Не успел я постучать в ворота, как те растворились передо мной. По сторонам стояли Ван Ли и тот, которого все называли Учитель.
— Мы ждали тебя, Примарх — сказал Учитель после того, как мы поклонились друг другу по их традиции. — Подозревали, что у тебя возникнут вопросы.
— О, да, — ответил я, проходя сквозь распахнутые ворота. — Они возникли. И вопросы эти весьма непростые.
— Главное, чтобы ответы были просты, как дуновение ветра на твоей щеке, — ответил на это Учитель и пригласил меня в беседку, которая стояла неподалёку. Странно, но раньше я её не замечал. А вид из неё был ничуть не хуже, чем от ворот. — А вопросы мы сами порой усложняем.
— Согласен, но я не могу сформулировать до конца даже их, — и тут я понял, что сам уже отвечаю на те мысли, которые раньше никак не мог поймать. Всё-таки тут волшебное место. — Так, чтобы ответы на них были просты и понятны.
— Правильно заданный вопрос уже содержит в себе ответ, — согласился со мной Ван Ли. — В этом и заключаются красота и гармония простых вопросов.
— То есть сложные вопросы надо разбить на множество мелких и давать ответ на каждый из них? — поинтересовался я, размышляя над тем, как подойти к своей жизни, которая начнётся после коронации. — Или упрощать глобальные?
— И упрощать, и разбивать, — проговорил Учитель, улыбаясь. — Дело в том, что когда ты разбиваешь сложный вопрос на множество мелких, то большая часть из них уже не требует ответа, так как он ясен и, да-да, заключён в них самих.
— Это отлично, — ответил я, наблюдая за заснеженными пиками гор. — Просто я, сам не желая того, получил столько власти, а самое главное, ответственности, сколько слишком много для одного человека. И теперь я просто не понимаю, что со всем этим счастьем делать.
— Скажи, ты можешь что-то сделать в сложившейся ситуации? — наливая чай из заготовленного чайника, поинтересовался у меня Ван Ли. — Раз уж ты не можешь принять всё таким, как оно есть.
— Знаете, — ответил я, пристально посмотрев на него, — во-первых, я только что понял, что действительно не могу всё принять таким, какое оно есть. А, во-вторых, да, я кое-что могу сделать в создавшейся ситуации.
— От этого кому-то станет лучше? — продолжал спрашивать меня Ван Ли под внимательным взором Учителя. — Кто-то, кроме тебя, сможет по достоинству оценить эти изменения?
— Дело в том, — начал я после глотка чудесного цветочного чая, — что раса аэрахов — очень воинственная. Они тысячелетиями захватывают миры и истребляют их коренное население. Но страдают от этого не только те, на кого нападают. Страдают и те, кого заставляют в этом участвовать. Простые аэрахи, которые с удовольствием жили бы себе мирной жизнью, не помышляя о том, чтобы кого-то грабить и убивать.
— Послушай, но станет ли лучше от перемен этим самым простым аэрахам? — поинтересовался у меня Учитель. — Наверняка же их экономика буквально завязана на войну. Они просто не выживут, если не будут ни с кем воевать. Или у тебя есть варианты, как это избежать?
— Всё дело в том, — я совершенно не боялся сейчас разболтать что-то лишнее, потому что знал, нахожусь у надёжных людей, которым можно доверять, — что у аэрахов есть один интересный аспект. Они могут подстраиваться под другие виды. Становиться этими видами, не теряя при этом свою идентичность. Скрещиваться с ними. Как пример, я сам. Им совершенно необязательно быть воинственными. Они вполне могут жить в мире и гармонии.
— А в чём тогда вопрос? — спросил у меня Учитель, внимательно глядя в глаза.
— Вопрос в том, как их убедить в том, что это правильный путь? — ответил я, поняв, что уже достиг того, зачем прибыл сюда. — Показать пример самому?
— Тебе уже ничего не нужно показывать, — ответил мне Учитель, подливая ещё чаю. — Ты всё уже сделал. Ты сам — живая демонстрация состоятельности твоих слов. Ты — аэрах, ты подобен воздуху и подобен воде. Знаешь ли ты, что вода есть и во мне, и в тебе, и в каждом человеке, и в каждом аэрахе.
— Да, конечно, — ответил я, не совсем понимая, куда клонит Учитель. — Но что мне это даёт?
— А знаешь ли ты, что даже в нашем солнце и в других звёздах есть те же самые элементы, что и в воде? — спросил учитель. — И без этих элементов не могло бы существовать никакой жизни?
— Знаю, — коротко кивнул я.
— Так вот будь сам водою. Пусть род аэрахов станет водою. Потоком, который наполнит обмелевшие реки истреблённых народов. Станьте не смертью, но жизнью. Будьте тем, без чего жизнь невозможно. Превратитесь в воду!
Его горячая речь вызвала у меня оторопь, и мурашки побежали по спине. Он снова говорил мне о единстве, но теперь уже другими словами.
— Покажи своим, что вы — воздух, который насыщает лёгкие иных миров. Вы — земля, из которой состоит всё живое. Вы — огонь, который даёт искру для каждой жизни. Пусть полыхает жизнь, нежели смердит смерть.
— Я запомню это, — проговорил я медленно и тихо, но как-то торжественно. — На всю жизнь.
