– Скорей же, скорей! – поторопила она Доломита и Церуссита. – Мы можем послать им ответное сообщение? Скажите им, что я здесь – скажите, что я должна поговорить с братом!
Получив разрешение старейшин, Мел сотоварищи притащили лестницы и длинные колотушки – которые явно уже давно использовались только в церемониях (да и то не слишком часто, судя по тому, как долго пришлось разыскивать некоторые из них: Мел уже опять начал хлюпать носом, на сей раз – в крайнем расстройстве, пока храм весь переворачивали ради обретения последней лестницы: кто-то взял её заправить потолочный светильник и не вернул на место). Наконец всё отыскали. Мел присел подле Бриони с глиняной табличкой и каменным стилом, записывая её слова, а потом постарался как можно точнее переложить их на язык гулкамней.
«Подмостье Дому Повелителя – шлём привет! Мы слышим ваши слова, хвала им! Наши верховный хранитель и жрец здесь. Также и верховная хранительница-мать Высокого народа Дома Повелителя, она пришла сюда, но ищет своего брата там. Просим, отбейте нам его слова. Кланяемся вам, братья, и попробуем помочь, но нам нужно знать больше».
– Верховная хранительница-мать? – переспросила Бриони, когда Мел пересказал текст послания своим помощникам, тут же начавшим бить по каменному кругу в стене, будто бы это был настоящий барабан – деревянные колотушки с каменными набалдашниками выстукивали-вызванивали странную аритмичную мелодию. – Кажется, это несколько неточно.
– Похоже, у них нет слова «принцесса», - отозвался со смешком Энеас. – Боюсь представить, как бы они назвали меня.
Когда сообщение было отбито один раз, а потом и второй, все принялись ждать; и хотя простояли там долго – а потом ещё просидели, кто где примостился – ответа так и не дождались.
– Либо они ушли, – предположил жрец, – что было бы странно, раз наши собратья только что послали нам сообщение, либо что-то разбило цепь гулкамней. Мы попробуем отбить им послание снова, вечером, и дадим знать во дворец, если что-нибудь услышим.
– Очень любезно с вашей стороны, – ответила Бриони, но головокружительная радость, только что проснувшаяся в ней, начала угасать. Возможно, она неверно истолковала сообщение. Возможно, калликане каким-то образом и сами обманулись, думая, что вообще получили его.
– Пойдёмте, принцесса, – позвал Энеас. – Пора возвращаться.
И она позволила увести себя сквозь лабиринт коридоров к реальному миру, залитому светом вечернего солнца.
Глава 24Фиаско тысячи поэтов
«В Книге Тригона утверждается, будто Война богов происходила во времена Морских королей Ксиса, на много столетий раньше основания Иеросоля. Описание битвы в Содрогающейся долине содержит также и первое упоминание о легендарной королеве Гасамез (или Джитсаммез, как именуют её вутты), ведшей армию сторонников Змеоса и прочих богов-преступников».
– Они прорвались! Сумеречные прорвались через наш заслон! – один из стражей Яшмы ввалился в палату гулкамней, истекая кровью и шатаясь, как пьяный.
Феррас Вансен вскочил так поспешно, что чуть не сбил с ног монаха, стоявшего рядом. По счастью, фандерлинг уже закончил бить в каменный круг на стене странной штуковиной, похожей на пушечный шомпол, и послание Вансена в буквальном смысле ушло в землю – и, что гораздо важнее, как он надеялся, к фандерлингам Тессиса.
– Где они прорвались? – быстро спросил Феррас. – И сколько их?
Двое других братьев теперь поддерживали раненого стража.
– Прямо над Праздничными залами, – выдохнул тот, – но они почти у храмовой пещеры.
Яшма и остальные отступили к теснинам перед Водяной Занавесью, но они… не продержатся долго… вы должны… должны послать…
Ноги у него подкосились, и страж поник головой.
– Оставьте его с пожилыми братьями, пусть позаботятся о нём, – распорядился Вансен, – если раны неопасны, пусть отдохнёт немного и шлите его обратно – у нас каждый боец на счету. Где магистр Киноварь?
– Киноварь взял отряд стражей проверить подозрительную пещеру ниже Пяти Арок, – ответил Никель. – Он не вернётся ещё несколько часов.
– Тогда мне нужен ещё кто-нибудь из командиров. Мне потребуются люди, чтобы пойти в Праздничные залы. И я не могу отыскать дорогу без проводника-фандерлинга, – капитан на собственном горьком опыте выучил, что все его навыки следопыта бесполезны в этих тёмных туннелях. Он обернулся и обвёл взглядом палату гулкамней. – Говоря начистоту, нам нужны все эти парни, брат Никель. Половина наших защитников, а то и больше, не в храме, как и Медь и почти все, кого он привёл. Если квары прорвутся сюда, мы окажемся отрезаны от них и окружены.
– Эти люди посвятили себя религии, а не военному делу! – сердито возразил Никель, взмахом руки указывая на полудюжину братьев, испуганно прислушивающихся к спору. – И в любом случае, их задача – слушать гулкамни, что особенно важно сейчас, когда мы только что разослали сообщения! Что, если наши родичи в Подмостье или Вестклифе ответят нам?
– Тогда оставь кого-то одного, желательно – самого слабого, неспособного драться. А остальных шли ко мне и скажи, пусть возьмут оружие – любое, какое найдут, хоть садовые мотыги и лопаты, если ничего больше нет. Пусть ждут меня перед храмом, и чем быстрее соберутся, тем лучше – нам нельзя тянуть время.
