Пациент открыл глаза, ошалело огляделся и сказал:
— Ма-ма!..
— Будет жить! — хмыкнул Яромир.
Проснувшийся повернулся на голос. Равнодушно оглядел лицо незнакомца, скользнул взглядом по одежде... Приметил торчащие из кармана перчатки и... душераздирающий вопль огласил стены Научного Центра.
— Не бойтесь, юноша, я в жизни не такой страшный... — ласково начал Загорский и, дождавшись тишины, продолжил: — Я еще страшнее.
— Как Вам это удалось, там, с тварью? — спросил кто-то из стоящих у стен сотрудников.
— А это уже другой рецепт. Я не вижу, на что бы я тут мог его обменять.
— А на Диагноста?
— Мы уже договорились о цене. Тем более что этот юный Воин обеспечил нас неплохим скелетом внизу...
...Время близилось к полуночи. Стены выделенной под эксперимент лаборатории сотрясали заунывные заклинания, читаемые Загорским. С моря через Херсонес неслись небывалые плотные тучи, завивающиеся в спираль над одним из павильонов Центра. Штормовые волны бились в берега, перехлестывали через волнорезы... Свистел ветер, сносящий снег с невозмутимых пальм. Молнии глухо щелкали по крыше лаборатории, окончательно сводя с ума обалдевших синоптиков. Наконец под финальные аккорды черного пения ослепительная дуга молнии протянулась от одинокой колонны в Херсонесе к эпицентру действа. Грохнуло. И, словно проснувшись от шума, скелет охранника присел, опершись на правую руку, затем потер виски, словно с перепоя... Встал... И, уставившись на Загорского, выпалил:
— Кто такой? Документики есть?
— Как видите, — игнорируя воскрешенного, обратился Яромир к наблюдателям, — Его интеллект полностью соответствует исходному.
Несчастный охранник ткнул было рукой в сторону СБ-шника, но... Но тут рассмотрел свою руку. Через минут пять внимательного созерцания себя он робко спросил:
— А когда я проснусь — я буду прежним?
— А ты не спишь, дорогуша, — мило улыбнулся Яромир Савельич. — Так что — привыкай... Впрочем, Бертрам говорил, что в этом есть даже свои плюсы: у тебя не будет проблем с перхотью. Да и похудел ты в рекордный срок, прям хоть на вывеску "Гербалайфа".
— "Гроболайфа" — ввернул президент Егоров...
Будучи человеком пакостным и зловредным, Яромир выбрал кандидата в обучение некромантии сам. Того самого юношу-сновидящего. Молодой человек в магию не верил наотрез, но бытовая смекалка позволила ему усвоить основные принципы. Как уж он их для себя истолковал — оставалось только гадать, но вскоре по территории Центра бегали скелетики птичек и мышек, позаимствованные из кунсткамеры.
— Вы его, главное, в палеонтологический музей не пускайте, -заботливо напутствовал Яромир, — а то оттуда все экспонаты поразбегаются... Ну вот, я свою часть договора выполнил. Теперь — очередь за вами...
Сотрудники Центра оказались не менее склонными к черному юмору. Переглянулись. Один из них тихонько спросил:
— Ну, и кого мы ему сосватаем?
— Этого... четыреста восемнадцатого, из третьего барака.
— "Зануду", что ли?
— Ну да!
— А, ну да, хорошо, хорошо!
Загорский догадался, в чем было дело, но поскольку титул зануды он признавал только за собой, ему было даже интересно.
Диагност выглядел не так, как он ожидал. Странная фигура в черном глухом комбинезоне, поверх которого надет широко спадающий черный плащ, в черных же перчатках на руках и облегающей черной маске на голове, из-под которой угадывались рельефом острые ушки и небольшой костяной обруч гребня. В прорези маски пялились два здоровенных альфалонских глаза.
— Это как, маскарад? Могу огорчить — на Бэтмэна не сильно смахивает. На Спауна тоже... — заметил слегка удивившийся Загорский.
— Костюм предохраняет от излишних информативных контактов с окружающим пространством путем изоляции сенсорной активности... — начало существо непомерно тонким детским голосом. — Благодаря специально подобранному составу ткани и...
Через пять минут Яромир не выдержал и все же прикрикнул:
— Да замолкни ж ты, зануда! — и с некоторой долей печали подумал, что первенство мира по занудству теперь утрачено им навсегда.
— Ну вот, опять, — обиделось существо. — И вчера, когда Томаш спросил меня про когерентность восприятия при воспита...
— Заткнись! — более уверенно повторил СБ-шник.
Существо замолчало, но в глазах его читалось, что этот эпизод тоже отложен в памяти и еще не раз будет помянут в тему и не в тему...
— О, уря! — с облегчением вздохнул Яромир Савельич. — Знаешь, когда ты молчишь, ты даже перестаешь мне не нравиться!..
Глава 19
Мягкий снежок сыпался из бархатно-серых туч, затянувших февральское небо. За этот месяц, проведенный в скандально известном Крымском Исследовательском Центре, Загорский так и не привык к этим вечнозеленым пальмам. И сейчас, направляясь к проникателю, более напоминающему варлонский "клевер", он все еще машинально искал взглядом хотя бы один увядший от мороза лист. Но — тщетно. Природа оказалась скупой на такие подарки.
— И куда мы летим?
