И, услышав эти новости, я понял, что смерть князя не за горами, вроде после этих событий он очутится на днепровских порогах.
А город жил своей жизнью, и по нему пронеслись слухи о том, что за городом близ какой-то деревни на берегах реки поселилось чудище. Сначала я напрягся, и мне вспомнились гоблины, но реальность была иной, да и по-другому его описывали.
Светло-голубая кожа, высокого роста, но горбится, а руки свисают ниже колен, изо рта выглядывают небольшие клыки, и он трехпалый.
А на голове то ли рыжие, то ли красные волосы, он ни на кого не нападал, по крайней мере, пропавших в том районе не было. Но вот местные жители заметили, что у них пропадают разные вещи, то кувшин глиняный, то сеть или нож. Местные устроили на него охоту, но поймать так и не смогли, а позже люди, у которых были украдены вещи, обнаруживали возле своих домов плетеные корзины, полные свежей рыбы.
Однажды это чудище даже спасло ребенка, который оказался на рыбалке во время непогоды и выпал из лодки в реку. Чудище на руках принесло его в деревню, живого, хоть и без сознания, и с этих пор жители окрестных сел начали считать его духом-хранителем реки, правда, вслух старались этого не говорить, а то вдруг священники еще в ереси обвинят.
А главное, я понял, что это не гоблин, да и непохоже, что от него будет какое-нибудь зло.
Как-то, вернувшись после работы и учебы у Евсия обратно в крепость, я обнаружил, что там очень мало народу. Мне даже показалась, что она чуть ли не враз опустела. Как выяснилось, пришло сообщение от патруля, что в трех днях пути замечена большая банда персов. И Андрос, которому наскучило сидеть в крепости, поднял всех и ушел в ту сторону, а я в это время был в Мелитене, ну что уж тут поделаешь.
Завалившись в свой закуток, я улегся и сладко задремал.
Меня разбудил звук боевого рога, и спросонок я выскочил на улицу, все солдаты бежали на стену.
«Какого хрена?» — только и проскочило в моих мыслях. И я поспешил, как и все остальные, на стену.
Поднявшись, я охренел еще больше. Напротив крепости был отряд. Точнее, небольшое войско, и число его было явно больше тысячи. Это персы или арабы, но точно не имперцы.
Глава 17
И располагалось войско всерьез, ставились шатры и палатки, разжигались костры для готовки еды.
М-да уж, свезло так свезло. Я принялся пробираться по стене к офицерам, которые что-то нервно обсуждали.
Главным в крепости остался кентарх, или же сотник, следующими после него по званию были два пентеконтарха, а там дальше уже и десятники.
— Кдамий, иди на башню и проследи, чтобы подали сигнал. Дым должен быть виден далеко, чтобы в самой Мелитене узрели, может, и Андрос увидит, — отдал приказ кентарх Юрий, ему было слегка за сорок, пять лет осталось служить.
Все были весьма напряжены, осматривая войско, подступившее к крепости.
— О, Яромир, а я думал, ты с Андросом, а ты здесь, оказывается, — обратил на меня внимание один из пентеконтархов, которому я как-то лечил перелом руки.
— Да в Мелитене был, только с утра вернулся, — ответил я Амону.
— Понятно тогда, — и его взор вновь устремился к войску.
— Слушай, а сколько сейчас в крепости бойцов? — начал расспрашивать я.
— Если вместе с тобой, то девяносто, — с грустью протянул он.
Вот срань же.
— А их сколько и что они здесь делают? Ведь логичней пойти в Мелитену, сам город они, конечно, не возьмут, но по предместьям пройдутся.
— Хех. Левкий, ты их посчитал? — обратился Амон к одному из десятников.
— Ага, больше чем полторы тысячи, — чересчур громко ответил десятник.
И ропот побежал по рядам бойцов.
— Так, может, стоит сдать крепость, хоть сами живыми останемся? — выдал предложение один из десятников, смотря на Юрия.
— Я тебе щас сдам, со стены спущу вниз головой, — зло ответил кентарх, — или вы все думаете, они нас в живых оставят? Ничего подобного, всех вырежут. Лет пятнадцать назад был подобный случай, там сдали крепость, никто живым не ушел, так что думать даже не смейте о таком, — и Юрий обвел всех нас взглядом, выискивая тех, кто готов поддержать сдачу. Но таких не нашлось, а вокруг десятника образовалось свободное пространство.
— Ну, сколько их, ты и сам слышал, а что в Мелитену не пошли, так, наверно, прознали, что здесь мало народа. Вот и… А взять нашу крепость весьма почетно, это не городишко пограбить. Так что если их предводитель возьмет крепость, то, когда в следующий раз пойдет в набег, сможет набрать намного больше людей. Ведь у него будет слава и почет, — мрачно закончил Амон.
— Вот оно как, — задумчиво протянул я и бросил взгляд со стены вниз, а стены-то у нас не особо и высокие, метра три, может, четыре, народу в крепости мало. Это приходится один к пятнадцати, а то и к шестнадцати. Хреново.
А в это время на крыше башни запалили костер, и оттуда начал подыматься столб серого дыма, уходя в небесную высь.
— Эх, хорошо бы они сегодня на приступ пошли, — пробормотал Амон.
— М? — я вопросительно приподнял бровь.