Разумеется, никакой это был не отряд, а разношёрстная ватага: к Феррасу Вансену в распоряжение поступила всего дюжина фандерлингов, из них почти все – пожилые да подростки, и судя по виду, им за всю жизнь ни разу не пришлось руки поднять для удара. У Вансена был доспех, изготовленный для него подземными мастерами, ополченцы же его были экипированы для защиты разве что слюдяными противопыльными очками, кожаными шлемами да плотными куртками, которые они надевали, работая в сырых и опасных глубинах.
«С этим всё равно ничего не поделаешь,» – попытался успокоить себя Вансен, но на душе оттого легче не стало. Да когда случалось, чтоб подобный отряд выиграл битву? Это жертвенные барашки, а не солдаты!
– Где Сланец Голубой Кварц?
– Здесь, – отозвался фандерлинг от дверей храма, торопливо сбегая по лестнице. – Что ты хотел, капитан?
Вансен склонился так, чтобы слышал его только Сланец.
– Надо немедля послать кого-нибудь за Киноварью в пещеры под Пятью Арками. Скажите магистру, что если он с парнями не поспешит сюда, мы проиграли – квары прорвались над Праздничными залами. Но не ходи сам, понятно? Ты нужен мне здесь – проследишь, чтобы Медь и всех, кто вернётся, послали нам на подмогу как можно скорее. И это должен сделать именно ты, Сланец, – я не верю, что наши жрецы до конца понимают опасность.
Сланец задумчиво сдвинул брови.
– Я пошлю кого-нибудь к Киновари сию минуту, капитан, обещаю. Но пройдут часы, прежде чем он сможет присоединиться к вам на Лестнице, даже если двинется сразу же, как посланник его разыщет.
– Что поделаешь, – Вансен качнул головой. – А, чуть не забыл. Сходи к Чавену и спроси его… нет, дай-ка я скажу тебе на ухо.
Выслушав Вансена, Сланец уставился на него широко раскрывшимися глазами:
– Серьёзно? Яд?
– Тише, умоляю! Боюсь, что так.
– Тогда нам стоит помолиться, чтобы Старейшие Земли прервали свой сон – чтобы проснулись и спасли нас.
Поддавшись моменту, Вансен с чувством пожал фандерлингу руку, немало его удивив.
– Прощай, мастер Голубой Кварц. Надеюсь, я ещё увижу тебя, но если боги рассудят иначе, позаботься о своей семье – и особенно присматривай за мальчиком. Бьюсь об заклад, до завершения этой истории он сыграет в ней немалую роль.
Сланец кивнул.
– А ты береги себя, капитан Вансен. Ты нужен нам. Не продавай свою жизнь за первые самородки в пласте.
Феррас понятия не имел, что это означает, но пожал руку Сланцу ещё раз, а потом повернулся и махнул своей разношёрстной команде, призывая следовать за собой.
– Да сохранят тебя Старейшие Земли! – крикнул вдогонку Сланец, и несколько пожилых братьев, собравшихся на ступенях, поддержали его сухим шелестом голосов, похожим на мышиную возню в копне сена.
Сланец поймал молодого аколита, по виду смышлёнее прочих.
– Пойди разыщи магистра Киноварь в туннелях под Пятью Арками, – велел он юноше. – Сообщи ему, что фаэри пробили оборону рядом с Праздничными залами и Вансену нужны все бойцы до единого. Беги, парень, и побыстрее.
Взбешённый Никель поджидал Голубого Кварца, искавшего теперь Чавена, на выходе из здания капитула.
– И что это, по-твоему, ты делаешь? – напустился он на мужчину. – Ты не имеешь права раздавать указания моим аколитам! В это тяжёлое время главным тут назначили меня! Я исполняю обязанности аббата, не ты!
– Капитану Вансену вверена защита и этого места, и всего Города фандерлингов, – резко осадил его Сланец. – И Киноварь, и Гильдия сообщили тебе об этом. Квары активно наступают, и Вансену нужно было передать сообщение. Разыскивать тебя, чтоб испросить разрешения, времени не доставало.
Никель нахмурился, но не нашёлся, что ответить.
– Не очень-то пыжься тут от важности, горожанин Голубой Кварц, – проворчал он в конце концов. – Это ты и твой приблудный сынок заварили всю эту кашу – маленький народец, фаэри, чужаки в Мистериях. Может, кто о том и позабыл, но я помню. А теперь мне говорят, что твоё мелкое чудовище принесло мне ещё больше неприятностей, – Никель наставил сухой палец на Сланца, – если всё так плохо, как я подозреваю, уж я позабочусь о том, чтоб его отправили обратно в Город – и тебя вместе с ним, и мне начхать, что скажут Гильдия и твой капитан Вансен!
Монах развернулся и пошёл прочь, топая так, словно намеревался раздавить в пыль всякую букашку на своём пути.
Сланец торопился найти лекаря Чавена, но из тирады Никеля выходило, что мальчик опять ступил на скользкую осыпь. Может ли поручение к Чавену подождать? Ему не хотелось оставлять мальчика на растерзание этому склочнику – неприязнь монаха к ребёнку росла с каждым днём. Что, если он успел уже запугать Кремня, и тот спрятался неизвестно где? Или совсем сбежал из храма? В такое время, как сейчас, мальчику опасно выходить куда-то одному.