"Опять оно открыло свой рот!" — обреченно подумал Загорский, но вслух лишь ответил: — На Риадан.
Ему дико хотелось вновь наорать на "Зануду", но сие создание, ко всем своим качествам, оказалось на редкость обидчивым, так что становилось жаль бедолагу. А если честно — Загорский опасался, что тот выльет свою обиду словесно...
— А что там, на Риадане?
— Моя работа и родина одного из твоих предков! И как это Крымчанам удалось эльфа изловить! Мы с моими ребятами месяц потратили, и так никого и не нашли... А еще у меня там друзья-товарищи, подопечные... Мальцов двоих проведать надобно: один — коронованный, а другой — совсем еще зеленый, -последнее определение Загорский не стал пояснять.
— Сыновья?
— Нет. Детей у меня нету. На детей — время надо, а его у меня нетути — работа!
— А из друзей кто? — не унимался спутник.
— Два охломона, бывший рецидивист-фанатик и сто восемнадцать протухших консервов.
— То есть?
— Слушай, дружище, а тебе спрашивать не надоело, а? А то скажи тебе, чтоб ты отвязался, так ты в обиду сразу, а не скажи — так ты меры своему любопытству не знаешь! Уморить меня своей болтов... своими расспросами хочешь?!
— Но мне интересно...
— Слушай, если не научишься чувствовать меру — напомню, кто твой хозяин. Тогда обижайся, не обижайся — не поможет... А сейчас — я лечу домой. Не на родину, правда. Но та металло-пластиковая родина мне менее родна, чем чужая планета с чужим народом, но живыми деревьями, небом и землей! Так вот, и сейчас у меня хорошее настроение... пока еще... Далее продолжать?
— Нет, — "Зануда" явно затаил обиду.
— Вот и чудненько. Насладись полетом и предвкушением нового! Небось в своем бараке-то поднадоело сидеть, а?
Напоминание о бараке явно навело на "Зануду" уныние.
Загорский любил шикануть. Вот и теперь его черно-багровый проникатель возник прямиком на стоянке посреди палаточного городка.
М-да... Конечно, в XXVI веке дома строятся-растятся быстро, но чтобы ТАК!..
Проникатель стоял посреди высоких стеклянно-пластиковых коробок, похожих одна на другую, и отражающихся одна в другой... И — ни единого деревца вдоль прямых, по линейке выверенных улиц. Солнце терялось в верхних этажах домов, ниспадая вниз серым сумраком. Серым, как асфальт под ногами...
Люди совершенно не обращали внимания ни на багровый проникатель, ни на его пилота, вылезшего наружу и теперь удивленно поглядывающего по сторонам... Казалось — все устремлены к неизвестной Загорскому цели и готовы идти к ней и день, и ночь.
— Это и есть зелень и солнечные купола? — подал свой голос "Зануда".
— Брысь и не отсвечивай! — вырвалось у Яромира Савельича. — Блин, хоть убей — не пойму, что тут такое творится! Всего лишь два года отсутствовал — а тут уже все иначе! Интересно, кто их дизайнер?! Поймаю -сто девятнадцатым сделаю!
— Сто двадцатым! — раздался вкрадчивый голос. — А вообще — с прибытием, Шеф!
— Бертрам, — обратился к подошедшему Загорский, — Поясни хоть ты, что все это значит! Они что — с ума посходили?
— Было бы с чего сходить, — вальяжно ответило длинное, метров под восемь, зеленое существо, выныривая из подворотни.
— О, Сашка?
— Ага!
— Подрос, паршивец! Вымахал-то как за два года!
— А я еще и так умею! — зеленое и чешуйчатое выпустило струю жиденького пламени. — Нравится?
— О, хоть одна радость в жизни! Что они с городом сделали, изверги?
— А сейчас все города такие, ти-по-вы-е! — старательно выговорил малознакомое слово зеленый.
— Вот это и есть зеленый малыш! — пояснил Загорский "Зануде".
На удивление, у закутанного в черное существа не нашлось ни вопросов, ни комментариев или возражений.
— А что на это все юное Величество говорит? — спросил Яромир у Бертрама.
— Без малейшего! У нас нету связи со старыми городами, уже с пол-года. А с Растер-Гоув вообще связь пропала еще год назад!
— Ну так слетали бы! Аль слабо?
— Шеф, пошли в Башню, там поговорим...
— Ты не вертись, ты ответ давай!
— Шон никому выездную визу не подписывает, только членам правления.
— Какую визу?! Какие члены правления?! Что вы тут наваяли в мое отсутствие?!
— Мы — ничего, это они сами додумались!
— Да я не о тебе с ребятами, я об этих балбесах. Если это комедия, то мне не смешно! А ну-ка идем к Шону!
— А может не надо, Шеф?
— Надо, надо... — ОЧЕНЬ ласково улыбнулся Загорский.
Бертрам открыл дверь мэрии и первым шагнул внутрь. Из глубины помещения донесся знакомый голосок Шона Али:
— Я же говорил тебе, скелетина — виза только членам правления!
— Сам ты... это самое... без правления! — рыкнул от двери Яромир. -Что это вы тут напридумывали?! Что за визы? Что за дизайн? На кой все деревья поизвели?
— Деревья мешают проводам и воздушным коммуникациям, — заученно и ровно ответил Шон. — Дизайн был принят Планетарным Советом. А что до визы — то Вам она полагается, по рангу полагается. Вам куда?