Первым человеком, что встретился мне в холле, оказался неизвестный русоволосый мужчина. Он как раз вышел из боковой комнаты, и я его поспешно остановила. Озвучила просьбу, мысленно сжимаясь в ожидании отказа, готовясь в любой момент упомянуть имя Атиса. Но этого не потребовалось, человек выслушал меня, кивнул и попросил подождать. Спустя минуту он уже выдал мне сумку из плотной, явно чем-то обработанной ткани. Судя по тому, что лямка была одна, правильно будет надевать ее через плечо.
Из шкатулок я достала гребни, расчески, украшения – все, что показалось мне наиболее ценными. Думаю, что смогу продать их при острой необходимости. Некоторые изделия были инкрустированы камнями, но за их подлинность я не ручалась. Взяла на всякий случай, вдруг они имели хоть какую-то ценность.
Последними я положила оставшиеся два платья, и больше внутрь сумки ничего не поместилось. Хорошенько все утрамбовав, я плотно затянула горлышко, завязала концы шнуровки и уложила поклажу на кровать рядом с оставленной теплой одеждой. Ее я тоже собиралась забрать с собой, надев перед уходом, просто чтобы не привлекать лишнего внимания.
Больше мне забирать было нечего. Я обдумывала возможность подойти к Атису и попросить немного денег, но почти сразу одернула себя. Я собиралась уйти сегодня под покровом ночи и по-английски, чтобы лишний раз не бередить сердце Элфры. Ее боль и разочарование находили отклик и в моей душе и ощутимо били по нервам.
Остаток дня я провела в комнате, разложив перед собой остальные аксессуары для волос. Когда серебристо-белые пряди немного подсохли, то вновь сложились красивыми тугими кольцами. Выглядело эффектно, однако оставлять их распущенными было бы крайне неудобно.
Я расчесала гребнем удивительно шелковистые локоны, попыталась подобрать подходящую заколку для такой тяжелой копны, но, перепробовав все возможные варианты, начиная от лент и заканчивая гребешками, так и не смогла остановить выбор на чем-то одном. Ничем из этого я пользоваться не умела, а учиться откровенно не хотела, пусть и понимала, что подобные знания могли бы пригодиться. За этим занятием я и сама почти не заметила, как за окном сгустились сумерки.
Глава 16
В итоге я собрала волосы в косу, завязала ее темной лентой, скрутила и подцепила несколькими простенькими на вид гребнями. Конструкция вышла нелепая, ну не умею я ни косы плести, ни красивые укладки делать. Зато, покрутив головой, я убедилась, что получившийся пучок не развалился. Что ж, пусть и не особо изысканно, зато крепко и вполне удобно.
Даже не знаю, о чем думал Атис, когда приглашал меня к себе за стол. С трудом верилось, что человеку его положения, аристократу до мозга костей, будет приятно смотреть, как я ем сырое мясо и не следую правилам этикета, принятым в этой эпохе.
Я и сама не сразу смогла смириться с тем, что мой рацион сократился и теперь состоит исключительно из чистых и свежих белков. Но кушать хочется, поэтому пришлось закрыть глаза на некоторые неудобства и уплетать свои порции подальше от посторонних взглядов. И мысль о том, что кто-то другой будет наблюдать за этим процессом, мне совершенно не нравилась.
Посыльный ушел, и я снова осталась одна, терпеливо выжидая. Часов у меня не было, а определять время по звездам, которых, к слову, в слюдяном окне и не разглядеть, я не умела. Поэтому я ориентировалась только на ту особенную тишину, которая возникает в глубокий ночной час. Ее трудно пропустить, она будто махровым одеялом накрывает сознание.
Прочувствовав этот момент, я встала, подхватила сумку и, стараясь издавать как можно меньше шума, вышла в заранее приоткрытую дверь. Не хотела, чтобы скрип петель привлек чье-либо внимание в наступившем вокруг безмолвии. Я медленно спускалась по лестнице и шагала по коридору мимо комнат, возможно, занятых кем-то из подданных Атиса.
Спустившись в освещенный подвесными лампами холл, я уверенно подошла к двери, взялась за ручку и толкнула ее, впуская поток свежего воздуха. Сомнений не было вообще, только чужое сердце на мгновение предательски защемило. Я стремительно вышла, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, и тут же застыла, уловив на очередном вдохе знакомый аромат драконьей крови.
Мысленно застонав и почти не контролируя себя, я обернулась в поисках Атиса. Тот обнаружился стоящим у входной двери: облокотился к стене дома, скрестив руки на груди, и смотрел исподлобья прямо на меня. Я хорошо видела его, чувствовала волны недовольства, в то время как герой, скорее всего, различал только мой темный силуэт.
Напряжение, что вспыхнуло между нами, было почти осязаемым. Я вдруг ощутила себя виноватой, но не потому, что решила уйти не простившись. Мне сделалось досадно, что я так легко попалась. Значит, недостаточно выждала. Не стал бы принц всю ночь мерзнуть на морозе в ожидании появления чудовища, в скором времени бы точно отправился на боковую.
«Это все из-за глейпнира», – подумала я. – «Если бы не эта штука, я бы знала, что он здесь. Еще и выбрал место с подветренной стороны, чтобы я не учуяла!».
