Принц, как ни в чем не бывало, погладил большим пальцем теперь уже чистую кожу, посылая толпы мурашек по телу. Затем обхватил мою руку и стал наматывать глейпнир на запястье, но теперь не в качестве пут, а как браслет. Завязал замысловатым узлом, а излишки драгоценной веревки безжалостно отрезал и убрал небрежно себе в карман.
– Смотри, – спокойно объяснил он, – если возьмешься за этот конец и потянешь, то сможешь снять глейпнир в любой момент. Но я попрошу тебя не делать этого в лагере. Абантес подозревает, что у тебя способности к гипнозу. Будет нехорошо, если ты сделаешь моих солдат совсем безмозглыми.
Последнюю фразу он произносил, уже глядя мне в глаза снизу вверх. А я задыхалась, испытывая невероятную гамму эмоций. Моя собственная сила, получившая несколько мгновений свободы, ошеломила, заставив полностью потерять ориентацию. А доброта и магия главного героя лишь все усугубили, выбив последние здравые мысли из головы. Я вся будто превратилась в оголенный нерв – тронь, и взорвусь от переполняющих эмоций.
Я смотрела, как шевелятся губы Атиса, слушала его голос и с отчетливой ясностью понимала, что волшебная веревка не только запечатывала мои силы, но и позволяла притупить чувства ундины к Атису. И снимать ее при главном герое романа ни в коем случае больше нельзя. По крайней мере, не так сразу, без какого-либо представления о том, как справляться с подобной силой одержимости.
Атис замолчал, вглядываясь в меня своими искрящимися карими глазами, которые так несуразно сейчас смотрелись на этом благородном детском личике. А я даже не могла собрать силы, чтобы просто кивнуть. По телу блуждали отголоски жара, губы пекло, будто вся кровь собралась в них. Если бы стояла на ногах, то уже бы упала, настолько они чувствовались сейчас ватными. На меня навалилась неестественная усталость, и я прикрыла веки, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли.
– Ты мог снять кандалы все это время так легко, – пробормотала я, и голос мой звучал будто выгорел. Все эмоции ушли вместе с всплеском магии.
– Мог, конечно, как и Абантес, и любой другой маг, – не стал отрицать Атис. – Но не хотел. Боялся, что ты сбежишь, даже не дав мне шанса уговорить остаться.
– Почему? – спросила я, наконец, и быстро облизнула сухие губы. – Ты так цепляешься за меня, хотя совершенно ничего обо мне не знаешь.
– Ну, это только потому, что ты сама ничего не рассказываешь, – со смешком упрекнул Атис и поднялся, отточенными движениями отряхивая колени.
Я наблюдала за принцем в этот момент и в очередной раз отметила, как же необычно он двигался. Да, в нем до сих пор осталась некоторая инфантильность, поэтому перед несведущим человеком Атис еще сможет сыграть простачка. Но пройдет немного, всего пара лет, и от детской непосредственности не останется ни следа. Это благородное лицо и светские манеры заиграют зрелыми красками, и даже самый далекий от королевского двора простолюдин с первого взгляда признает в принце аристократа.
– Я вот только сегодня узнал, что твои глаза светятся, отражая свет, и ты хорошо видишь в темноте, – тем временем продолжил высказываться принц. Он отошел от меня на шаг и развернулся к выходу. – Каждый раз, когда думаю о тебе, то вспоминаю сказанную тобой фразу. О том, что ты такая же редкость, как потомок дракона. Я знаю, что мой род уникален и горжусь этим. Мечтаю занять однажды свое законное место и выполнить возложенное на меня предназначение.
Он говорил и размеренными шагами продвигался к двери. Ровный стук обуви звучал акцентом между слов. Последние предложения герой договаривал уже с порога.
– Встретить кого-то столь же уникального оказалось на удивление волнующим. Не знаю, как точно описать, что чувствую. Наверное, мне просто приятно осознавать, что я не единственный особенный. Или, может, мне импонирует твоя нечеловечность и то, что ты ничего о нас не знаешь. Нахожу увлекательным объяснять тебе простые вещи, – на губах Атиса мелькнула улыбка. – Я оставлю фонарь. Да, теперь я знаю, что он тебе не нужен. Но вдруг он все же пригодится. Не сбегай до вынесения решения на совете. Даже если точно решила уходить, подожди еще немного. А там я сам помогу тебе собрать вещи.
С этими словами он вышел и запер за собой дверь, а я, нахмурившись, уставилась в одну точку. После пережитого эмоционального шторма меня одолела дикая усталость. Захотелось просто закрыть глаза и провалиться в сон. Впервые за долгое время я пожалела, что ундине недоступна такая роскошь.
«Ладно, Атис, я останусь, раз ты так просишь. Но только на время. После того, как поняла, насколько сильно одержима тобой Элфра, я лишь еще раз убедилась, что уйти – единственный верный выход. Не желаю подвергать себя ни лишнему искушению, ни связанной с тобой опасности. Мне нужно научиться пользоваться силами, но пока ты рядом, сущность Элфры – Владычицы вод и чаровницы озера, так и будет цепляться за тебя».
