вензеля и позолота на креслах, мраморные колонны, слишком уж вычурная резьба, и всё то, что у нас ассоциируется с прошлыми веками.
В соответствии с теми же представлениями отдельно от всех и у собравшихся на виду стоял неудобный стул. На этом стуле сидел маг из рода Батори, которого именно сейчас отчитывали, как маленького ребёнка.
— Что вы нам обещали, Золтан? — вопрошала Мария Виндзор, которая, кажется, была старше самой смерти. — Короткую победоносную войну, которую виртуозно проведут ваши волшебные маги. Ну и что? Я спрашиваю, где короткая и победоносная война?
— Не совсем понимаю ваши возмущения, — ответил Золтан Батори, пытавшийся казаться спокойным, но внутри у него бушевал ураган ярости, что, конечно же, не могло утаиться от собравшихся магов. — До конца действия ультиматума ещё два часа. Или вы хотите напасть до этого срока? Если да, то дайте знак, и я прикажу ударить сейчас.
— Что вы из себя тут корчите, как маленький? — с надменностью старого человека осадила его Мария. — Вы же прекрасно понимаете, что я говорю, и только делаете вид, что дурачок. Не будет никакой короткой и победоносной войны. Вот я о чём.
— Почему же не будет? — от гневного возбуждения Золтан чуть ли не вскочил с неудобного стула, но этикет усадил его обратно. — Мои ребята показали себя на границе очень хорошо. Вы помните, сколько жертв было у русских?
Мария Виндзор всплеснула руками и обратилась к другим собравшимся:
— Он совершенно не хочет меня слушать. Может быть, кто-то ещё сможет объяснить сложившуюся ситуацию этому недоумку?
— Я попробую, — сказал не менее древний Георг Гогенцоллерн, как раз подкрутивший в этот момент слуховой аппарат и услышавший последнюю фразу соседки. — Мария говорит, — обратился он к Батори. — Что ваших молодцов на границе ранили, а значит, они не такие уж непобедимые, как вы пытались нам преподнести. Мы не хотим идти на Россию без полной уверенности на победу.
— Да их зацепило всего немного, — оправдывался Золтан, но понимал, что его сегодня слушать не собираются. Сегодня его собираются ругать. — Это была простая случайность.
— Случайность? — снова взяла слова Мария, которая при этом слове буквально выпрыгнула из своего кресла. — А четыре с лишком десятка кораблей? Десять из которых на средства моей страны, моей короны были сделаны? Это тоже случайность?
— Вы будете удивлены, но да, это тоже случайность, — сжав зубы, произнёс Батори. — Кто же знал, что у них тоже есть эфирники?
В зале что-то загромыхало, и лишь потом поняли, что это хохочет старик Бонопарт.
— А должны были знать, — проскрипел он. — Разведка-то вам на кой? Так что нет у нас никаких преимуществ, дорогой эфирник. Ни короткой и победоносной, ни лекарств, ничего нет. Да и дети наши, по большей части, при смерти.
— Мой старший умер сегодня утром, — сообщил в ответ на это Габсбург. — А ещё через два дня чума заберёт ещё уйму народу. Нас только вот что-то минует пока. Почему бы это, господин эфирник? — слово «господин» было сказано с явной издёвкой.
— Чума никого не щадит, — Золтан пожал плечами и развёл руками. — Просто у вас, видимо, иммунитет повышенный.
— Какой иммунитет? — резко оборвала его Мария. — Ты нам давай лапшу на уши не вешай. Не сможете атаковать молниеносно, так и скажи. Нам нужно только лекарство, нам не нужна война. Если уж на то пошло, это вы нас на неё подбиваете.
— Потому что вас убивают, — как прописную истину младенцу в сотый раз сказал Батори. — А мы не хотим на это просто смотреть. Хотим помочь, вот и всё. Взамен мы просим совсем немного — признать нас как полноценных магов, вот и всё.
— Сворачивать надо это предприятие, — заявил Бонапарт, и в зале тут же повисло молчание, так как он высказал то, что все остальные ещё только замысливали.
