В какой-то момент в голове промелькнула мысль, что такая демонстрация силы покажет людям – я сдалась только потому, что сама хотела и намеренно не причиняю зла, добровольно подчиняясь чужим правилам. Пыталась снискать уважение к своей силе. А вышло все с точностью до наоборот, но проявилось это чуть позже.
После завершения работы меня посадили в клетку, сверху накрыв листовую крышу из металла палаточной тканью. Мой новый дом мне не понравился, но еще больше я его невзлюбила, когда поняла, что оказалась вне досягаемости глаз Абантеса и Федрика.
Через три дня после пробуждения Атиса, Абантес навестил меня и сообщил, что поймал и казнил предателя. Я кивнула в знак того, что поняла, и тогда здоровяк, немного помявшись, произнес:
– Я велю подать ужин. Есть какие-либо предпочтения?
Я на секунду задумалась:
– Мясо. Сырое.
Он скупо кивнул и ушел. Этим же вечером один из стражников принес целую миску залежалых кишок. Их запах был отвратителен, во внутренностях уже копошились зеленые мухи, и они же успели отложить личинки. Помимо этого, неприглядное месиво было щедро присыпано землей и мелкими ветками. Видимо, они это где-то прикопали после разделки туши, а потом выкопали обратно.
Элфра, в принципе, всегда ела только свежее мясо. Ну, может, за исключением тех времен, когда она была обычной ундиной, заманивала своих редких жертв в воду, чтобы потом питаться ими до следующей охоты. Но даже тогда ей не нравилось есть кишки из-за горького привкуса фекальных масс. У меня не получалось заставить себя съесть это, хотя желудок с силой сжимался, требуя пищу. Только выпила воды, что принесли в кружке – если туда и плюнули, об этом я думать не хотела.
Но на этом издевательства не закончились. Пользуясь тем, что Абантес полностью сосредоточился на проснувшемся принце, а Федрик и вовсе моей судьбой не интересовался, солдаты стали всяческими способами изводить меня. Например, стучали палкой по прутьям решетки. Или поднимали край ткани и пускали харчок в мою сторону. Были и скабрезные шуточки про свободные дырки, чудовищ и уродов, сказанные намеренно зло и громко, чтобы задеть меня.
Я не страдаю человеколюбием. Знала бы заранее, что все так обернется, позволила бы этим людям умереть. От голода и унижений я злилась еще сильнее. Теперь я понимала, почему автор убил всех этих ублюдков. Надо было дать им сдохнуть в той дыре. Мир со смертью этих отбросов только бы чище стал.
Надеюсь, Абантес действительно ничего не знал об издевательствах в отношении меня. Миски с гнилыми потрохами почти сразу исчезали, стоило отставить их от клетки – будто факт подсовывания тухлятины пытались скрыть. Впрочем, не думаю, что старый воин придал бы значение тому, что кладут в посуду чудовищу. Откуда ему может быть доподлинно известно, чем питаются такие, как я.
Мы были в пути уже несколько недель, и за весь этот срок меня ни разу не выпустили наружу. Тело Элфры бесновалось, требуя действий, но в нынешнем своем положении я ничего не могла предпринять. Голод заметно ослабил силы, а солдаты даже спустя столько времени были осторожными и без надобности к клетке не подходили. В таких условиях устроить побег самостоятельно не представлялось возможным.
Еще меня мучили сомнения касательно того, куда идти после освобождения. Я ведь совсем не разбиралась в географии даже родного мира. А тут целая вселенная, живущая по своим законам. «Сражайся или умри» – такой девиз можно было смело нанести в качестве цитаты к книге.
В какую сторону бежать, к кому обращаться, чем платить за все хотелки? У меня не было навыков, которые бы ценились в средневековье, а значит, и денег я заработать не смогу. В романе «Из тьмы» все через одно место, даже денежная система мудреная. Имелся целый список строгих правил касательно того, как использовать местные монеты. Не знаешь его – рискуешь остаться без денег даже если честно их заработал. А я, конечно же, ни строчки об этом не помню…
Надежду на более светлое будущее, как ни странно, мне подарил Атис. Молодой принц испытывал нездоровое любопытство к тому, что не мог получить по щелчку аристократических пальцев. А клетка со скрытым в ней таинственным существом была как раз из категории табу.
Прежде стоит отметить, что поведение принца полностью отличалось от того, каким оно было в оригинале. Согласно сюжету, сразу после побега из военного городка главный герой вместе с Абантесом стали изгоями даже среди сторонников. У них не было другого выбора, кроме как попытаться скрыться на окраине королевства.
В пути приходилось постоянно отбиваться от многочисленных чудовищ и заметать следы от преследователей. Это не могло не сказаться на психическом здоровье главного героя. Принц плохо спал и ел, был мрачен и подавлен. Груз печали был вызван не только потерей родителей, которые его от всего оберегали, но и кардинально изменившейся жизнью.
По сравнению с этим, сейчас у Атиса будто каникулы начались. Еда и тренировки по расписанию, в хорошую погоду учеба на свежем воздухе. У него было время капризничать и дерзить, ведь не нужно прикрывать спину своего вассала, пока тот решил вздремнуть после ожесточенной схватки с затаившимися в лесу мертвяками. Здесь, в этой параллельной реальности, всю сложную работу за главного героя делали солдаты. А принц просто смотрел, запоминал, повторял и помогал, если было на то его желание.