Ну, раз уж мы столкнулись в подобных обстоятельствах, значит, само провидение так пожелало. С момента появления в этом мире я была привязана к Атису. Не в прямом смысле, просто меня тащило вслед за ним, как попавший в водоворот корабль тянет в воронку. Было бы странно, если бы мне удалось так запросто ускользнуть от него, при том, что до этого наше расставание мистическим образом затягивалось.
Я решительно направилась к Атису, он выпрямился и подался мне навстречу. Подойдя на расстояние вытянутой руки, я остановилась, а принц поднял ладонь и зажег в ней свет. Магия, что передалась ему вместе с кровью, имела больше боевой характер, однако, Атис был талантлив в ее применении. Он сумел адаптировать некоторые способности для бытовых нужд.
Я не могла припомнить, в какой именно момент принц начал свободно ею владеть в оригинале. Первый раз ему удалось использовать магию спонтанно, когда его и Абантеса в лесу настиг вендиго – одна из самых сильных тварей романа. Вендиго боялся огня. Ни стрелы, ни холодное оружие не были способны пробить каменную кожу, но в пламени это существо таяло быстрее сгорающей спички.
– Атис, – подала голос я, хмурясь от охватившего грудь непонятного ощущения.
В голове тут же всплыл момент, как принц залечил мои раны от веревки, просто подышав на них. Тогда была немного другая атмосфера, мысли всякие крутились, поэтому я почти забыла об этом. Теперь же это воспоминание пробудило любопытство вкупе с беспокойством.
– Как давно ты стал пользоваться магией?
– Не все ли равно? – тут же отозвался принц, и в его голосе мне послышался вызов. – Зачем спрашиваешь? Собралась уходить – уходи!
Я поджала губы, но в ответ дерзить не стала. Его чувства можно было понять. Видимо, за то время, что мы провели вместе, он успел привязаться ко мне. Как там Атис сказал? Встретить кого-то столь же уникального оказалось на удивление волнующим? И еще что-то про то, что ему нравится учить меня простым вещам.
Принц делал много широких жестов в надежде, что они принесут дивиденды в будущем. А я мало того, что не остаюсь, так еще и сбегаю под покровом ночи, не прощаясь. Но по-другому я поступить не могла из-за Элфры, которая видела в нем пару и хотела остаться рядом.
Свойства его волшебной крови позволяли ундине помимо привычных ей ненависти, раздражения и злости ощутить симпатию, желание, любовь. И пусть у нее эти эмоции были не столь яркими как сейчас, во время откатов, я все равно могла понять, почему Элфра из оригинала так прикипела к Атису.
– Да, я ухожу, – проглотив сухой ком, сказала я и, отвернувшись, обронила: – Прощай.
Я уже собиралась шагнуть прочь, но не смогла – принц свободной рукой схватил меня за запястье. От его прикосновения, как всегда, по телу пробежались мурашки, а сердце ухнуло в груди. Я замерла, вскипая от бури эмоций, что взметнулась в ответ на действие героя, выдохнула и прикрыла на мгновение глаза. А затем обернулась и посмотрела на него совсем недружелюбным взглядом.
Атис встал столбом, потом, будто опомнившись, отдернул руку. Затем потянулся к висящему на поясе мешочку, снял его и протянул мне. Недолго думая, я взяла очередное подношение, с недоумением его рассматривая, а осознав, что мне дали, вскинула на принца глаза, полные неподдельного удивления.
На моей ладони лежал совсем небольшой кожаный кошель, совершенно очевидно – не пустой. У меня появилось стойкое ощущение, что я где-то пропустила много абзацев, в которых описывалась способность Атиса читать мысли. Ничем другим я объяснить такую догадливость не могла.
А герой, даже не подозревая, насколько его рейтинг в моих глазах сейчас подскочил, откашлялся и сказал:
– Возьми с собой, – он отвел взгляд. – Там немного, всего три тьерма. Это монеты королевского двора, серебряные, из моих личных средств. Сможешь обменять на более мелкие, когда доберешься до города.
По местным меркам предлагаемая сумма была внушительной. Благодаря устойчивому доверию к деньгам королевства и высокому содержанию драгоценных металлов эти монеты, если обратиться к хорошему и честному меняле, потянули бы на сотню-две медных каждая, в зависимости от того, на чьи деньги будет производиться обмен. С ними я могу отправиться в любую страну, и этого хватит, чтобы какое-то время не думать о средствах существования.
– Извини, – продолжил Атис, пока я пребывала в ступоре. Его взгляд был все также направлен в сторону. – Не могу выдать больше, сама понимаешь.
Я заторможенно кивнула, сжав в руке кошель. В какое-то мгновение не выдержала скопившегося напряжения и, поддавшись сиюминутному порыву, крепко обняла Атиса за шею. Мне было так жаль, что несмотря на все его старания, я не могу и не хочу остаться рядом в самые темные и нелегкие для него времена. Не могу, потому что желаю держаться подальше от героя из-за навязанных магией чувств. Не хочу, потому что стремлюсь вернуться в свой мир как можно быстрее.