– Узрите же щедрость Ксиса!
Пятёрка солдат вытянулась вперёд в сёдлах; их глаза округлились, когда они увидели золото и драгоценные камни, наполнявшие плетёный короб.
– Это… это весьма впечатляет, – промолвил герольд. – Но тем не менее нам необходимо испросить у нашего короля дозволения…
Автарк внезапно выступил вперёд, заставив рабов-расстилателей поспешно метнуться с золотым ковром – чтобы подстелить его прежде, чем подошва сандалии воплощённого бога коснётся голой земли (что, как считалось, приведёт к сотрясению и разрушению мира). Лошади джеллонских солдат отпрянули, как будто Сулепис был диковинным существом, какого они раньше никогда не видели – и Вэш вдруг подумал, что так оно и есть: его уже не раз посещала мысль, что в мир ещё никогда не являлся никто, подобный его господину.
– Будь добр, передай этим людям такие наши слова, первый министр, – произнёс Сулепис на иеросольском. Голос его был несколько высок, но слышен на большом расстоянии. – Напомни им, что даже царское великодушие имеет свои границы. Мы оставили боевой корабль с дальнобойными пушками на вооружении прямо за гаванью, а сегодня к вечеру сюда прибудут ещё несколько, – Сулепис улыбнулся джеллонцам и скрестил руки на груди, легонько звякнув золотым доспехом. – Мы пришли с миром, это верно, но нам не хотелось бы увидеть искру подозрения, от которой займётся неугасимый пожар.
Быстро решили, что один из воинов поскачет обратно ко дворцу, дабы известить Геспера и придворных о прибытии автарка.
Королевский замок Гремос Питры стоял на вершине утёса, паря над гаванью, но за годы мира крутая и узкая старая дорога, ведшая к нему, была перестроена и превратилась в череду широких изящных пролётов. Даже Вэш, как бы стар и немощен он ни был, не нашёл подъём от гавани до ворот дворца слишком тяжким для себя, однако всё ещё недоумевал, для чего вдруг его хозяину понадобилось столько времени тратить на эту странную прогулку?
Ворота распахнулись перед ними, явив всю мощь крепости Геспера: стражники стояли по краю каждой террасы, и ещё по сотне – с каждой стороны входа. Автарк невозмутимо – как будто находясь среди собственных подданных – прошествовал мимо, не глядя ни влево, ни вправо, размеренным, но не медленным шагом, так что рабам-расстилателям пришлось побегать, чтобы опережать своего господина. Процессия пересекла парадный двор, быстро заполняющийся джеллонскими придворными и слугами; те, что оказались в задних рядах, вставали на цыпочки и даже наваливались на живые изгороди, горя желанием увидеть печально известного Безумного автарка Ксиса.
Целая армия вооруженных джеллонских солдат влилась в тронную залу вслед за вереницей несущих корзины рабов, так что свита автарка оказалась со всех сторон окружена воинами, облачёнными в парадные зелёные табарды с изображением синего петуха и золотых колец дома Геспера Джаэлианского. Королевский трон – высокое кресло под балдахином, стоящее в дальнем конце залы с высокими потолками, – был окружен толпой придворных; они, как зачарованные, глазели на гостей с разинутыми ртами, забыв даже перешептываться. Вэш прищурился – зала была длинной – пытаясь рассмотреть маленькую фигурку, тяжело растёкшуюся в огромном кресле и больше напоминавшую груду приготовленного для стирки белья, чем человека. Как и говорил герольд, король Джеллона имел вид дряхлый и больной: бледная кожа, тёмные круги под запавшими глазами. Одет он был очень неудачно – в белое, что делало его похожим на мертвеца, закутанного в погребальные пелены.
Сулепис двинулся прямо к Гесперу (а рабы поспешно меняли перед ним дорожки) и остановился в нескольких шагах от ступеней, ведущих к трону. Вэш подумал, что его хозяин должен прийти в ярость от того, что его вынудили стоять ниже менее властительного короля, но если так и было, автарк этого ничем не показал. Джеллонские солдаты, сжав оружие, беспокойно зашевелились, но их господин остановил свою гвардию взмахом дрожащей руки.
– Итак, – хрипло произнёс Геспер, – император Юга, которого многие так боятся. Вы моложе, чем я предполагал, сир. Чего вы хотите?
– Мне сказали, что вы нездоровы, – Сулепис говорил спокойно, будничным тоном. – С вашей стороны было очень любезно подняться с постели, чтобы встретить меня.
– Любезно? – Геспер немного выпрямился. – Ты угрожал мне своим военным флотом, если я с тобой не встречусь. Так что не говори ерунды.
Голос его, когда-то, должно быть, властный, истёрся о его немощь, став всего-навсего сварливым. И всё же Вэш видел, что правитель этот некогда был грозен.
– Возможно, ты прав, – кивнул Сулепис. – Возможно, нам следует сбросить наши маски. Я пришёл не только для того, чтобы поднести тебе дары – хотя дары и впрямь очень хороши, – он повёл золотыми пальцами в сторону рабов, которые всё ещё держали корзины на плечах, будто пол тронной залы был слишком грязен для того, чтобы опустить на него такие ценности. – Но и чтобы сказать, что я очень тобой недоволен.
– Недоволен мной? – Геспер раздражённо дёрнул головой. Вэш не мог отвести от него глаз. Королю Джеллона не исполнилось ещё и шестидесяти – он был много моложе самого министра – но выглядел так, будто прожил сотню, если не больше, лет – и тяжких лет. – Что я, дитя, чтобы тревожиться об этом? Я вот недоволен, что ты прервал мой отдых. Говори, что хотел – и проваливай.