— Ну, сам смотри, они только с дороги, уставшие и голодные, никаких лестниц или тарана у них нет, если они пойдут на штурм без подготовки, то кровью умоются. Но это вряд ли. Они сегодня подготовятся и завтра начнут штурмовать. А так бы подготовкой занялись только завтра, и нам было бы легче, не пять штурмов за день, например, бы было, а два, и их мы явно смогли бы отбить. А значит, у нас бы было время, пока подойдет Андрос или отряд из Мелитены.
— Понятно, значит, нужен штурм сегодня? — медленно проговорил я.
— Было бы неплохо, но вряд ли, — усмехнувшись, ответил Амон.
— А у нас кто-нибудь по-ихнему разумеет? — и я кивнул в сторону персов.
— У Сергия, кажись, в десятке есть знаток, а тебе зачем? — с вопросом на меня посмотрел Амон.
— Надо, — а на мое лицо вылез оскал.
Юрий начал раздавать приказы и назначать дежурные десятки.
Спустившись со стены, я направился в свой закуток, в свою лекарскую.
Зайдя, поднял медное блюдо и взглянул в собственное отражение.
На меня смотрел молодой парень с пшеничным цветом волос и аккуратной подстриженной бородкой, да, я уже не тот юнец, каким был, когда только попал в этот мир.
— Эх, ты назначен быть героем, добровольцев нынче нет, — прошептали мои губы.
И куда я опять лезу? Мало мне было прошлого геройства, контузия и три осколка, а после и инвалидность. Да и черт с ним, зато парни живыми остались, они в госпиталь не один раз ко мне приходили, да и после звонили, и вот я вновь лезу посмотреть в глаза смерти и поставить свою жизнь на кон.
Да похрен, я уже все равно все решил. Да и помирать вовсе не рвусь, есть шансы вернуться живым.
Может, броню надеть? Не, это совсем неправильно будет.
Я достал из мешка белую рубашку с вышивкой на шее и на рукавах, мама позаботилась.
Мне даже почудилось, что рубашка пахнет ей, домом.
Надев рубаху, я решил надеть еще и очелье[1] под волосы, чтобы не мешались.
Оно тоже было украшено вышивкой. А на плечи накинул обычный коричневый плащ.
Пояс боевой еще прадедом дареный, эх, красота. Справа в проушину был вставлен мой топор. А слева в ножнах покоился меч.
Так, что-то еще? Точно, копье, небольшое, для пехотинца, мне в самый раз.
— Яромир, — в палатку шагнул молодой солдат, — пентеконтарх Амон прийти к тебе и сказал, что я нужен.
— Правильно сказал, тебя как звать-то?
— Димитр, — ответил он, с любопытством меня разглядывая.
На вид он был чуть старше двадцати, короткая стрижка и небольшая борода, одет в латы.
— И их речь ты разумеешь и перевести сможешь?
— Ну да, — он спокойно мне ответил, продолжая разглядывать вышивку на рубахе.
— В общем, со мной пойдешь, если скажу стоять — стоишь, если скажу бежать — бежишь, понял? — я серьезно на него взглянул.
— Ага, — он кивнул, — а куда пойдем?
— Конечно, к персам, — и на моем лице вновь выполз звериный оскал.
— Как к персам, зачем к персам? — на лице Димитра появился небольшой испуг.
— Они сюда ехали, возможно, даже спешили и сейчас под стенами крепости стоят и ждут, что мы выйдем и поздороваемся с ними, а мы все не выходим. Неправильно это, негоже. Не будем их заставлять ждать и дальше.
— Мне думается, что ты ошибаешься, и они вовсе нас не ждут, это будет лишнее, — пролепетал Димитр.
— Так даже еще лучше, они не ждут, а мы придем, давай за мной, — и я вышел из лекарской, направившись к воротам. Немного повернув голову, я увидел, как Димитр понуро тащится за мной, а его губы что-то шепчут. Молится, видимо.
А мы все ближе приближались к воротам. Возле которых находился десяток бойцов в полной броне.
— Стой, вы это куда? — вышел вперед один из солдат.
— Туда, — ответил я и обошёл солдата.
— Стоять, я приказываю, — нарисовался десятник. А солдаты направили копья в нашу сторону.
— Приказывать мне может только Андрос, ушли с дороги, пока можете, — я старался оставаться спокойным, но нервозность уже начала во мне проскальзывать.
— Я всегда знал, что вы трусы, при опасности бежите, словно шакалы, — с презрением выдал десятник.
Ну, сука, ты чего такой разговорчивый-то?
— Пасть-то свою поганую захлопни, пока говорить можешь, выкидыш аборта. Я, когда вернусь, тебе устрою лечение через все дырки, даже если ты полностью здоров. А теперь пшли вон, — я глянул на солдат.
Они не сдвинулись с места, и я выпустил силу ветра, они посторонились. Так что пришлось скидывать все запоры самому и открывать калитку в воротах.
— И когда я вернусь, чтобы открыли, иначе снесу ворота, вы поняли? — я обвел солдат злым взглядом. — За мной, Димитр, — и я шагнул вперед.
До персов было где-то чуть больше километра, удобно расположились, вся крепость видна, я уверен, что они уже выслали патрули вокруг крепости, чтобы никто не убег или не ударил по ним. Я оглянулся, а с башни вовсю поднимался дымовой сигнал.