— Я только прибыл из-за границы, — Михаил Елецкий, сам по себе всегда отстранённый, и сейчас не блистал многословием.
— Я доехал нормально, — ответил Кропоткин. — Но потом сообщили, что моя машина попала в аварию. А я с отцом ехал, он рассказывал, что нравится принцессе. Тут ничего не ел, нигде не останавливался, сразу во дворец.
— Странные дела творятся, — подвёл я итог. — Такое ощущение…
Меня прервала громкая классическая мелодия из телефона Фёдора.
— Прости, — сказал он, — Ренат Мамлеев, — а затем в трубку: — Да! Что⁈ Да как так-то⁈ Ладно, береги себя, лечи ногу. Сегодня уже вряд ли, а завтра зайдём к тебе.
— Так, рассказывай, — попросил я побледневшего Кропоткина, когда тот закончил разговор.
— На подходе к дворцу его сбил сумасшедший на электросамокате и сломал ему ногу, и теперь Ренат вместо бала оказался в императорской больнице, где его готовят к операции.
— Чудненько, — резюмировал я. — Кто-нибудь читал про десять негритят?
На меня посмотрели осуждающе.
— Да ладно, шучу я. Идёмте внутрь, пока самокатчик до нас не добрался? Правда, я не уверен, что там будет безопаснее.
Если снаружи дворец выглядел очень ярко и царственно, как и полагается подобным строениям, то внутри всё было слишком.
Каждая деталь была излишне выпячена и буквально кричала о своей дороговизне. Золотые колонны, янтарные мозаики, бриллиантовые подвески на люстрах, персидские ковры, картины, скульптуры… И вот всё это буквально перехлёстывало через край.
И тут я понял, что у моей семьи отличный вкус и они предпочитают стиль современного минимализма, а не вот эту архаичную вычурность.
Мы с ребятами решили держаться вместе и особо не разбредаться. Было совершенно неясно, что происходит, а значит, наша безопасность зависела целиком и полностью от нас. Впрочем, моё чувство тревоги сегодня молчало.
Хотя, нет, не так. Не молчало. Вчера, после обрушения вывески оно уменьшилось, но не погасло совсем, а так и тлело назойливым огоньком.
В назначенное время вышел глашатай и объявил:
— Осенний бал в честь молодого поколения — будущей опоры государства объявляется открытым. Встречайте хозяйку вечера — Её Императорское Высочество Варвара Ярославовна.
Из специальных дверей за спиной глашатая появилась фигурка в вечернем платье, цвета пламени со стилизованными огоньками на подоле.
Парни, стоящие рядом, даже присвистнули.
— А вживую-то она куда красивее, чем на всех этих фотках в сети, — заметил Фёдор Кропоткин.
— Принцесса всё-таки, — я пожал плечами, не совсем понимая восторги парней.
Пока проходило торжественное открытие, Олег мне тихонечко, едва слышным шёпотом рассказывал, кто есть кто. А я не уставал поражаться его знаниям. Казалось, он знает в лицо всю знать империи, и может рассказать чуть ли не самую подробную биографию каждого. К счастью, он ограничивался общими сведениями.
Перед тем, как объявили первый танец, к нашей группе подошла одна из фрейлин Её Императорского Высочества и что-то прошептала на ухо Льву Куракину, отчего тот задрал нос чуть ли не в потолок и проследовал вслед за фрейлиной, поглядывая на нас снисходительным взглядом.
Он считал, что это большая удача. А я вспоминал слова деда по поводу урны с пеплом в семейном склепе.
Хотя, в целом, обстановка мне очень нравилась. Была только молодежь, никаких матрон, зорко следящих за дочерями, и скучных деловых разговоров между главами родов. Здесь был всего один человек старше тридцати — древний старичок старше семидесяти, но не по годам бодрый. Чем-то отдалённо он напоминал деда Державина. По словам Олега, это был Виталий Разумовский, когда-то гроза империи и глава службы безопасности Его Императорского Величества. А ныне почётный пенсионер империи. Вызвали его, судя по всему, для обеспечения безопасности мероприятия.
Все остальные — молодые люди со всех концов нашей бескрайней Родины из более-менее знатных родов. Прекрасную половину сегодня представляли барышни из Смольного института благородных девиц. Одеты и причёсаны они были настолько одинаково, что я бы не рискнул знакомиться ни с одной, так как потом просто не смог бы понять, с какой именно познакомился.
— О, — привлёк моё внимание Олег, — а вот это очень интересная личность.
Возле тяжёлых штор стоял молодой человек наших лет, в котором, однако, никак не удавалось угадать благородное происхождение. По его замедленным и неточным движениям можно было предположить, что он уже прилично пьян. Несмотря на то, что шампанское только начали разносить. Присмотревшись, я увидел, как он достаёт из внутреннего кармана фляжку и делает жадный глоток.
— Граф Люберецкий, — многозначительно добавил мой друг.
— Не помню таких, — сказал я. — Это из малых родов?
— Из новых, — поправил меня Олег. — Графский титул за неизвестные заслуги получил отец этого шалопая. И вот посмотри, ему только золотого пистолета не хватает или подобной цацки. Говорят, тот чуть ли не купил этот статус, но такое невозможно вроде бы.
