Атис на какое-то время замер, видимо, потеряв концентрацию, поскольку огонек в его руке погас, погружая нас во тьму. Потом его руки опустились мне на спину, и я почувствовала несмелое поглаживание.
Для этого мира подобное проявление эмоций было чрезмерным. Но я всего лишь чудовище, ничего не смыслящее в жизни, и в этом я искала оправдание. Возможно, Атис думал так же, потому как отстраняться не спешил.
Глаза предательски наполнились влагой, по щекам побежали слезы. Опасаясь, что они могут попасть на одежду принца, я отстранилась и отступила на два шага. Быстро смахнув мокрые дорожки дрожащей рукой, я мучительно выискивала слова благодарности. Атис должен знать, что мне небезразлично его внимание. Но как ни старалась, так и не смогла выдавить ни слова.
К горлу подкатил тяжелый ком, воздуха от нахлынувших эмоций не хватало, а губы горели пожаром. Я не могла унять слезы и уповала только на то, что меня не видно в темноте.
Атис словно почуял, подался вперед, протянув руку:
– Элфра…
Я шмыгнула носом и отшатнулась:
– Не надо, Атис! Я все равно не останусь, – затем, облизнув губы, добавила: – Спасибо тебе. Правда, спасибо. Но мне теперь действительно пора. Прощай.
С этими словами я развернулась и быстро ушла.