— И сам не отставай, — проговорил Ван Ли, тепло улыбаясь. — Сам будь водой. Вода камень точит и гибко обходит все препятствия. Воздух есть везде, но незримо. Однако без него жизни нет. У земли возьми стойкость и верность своим идеалам. А огонь, — Ван Ли протянул мне руку. — Огнём согревай своих друзей и подданных, но сжигай врагов и предателей!
После этих слов я буквально воспрянул духом.
Я точно понимал, что и зачем я буду теперь делать.
Глава 20
Перед тем, как вернуться, я прошёлся по нескольким мирам. В основном, по тем местам, которые были для меня чем-то дороги. Даже побывал внутри той башни, куда переместился сразу после смерти тела.
Забавно. Ещё совсем недавно всё это составляло мою жизнь, а теперь… это просто воспоминание, которое немного щемит в груди, но не более того.
Побывал я и у Эльжбеты, с которой даже выпил кружечку кофе.
«Словно прощаешься, — сказал мне внутренний голос. — Обходишь всех».
Вот и ещё одно отличие. Раньше это были вполне конкретные голоса Архоса, а позднее Штопора. А сейчас… это был мой собственный внутренний голос, потому что никого внутри меня не осталось. Только я сам составлял себе компанию. От этого было немного грустно, но и как-то правильно что ли.
Наконец, я вернулся на Хелицеру к Аране. Она не выказала недовольства, хотя я и видел, что моя отлучка добавила ей переживаний. Уж не знаю, что у неё было в мозгу. Возможно, решила, что я в последний момент преисполнился брезгливости к своим паукообразным сородичам и передумал становиться Примархом? Не знаю. Но я-то точно ни о чём таком не думал.
— Все прибыли, — сказала мне она, с облегчением выдыхая. — Все, кого ты приказал доставить.
Мне пришлось напрячь мозг, чтобы понять, о чём, собственно, идёт речь. Точнее, о ком. Ну, конечно, перед путешествием на Землю, я распорядился доставить представителей коренных ксеносов с завоёванных планет, с которыми я намеревался заключить мир. А после этого направить всю мощь и силу аэрахов на их развитие.
— Сколько ксеносов выжило после нашего завоевания? — спросил я, вспоминая о том, что когда-то слышал о том, что аэрахи захватили больше сотни разумных видов. — И где их разместили? Во дворце? Хотя нет, эти удавятся. Ну, хоть в нормальной гостинице?
Бабка посмотрела на меня с явным огорчением во взгляде. Она несколько раз открывала рот, чтобы сказать мне, а потом снова закрывала его. Потом на что-то решилась, и всё-таки сказала:
— Представители прибыли от двадцати восьми ксеносов. Это практически все, кто остался в живых. И то, условия их жизни на планетах на данный момент оставляют желать лучшего, — на этом она остановилась, словно подбирая слова, но я кивком попросил её продолжать, так как она ответила не на все вопросы. — А разместили их в тюрьме, — сказала она, наконец, и отвела глаза.
— Как так? — не понял я, заглядывая ей в глаза. — В какой ещё тюрьме? Это же мои гости!
— В обычной, Никит, — ответила она, качая головой. — Это родовая планета аэрахов, они не привыкли, чтобы по ней свободно расхаживали представители других видов. К тебе-то возникают вопросы, а чтобы сразу целая делегация… тут к такому не привыкли.
— Относятся-то к ним хотя бы нормально? — и понял, что уже негодую. — Надо немедленно всех освободить! — распорядился я, а потом у меня созрел другой план.
— Нет, — непонятно на что сказала Арана. — Не получится, извини. Содержатся они там хуже скота, и, если сейчас же всех освободить, их перебьют, словно дичь на охоте. Самое смешное, что для них тюрьма сейчас — самое безопасное место. Хотя всё равно им даже не говорят, зачем их всех собрали. А меня к делегатам не подпускают.
— Мне очень хочется казнить всех виновных, — честно признался я.
— Именно этим и занялся бы мой брат, — ответила бабка и развела руками. — Но ты, кажется, от него отличаешься.
— В этом-то и дело, — согласился я, расхаживая мимо неё взад и вперёд. — Именно поэтому мой план будет совсем другим. Нужно сделать так, чтобы меня доставили в эту самую тюрьму.
— Перевоплотись в Примарха и иди, тебе никто не посмеет помешать, — ответила на это Арана, пожав плечами.
— Нет, ты не поняла, — сказал я и указал на неё пальцем. — Меня должны доставить в тюрьму, как делегата, как представителя звёздной системы Моррана.
— Внук, — проговорила Арана голосом полным сомнения и участия, — скажи мне честно, ты с ума сошёл?
— Нет, — ответил я, неосознанно протягивая руки, чтобы на них защёлкнули наручники. — Наверное, впервые в жизни я мыслю настолько ясно, насколько это вообще возможно.
Она проигнорировала мои руки, но тут же вызвала сопровождение.
— Нет, — повторил я. — Пойду один и без охраны. Они должны принять меня за своего.
— Я против, — сказала на это Арана. — Тебя постараются убить.
— Ты думаешь, меня это испугает? — усмехнулся я. — Начиная с тебя самой, все только и собирались сделать это. Но к чему всё привело? Правильно, я стою перед тобой живой и почти невредимый.