– Ты пообещал мне кое-что, Геспер, – автарк говорил укоризненным и мягким тоном огорчённого отца. – Ты владел кое-чем, что я желал для себя – что я специально просил тебя добыть для меня – но ты вместо того продал это кое-что другому.
Придворные зашептались. Даже не зная наверняка, что задумал его господин, Вэш догадывался, что вскоре здесь произойдёт нечто, что поразит их куда сильнее.
– Что за вздор ты несёшь? – Геспер говорил с вызовом, но смотрел как человек, которого поймали на лжи.
– Но видишь ли, – продолжал Сулепис, – хоть ты и обманул меня, я заполучил это.
Он хлопнул в ладоши и его воины вытолкнули Олина вперёд. Шёпот меж придворных стал громче, но, очевидно, большинство из них не узнали короля Пределов.
– Что… что? – Геспер начал заикаться. – Что это за глупость?
– На мой взгляд глуп тот, кто что-то обещает мне и не держит обещания, – спокойно возразил повелитель Ксиса. – Я сказал тебе, что мне нужен Олин, король Пределов. Я дал тебе золото, чтобы выразить своё расположение к тебе. Ты взял моё золото, Геспер, а затем ты продал Олина Лудису Иеросольскому. Это плохой способ добиться моей благосклонности.
Вот тут Вэш испугался не на шутку. Геспер, может быть, стар и болен, а боевые корабли Сулеписа, может, и стоят за гаванью – но здесь и сейчас ксиссцы находились в кольце вооружённых врагов, а до гавани отсюда неблизко. Зачем Сулепис намеренно провоцирует Геспера? Он что, и вправду возомнил себя богом? Неужели он в самом деле полагает, будто джеллонцы не осмелятся даже тронуть его, не то что изрубить в куски на месте? Может, автарк уверен, что эти северяне такие же, как и его собственный народ, в котором на протяжении сотен поколений воспитывались преклонение и благоговение пред королём-богом?
– Ну, что ж, король Олин, – Сулепис вёл себя беспечно, будто стоял в собственной тронной зале, в окружении боготворящих его подданных и своих телохранителей-леопардов. – Ты ничего не желаешь сказать предавшему тебя теперь, наконец встретившись с ним? Вот тот человек, что отнял тебя у семьи и продал, как ничтожную скотину.
Олин перевёл взгляд с Сулеписа на Геспера и вновь опустил глаза.
– Мне нечего сказать. Я узник. И я здесь не по своей воле.
Геспер попытался встать, но не смог, и тяжело рухнул, задыхаясь, обратно в огромное кресло.
– Думаешь, ты можешь унижать меня перед моими собственными подданными? – он обличающе ткнул в автарка пальцем. – Может, у себя ты и правишь миллионами грязных…, но здесь, в Джеллоне, ты просто дурак в золотых павлиньих перьях. Ты нагло ворвался ко мне. Ты не гость, и я не обязан сохранять тебе жизнь, – Геспер хотел сказать что-то ещё, но ему помешал сильный приступ кашля. Когда он смог заговорить вновь, голос его был скрипучим и сиплым. – Не знаю даже, потребовать ли за тебя выкуп или попросту прикончить.
– Всё свершится по воле небес, – улыбнулся Сулепис. – Олин, ты действительно не желаешь ничего сказать? Я даю тебе возможность высказать всё в лицо твоему врагу.
Вэш почувствовал, как жутко сжимается его мочевой пузырь, а сердце бьётся как бешеное, и начал опасаться, что сейчас хлопнется в обморок перед всеми этими чужеземцами.
– Геспер содеял со мною недоброе, – проговорил Олин, – но это ты притащил меня сюда будто ещё одну корзину с подарками – просто чтобы похвалиться своими богатством и властью. Я не стану участвовать в твоём спектакле, Сулепис.
– Довольно, – оборвал его король Джеллона, снова закашлявшись. – Я… У меня…
– Очень жаль, что ты не понимаешь, что я делаю для тебя, Олин, – усмехнулся автарк. – Твою позорную, жалкую участь я возвышаю до самой героической кончины, какая только выпадает человеку. И это, к прочему… – он повернулся к трону. – Геспер, ты болен уже долгое время, как я полагаю – кажется, почти год. Это ведь началось тогда, когда ты передал Олина в руки Лудиса Дракавы, верно?
Геспер отчаянно пытался сдержать кашель, и от боли глаза его вылезли из орбит. Россыпь красных пятнышек украсила белые одежды. Один из слуг подступил к королю с чашей, но Геспер жестом отослал его.
– Болен, о да, – наконец едва слышно просипел монарх, – и брошен в нужде этой моей шлюхой, которой я благоволил и которую возвысил из ничтожества. Предала меня, вот что она сделала – оставила меня ради этого кобеля Энандера! – он замолчал и непонимающе огляделся, будто только что очнувшись ото сна, затем сморгнул, вытер кровавую слюну с подбородка и заявил: – Это не имеет значения. Однако я проживу достаточно для того, чтобы увидеть, как ты с воплями низвергаешься в преисподнюю, ксандианец.
– Ты всё ещё не понимаешь, да? – Сулепис ухмыльнулся. – Ты умираешь, Геспер, потому что был отравлен – и чтобы сделать это, я дотянулся сюда из Ксанда, – усмешка сделала выражение его лица ещё более хищным. – Видишь ли, твои дела куда хуже, чем ты думаешь. Ананка не только бросила тебя, она взяла моё золото и перед уходом подлила тебе в чашу смерть.