Не уверена, что такая перемена пойдет этому мальчишке на благо. В оригинале главного героя закаляли трудности. Атис постепенно разрушал старое мировоззрение и расширял кругозор. Со временем он сполна ощутил вкус поражений и предательств. Это научило его идти до конца любыми способами, а в случае провала – искать обходные пути.
Сейчас же принцу приносили уже готовые решения бывалые мужи. Обучали с высоты своего опыта, давая подсказки там, где Атис чего-то не понимал. Сформируется ли от такого отношения тот самый стержень, который впоследствии сделает принца хорошим королем? Не знаю, время покажет.
Однако, лично для меня такая перемена была лишь на пользу. Потому что, как только главному герою разрешили свободное передвижение, он почти сразу все свое внимание сосредоточил на странной одинокой клетке, стоящей в отдельной телеге. Сначала Атис требовал напрямую показать, что внутри. Затем, получив многочисленные отказы и строгий запрет от Абантеса, стал с поразительной регулярностью крутиться рядом. Я иногда чувствовала его запах поблизости и часто слышала голос.
Мы еще не виделись, а принц уже заметно облегчил мое пребывание в плену. Солдаты, что совсем недавно ни в чем себе не отказывали, больше не могли продолжать изводить меня в открытую. Рисковали обратить на свои действие внимание Его Высочества.
Я в сообразительности Атиса не сомневалась и знала, что он очень быстро найдет способ пробраться к клетке. А потому принялась выжидать, терпеливо отсчитывая дни до нашей встречи. Тело Элфры тоже ждало его появления. От любого намека на близость Атиса ундину бросало в дрожь, а ее кожа становилась горячей от вспыхивающего предвкушения.
В день, когда наследник драконьей крови посетил мою обитель, шел сильный дождь. Тяжелые крупные капли стучали по накрывающей крышу клетки ткани, доскам, земле. Я вслушивалась в их мерное звучание, наслаждаясь долгожданной тишиной.
Не было ни храпа лошадей с их невыносимым зловонием, ни лишних звуков сменяемого несколько раз в сутки караула. Животных увели подальше и спрятали от дождя под натянутой между деревьями палаточной тканью. Я их видела, когда приподнимала край полотна. Рядом с телегой тоже ни души не наблюдалось – люди так же попрятались. Солдаты в такую погоду не хотели охранять никому не нужное и обессиленное чудовище. Вспышки инфекций еще никто не отменял.
Убедившись, что рядом никого нет, я стянула повязку с лица и жадно вдохнула влажный воздух. В такую погоду замечательно думалось. В голове в очередной раз мягкой патокой потянулись мысли о сложившейся ситуации. Люди, что должны были умереть, все еще дышат и топчут землю своими двумя. Главный герой не скиталец, он вполне вольготно живет под защитой верноподданных. Абантес не изгой, а все еще самый богатый и влиятельный человек королевства. Их судьбы изменились, как и сюжет. А значит, и для меня не все потеряно.
Впрочем, может быть и наоборот. Теперь я также становлюсь уязвимой, ведь нет больше брони из сюжета. Если кому-то из этих ублюдков вдруг придет в голову от меня избавиться, то они могут придумать что-нибудь извращенное. Например, привяжут глейпниром к мешку с камнями и скинут в болото. И никто никогда меня там не найдет и не достанет. Повезет, если оно окажется необитаемым. В противном случае меня сожрет собрат и даже не подавится.
Я посмотрела на связывающую руки веревку, немного потрепанную от долгой носки и многочисленных попыток ее снять. Мне упорно не хотелось верить, что такая безделица никак не реагировала на нечеловеческую силу ундины. Я тянула, грызла, терла узел обо что только могла. Но, увы, добилась лишь того, что глейпнир слегка растрепался.
А вот кожа рук, оказавшаяся не столь крепкой, покрылась темно-синими полосами и черными кровоточащими ранками. Превосходная регенерация Элфры уже какое-то время не работала совсем – ей не хватало энергии, все силы были брошены на поддержание базовых потребностей.
Вдруг среди непрекращающегося мерного шума непогоды мне почудились странные звуки. Сначала это был изменившийся стук падающих капель, будто появился объект, о который они ударялись с иным звучанием. Потом телегу ощутимо качнуло, скрипнули колеса. Спустя мгновение послышались осторожные приближающиеся шаги.
Это немного взбудоражило тело Элфры, а меня откровенно напугало. В такую непогоду вряд ли кто-то пришел бы для того, чтобы развлечь запертую ундину. Если неизвестный решил воспользоваться моментом и причинить физический вред, я, конечно, молчать не стану. Но услышит ли мои крики хоть кто-то за шумом дождя?
Присев на корточки, я всматривалась в серую ткань, замерев и почти не дыша. Звук приближающихся шагов щекотал нервы, незнакомец был совсем близко. Он остановился. Секундное промедление, и край полотна начал приподниматься. Человек по ту сторону встал на колено. Вот показался его корпус, плечи, подбородок. Одной рукой он придерживал ткань, в другой – заряженный арбалет, направленный на меня.