Глава 12
С того дня для меня потянулись спокойные и размеренные будни. Мне давали еду трижды в день – гораздо большие порции мяса, которые, наконец, позволили хоть немного утолить голод. По утрам приносили таз с теплой водой, и я смогла заняться своей гигиеной. Пусть такого количества и не хватало, чтобы помыть волосы, но все же. Лучше это, чем ничего.
С трудом укладывалось в голове, что в ближайшие дни будут решать, казнить меня или помиловать. Спокойная уверенность Атиса, его забота, которой он окружил меня, способствовала расслаблению, и я совсем перестала волноваться о предстоящем собрании. Я настолько уверовала в заступничество юного правителя, что не видела необходимости ни присутствовать на этом совете, ни как-либо защищаться.
– Абантес не позволит тебе ввести в заблуждение судей своей красотой, поэтому тебя не позовут, – рассказывал принц. – Он и так жалеет, что разрешил тебе остаться в ночь нападения. Не будь у тебя дара усыплять бдительность людей, Федрик бы убил тебя при первой встрече. Но не беспокойся, я подготовил почву заранее, осталось всего лишь несколько формальностей.
Слышать, как этот ребенок в открытую говорит о красоте Элфры и так целеустремленно поддерживает ее, было крайне неловко. Ну не могу я воспринимать слова мальчишки всерьез, не из того века пришла. В то же время ундина, в противоположность мне, буквально расцветала от сказанных таким серьезным и размеренным тоном фраз. Боги, у этой утопленницы совсем никаких моральных принципов…
Первые несколько дней, проведенные в убежище, я оставалась практически в полном одиночестве. Атис не приходил, Абантес и вовсе игнорировал мое существование с того момента, как принц узнал обо мне. Еду приносили разные люди ни лиц, ни имен которых я не знала. Временный совет если и собирался, то мне никто об этом не докладывал.
Поначалу я наслаждалась своим одиночеством, пытаясь отоспаться. Ранее условия не позволяли. В клетке я могла отдыхать только в зыбком состоянии полусна.
Но спать не получалось. И сколько бы я ни ворочалась в постели, сон так и не приходил. Я четко ощущала все, что вокруг происходит, слышала и анализировала каждый звук. Я бы назвала это состояние медитацией, если бы была уверена, что правильно понимаю значение этого слова. Я то проваливалась в него, то выныривала по собственному желанию, тем не менее чувствуя себя вполне отдохнувшей. Сам собой напрашивался вывод, что тело чудовища отдыхает именно таким способом, и просто не умеет спать.
Ундина могла впасть в спячку лишь в голодное время для сохранения сил. Но как только поблизости появлялась подходящая жертва, она тут же пробуждалась.
Помучившись еще какое то время, я пришла к выводу, что не очень-то и хотелось, с досадой запустив подушкой в стену напротив.
На второй день я чувствовала себя еще менее оптимистично. Невозможно все время только и делать, что спать да есть, особенно, если ты привык жить в режиме многозадачности с шестнадцати лет.
После недолгих раздумий, я решила поупражняться со своей силой. Спустя столько недель вынужденного аскетизма она чувствовалась чужеродной. Не хотелось бы впадать в ступор каждый раз после снятия глейпнира, особенно в мире магии, монстров и всякого сброда.
Я была безмерно благодарна Атису за возможность по своему усмотрению снимать магическую веревку. Вот он, настоящий герой, который приходит и решает все проблемы вне зависимости от их сложности. А я ведь даже не просила его об этом. Он сам все продумал и сделал. Не зря я в свое время так любила этого персонажа.
Сняв глейпнир впервые, я захлебнулась от нахлынувшего вновь всеобъемлющего чувства власти. Казалось, сам воздух, пропитавшийся вмиг моей силой, нашептывал мне, что стоит только пожелать, и я получу все. Невероятный контраст на фоне того ощущения беспомощности, что преследовало меня в последний месяц. В голове разлилось леденящее спокойствие, выключившее остатки эмоций, а сердце, наоборот, обожгло горячей злобой на людей, судьбу и обстоятельства.
Это состояние не объяснить так просто словами. Например, я точно знала, где находится озеро и черпала все силы из него. Я могла чувствовать каждого человека на территории лагеря и за его пределами. В сознании ожило понимание: стоит только пожелать, и нечистая энергия, что таится в этом теле, подчинит себе всех.
Эти мужчины, что ненавидели, боялись и испытывали интерес ко мне… Я могу превратить их в послушных и безмолвных существ. Они будут слепо выполнять мои приказы, стоит мне только захотеть… И мрачный, жестокий Абантес тоже преклонит колени предо мной. Одна лишь эта мысль вызывала удовольствие до мурашек.
Становилось понятно, почему Элфра из романа вела себя так заносчиво и самоуверенно. Она могла себе это позволить, ведь была сильна не только физически, но и магически. И я, наконец, в полной мере это прочувствовала.
Чудо, что мне удалось заставить себя отказаться от предложенного могущества и вновь надеть глейпнир, затянув его потуже. Как только веревка коснулась кожи, восхитительное чувство превосходства улетучилось. И пусть по венам все еще бежала взбудораженная кровь, я сумела обуздать недовольство тела Элфры. Меньше всего я хотела вернуться в свой собственный мир с окончательно стершимися границами морали.