— То есть как свернуть⁈ — запротестовал Золтан. — Мы приложили столько усилий, чтобы организовать операцию по вашему спасению! Практически ценой своих жизней! А вы хотите сложить лапки и помереть, что ли⁈
— Не кричите, молодой человек, — сказала ему на это Мария, которая сама еле-еле успокоилась, приняв таблетку. — Говорите спокойнее, вы не в кабаке.
— Я говорю, что необходимо продолжать действовать по плану. Через два часа выдвинуть войска вглубь страны и принудить их выдать нам лекарство от магической чумы. — Золтан понимал, что его позиция на данный момент не особо сильная, поэтому решил использовать козырь, который приберёг на крайний случай. — И потом удачнее, чем сейчас, времени уже не будет. Российская империя ослаблена, у них же только что переворот произошёл. А раз внутри неспокойно, то мы снаружи их быстро дожмём и возьмём то, что нам надо.
— Не вижу смысла вводить войска, — хмыкнул на это Бонапарт. — Поляжем все. Это же Россия! Там холодно, болота. Русские, — последнее слово он сказал не то с брезгливостью, не то с восхищением.
— Но мы должны!.. — попытался встать Батори, но на этот раз его осадили уже гораздо грубее.
— Мы никому ничего не должны, молодой человек, — сказала Мария. — Мы будем совещаться и принимать решения, исходя из тех данных, которые у нас есть. А вы тихонечко сидите у себя и ждите, что мы придумаем. Ясно?
— Но ведь…
— Увести! — крикнула Виндзор и тут же к сидящему на стуле Золтану поспешили двое гвардейцев.
— Я сам, я сам, — сказал он, вставая и удаляясь в полном негодовании.
На выходе из здания, внимание Батори привлёк пожилой господин. Он был не столь стар, как те перечницы, собравшиеся наверху, но тоже не первой свежести. На руках его были перчатки, которые в Европе теперь носили почти все высокопоставленные аристократы. Но, подойдя к турникету, этот господин перчатки снял, и Золтан с удивлением увидел лишь бледные следы былой черноты. Этот аристократ излечивался. Но как⁈ Кто посмел наплевать на приказ Штефана?
Он решил проверить, как обстоят дела с источником господина, и на этот раз вообще оторопел. Зрачки Батори расширились, а в сердце проник мистический страх. Источника видно не было, вокруг него стояло легендарное эфирное зеркало, которое было не под силу сделать ни одному из ныне живущих магов эфира.
Император пришёл в себя и тут же огляделся. Он уже успел ощутить укол досады от того, что не успел схватить жену и дочь и прикрыть их собой. Или всё-таки успел?
Судя по тому, что находился он в специализированной императорской палате, специально оборудованной для того, чтобы оказывать помощь монарху, всё получилось.
А приподнявшись на локтях, он увидел и своих женщин, которые задремали, сидя возле его постели.
Лаврентий героически пытался их выгнать в соседнюю палату, где им предоставили нормальные кровати, достойные императорской семьи, но они отказались, мотивировав это тем, что муж и отец сейчас придёт в себя, а их рядом нет.
— Кхе-кхе, — кашлянул он, заодно проверяя, сильно ли пострадал при крушении. Судя по тому, что внутри ничего болью не отзывалось, его почти не задело. Видимо, только головой сильно ушибся.
Хотя ему снилось, что он почти умер. Его тело больше походило на рваную тряпку, а кости на рассыпавшийся конструктор, который никто не хотел собирать.
И ещё снился Магнус, который сокрушался, что Ярик совсем себя не бережёт и не делает вовремя техобслуживание.
От его покашливания проснулась Варвара.
Увидев, что отец уже пришёл в себя, она расцвела улыбкой до ушей, толкнула спящую маму и бросилась на отца, заключив его в объятия. Впрочем, в последний момент она сделала так, чтобы у императора не было никакой нагрузки от её тела.
— Папа! Папочка! — горячо шептала она в ухо отцу, а по щекам текли горячие слёзы. Она уже успокоилась, привыкла к тому, что император не при смерти, а просто спит, но всё же, увидев его живым и немного растерянным, она растрогалась. — Как хорошо, что ты проснулся! Как мы рады!