Пил молодой граф, как не в себя. Только за время первого танца он заменил флягу на новую. И как только его пропустили? — подумал я, и тут же чувство тревоги привычно стало затапливать мой организм.
— Давай держаться вместе, — сказал я Олегу. — И будь готов ко всему.
— Опять? — грустно вздохнул тот.
— Ты-то вообще всегда должен быть готов ко всему.
— Это да, — с прискорбием согласился друг.
Закончился первый танец, в котором мы решили не участвовать, предпочтя осмотреться. К нашей группе вернулся Лев Куракин.
— Как мы смотримся вместе с принцессой? — свысока, чуть ли не через губу спросил он у нас. — Мы же просто созданы друг для друга, не так ли?
Фёдор Кропоткин закрыл рот рукой и тихонько хрюкнул в него, стараясь не рассмеяться на весь зал.
— Да, вы неплохо смотрелись. Но, полагаю, сегодня все будут прекрасно выглядеть рядом с принцессой.
— Ты не понимаешь, — Лев говорил так, словно не потанцевал с Варварой Ярославовной, а уже женился на ней. — Я не случайный выбор. Наша семья уже роднилась некогда с императорской. Полагаю, всё это мероприятие лишь декорации к тому, чтобы объявить меня избранником принцессы.
Кропоткин и его близкий друг отошли в сторонку и пытались подавить рвущийся наружу хохот.
— Послушай, — миролюбиво сказал я, — в двенадцатом колене все мы — родственники, так что этим кичиться не надо. У всех у нас великие предки, иначе нас тут просто не было бы. Но сейчас важны не они, а достойные потомки. А вот с этим не у всех порядок, правда?
Куракин побагровел, а затем глянул мне за плечо и побледнел.
Я обернулся и увидел в нескольких шагах от себя принцессу. Оказалось, что она слышала каждое моё слово. Поймав мой взгляд, она чуть склонила голову, словно согласилась с моим заявлением и уже собралась уходить, когда произошло непредвиденное.
Сделав очередной глоток, граф Люберецкий на нетвёрдых ногах поспешил к принцессе.
Мой внутренний датчик тревоги взвыл.
— Защиту, быстро! — крикнул я Олегу и находившемуся рядом Фёдору.
Я успел увидеть, как среагировал Виталий Разумовский, бросившийся наперерез Люберецкому. Но он был очень далеко.
— Принцесса, — заплетающимся языком, но очень громко заявил граф. — Следующий танец вы должны отдать мне. Я прошу вас.
— Отойдите, — с холодной яростью заявила принцесса. — Вы пьяны!
— Всего один танец! — настаивал этот суицидник.
Варвара вошла уже в круг фрейлин и институток, но Люберецкий сделал рывок за ней и схватил принцессу за руку.
— И вы поймёте…
Договорить он не успел, вспышка света ослепила присутствующих, а затем оглушило звуком взрыва. А после всё, что смогла, смела взрывная волна.
Глава 16
От переизбытка адреналина я поставил такой щит из эфира, что прикрыл не только сокурсников, но и ещё несколько человек. В какой-то момент я подумал, что зря это сделал, так как у каждого из них отработала собственная защита, знали, куда ехали. Но когда ревущее пламя стало просто ослепительным, сквозь моё эфирное прикрытие на него вполне можно было смотреть.
Закончилось всё так же резко, как и началось. Словно по щелчку пальцев.
Тишина и всеобщая оторопь.
Некоторое время, единственной движущейся фигурой была принцесса в обгоревшем платье. Она, быстро-быстро семеня ножками, добежала до двери, через которую вошла в зал, и стремительно скрылась за ней.
Словно только этого и ждал, граф Люберецкий обрушился на пол. Его одежда почти полностью сгорела, а плоть в некоторых местах обуглилась, источая запах палёного мяса.
Всё это заняло секунд десять, не больше. А затем всё снова переменилось.
В зал вбежали медики с носилками и пожарные со своими приспособлениями. В динамиках тут же включили классику, но в современной обработке, такую, что и молодёжи не зазорно послушать.
Обслуживающий персонал зажёг потухшие свечи и поменял сгоревшую иллюминацию. Самым неожиданным оказалось действо, когда несколько человек с раздвигающимися лестницами удалили с потолка закопчённые панели и повесили свежие.
Буквально через минуты уже ничто не напоминало о случившемся. Даже запах убрали. Чувствовалась длительная тренировка.
Пострадавших оказалось несколько. Конечно, по уровню увечий никто не смог бы тягаться с графом Люберецким, которому предварительно поставили ожог третьей степени. Но всё же приятного мало. Из приглашённых кавалеров задело лишь одного. Он заболтался со знакомой фрейлиной и не успел отработать защиту. Та, что была, рассчитывалась на явно меньшее воздействие.
Фрейлины, к слову сказать, были защищены лучше всех остальных. Им щиты делал сам император, поэтому ни одну из них не зацепило. А вот институтки подобным похвастаться не могли, поэтому трое из них, находившихся ближе всего к Варваре Ярославовне, получили ожоги разной степени тяжести. Ещё у двух барышень сильно обгорели платья.
Но уже через десять минут от всего этого не осталось и следа. Можно было развлекаться и веселиться, не задумываясь ни о чём. Словно ничего и не было.