Да нет, упаси меня Бог от ретроградных выводов, мол, в молодости и девушки были красивее и водка свежее! Все имена, представленные в хит-парадах, безусловно, обладают и харизмой, и талантом, я хочу лишь сказать, что стихийное коллективное творчество, в 60-х сломавшее незыблемые основы шоу-бизнеса, диктовало миру свои правила (вернее, отсутствие правил!) очень недолго.
В начале 70-х всесильные законы рынка одержали верх, и продюсерская мафия взяла реванш, снова подчинив творчество своим законам и утвердив господство весьма гибкой системой, сочетающей баснословные гонорары и жесткие контракты. Кстати, всю эту историю Мартин Скорсезе и Мик Джаггер недавно вполне реалистично показали в своем сериале «Винил».
А у нас эта история повторилась до деталей, лишь запоздав на полтора десятилетия!
В 80-х публика весьма ощутимо снизила интерес ко всей нашей «толкунь-кобзони» и «остро пахнущему фенхелю», что было обусловлено, в первую очередь, технической революцией, всерьез поднявшей культуру самодеятельных магнитоальбомов. А в конце 80-х все вернулось на круги своя… Вот вспомните: осень 1987-го, «Рок-панорама» в Лужниках: «Наутилус Помпилиус», «Алиби», «Бригада-С», «АВИА»… А лето 88-го, бац! – и вокруг сплошной Сергей Минаев, «Любэ», «Ласковый Май» и «Мираж»…
В общем, песни авторские полностью уступили место песням продюсерским. Так что всё в мире закономерно и давно просчитано великими евреями – Марксом, Фрейдом, Эйнштейном, Фридляндом и Пригожиным.
Ах, да! Пора «вернуться к нашим баранам», то есть «Воскресенью» и конкретно к Тому-Кого-Нельзя-Называть.
Дело в том, что в силу отсутствия визуальной информации о неофициальных группах материал, записанный ими на альбомах 79–80 года, в головах слушателей полностью перепутался.
Фанаты уверенно путали голоса Романова и Сапунова, не говоря уж об авторстве. Романовскую «Кто Виноват» даже через 3 года некто Н. Кривомазов, автор знаменитого «Рагу из Синей Птицы» приписал Андрею Макаревичу, а публика по всей стране была свято уверена и в том, что знаменитого «Музыканта» написал тоже Макар.
Но сейчас-то вся справедливость давно восстановлена, народ своих героев знает, и недавно я провел некий опрос в фокус-группе своих сверстников: чем отличаются песни Романова от песен ТКНН.
Ответ «да ничем», звучавший довольно часто, мы отметем с негодованием, ибо его авторы просто расписались в своей некомпетентности, а вот по остальным результатам можно сделать занятный вывод!
Оба автора, конечно же, не принадлежат к сонму оптимистичных строителей коммунизма. В обоих случаях наблюдается весьма ощутимый декаданс, пессимизм, неверие в будущее… Но у Романова всегда ощущается некий взгляд со стороны, и на себя, и на свои печали, иногда этот взгляд бывает очень даже ироничным! А вот ТКНН в своих размышлениях совершенно однозначен, и не позволяет даже усомниться в суицидальном настроении, регулярно сопутствующем его творческим экзерсисам.
Наиболее жестко выразился один успешный предприниматель: «Да нытье у него сплошное, тьфу!»
И вот здесь я, пожалуй, «включу продюсера» и попробую немного поразмышлять.
Видите ли, народ (и не только наш!) не очень любит многозначность и многослойность. На эту тему в свое время точно выразился Маяковский: «Я люблю сказать до конца, кто сволочь!» И вот эта маяковская позиция нашей публике оказалась наиболее близка.
Ну, вспомните рубеж 70–80-х! Много ли оптимизма советской молодежи внушали пустые полки магазинов, бессмысленные и скучные телепрограммы, сотни раз пережеванные «сиськи-масиськи» товарища Брежнева? Несмотря на молодость и здоровье тогда большинству из нас казалось, что все это навсегда и совершенно ничего хорошего в этой жизни уже не случится!
Вот именно об этом и пел Тот-Кого-Нельзя-Называть, попав в самую десятку настроений городской молодежи СССР. А уж высокий и красивый голос тогда влюбленного в него (в хорошем смысле!) Андрея Сапунова довершил гештальт, и этипесни стали петь не только различные артисты, но и ресторанные группы и дворовые кумиры по всей стране.
Если я правильно разбираюсь в психологии, то нюансы общения стали только поводом разрыва автора и певца, а причиной было другое! ТКНН искренне полагал, что именно его песни принесли популярность группе «Воскресенье», а музыканты «Воскресенья» и лично Андрей Сапунов исходили из того, что именно благодаря их исполнительскому мастерству и возникла популярность автора этих песен!
Уже после перехода ТКНН в «Воскресенье» из дунаевского «Фестиваля» в репертуаре группы остался целый блок из его песен, исполняемых голосами Паши Богуша и Марика Айзиковича, которых я с удовольствием слушал на концерте в ДКЖ в 1982 году.
Ну а почему же он тогда ушел из «Фестиваля»-то?
Да просто он поступил в Гнесинское Музыкальное училище и не мог дальше существовать в гастрольном режиме! Но позволять себя забывать не надо, вот и возобновилось его старое сотрудничество с барабанщиком Михаилом Шевяковым и Андреем Сапуновым, оставшимся на развалинах первого «Воскресенья».
Группа несколько месяцев существовала в формате трио без названия, а потом на свадьбе Сережи Рудницкого Сапунов встретил Романова и похвастался новым старым проектом. Романов же в те дни положил трудовую книжку в Московскую Областную филармонию, где по странным капризам судьбы и бухгалтерии числился «Аракс», на деле работавший в Театре Ленинского Комсомола. Работа была, в общем, интересной: считаясь техником группы, на самом деле Леша занимался освежением их репертуара. Туда его позвали Голутвин и Маргулис, понимая, что совсем «без крыши над головой» старого друга оставить нельзя.
Осень 1980: Группа без названия и без Романова
Самое смешное, что Андрей Сапунов, рассказывая о том времени, когда возобновилось его сотрудничество с бывшими коллегами, сказал так:
– Мы подумали и решили, что нам совсем не помешает Ромаха, который тогда просто болтался без дела!
Поняли, да? Опять «болтался без дела»! Уж я не знаю почему, но Лёшка всегда ловил от друзей этот эпитет! И, кстати, не понимаю, почему его всегда всем так хотелось подобрать, а потом снова бросить и снова подобрать…
В общем, через несколько дней ему вдруг позвонил сам ТКНН, которому на очередной репетиции Сапунов все рассказал, и сказал примерно следующее:
– Леша, если ты останешься в «Араксе» на должности «садовника», то всю дальнейшую жизнь будешь не в музыке, а «при музыке». Ты же понимаешь, что это не дело. Приходи к нам на репетицию, там разберемся.
На нашем сленге словом «садовник» назывался человек, все свои силы, вкладывающий в чужую популярность. Ну, Романов и пришел! Пришел, послушал, а потом начал конструктивно критиковать услышанное.
– Понимаешь, Серёжа, я же дрессированный архитектор, который во всем хочет видеть совершенную форму… А у него начала песен все классные, а кода – везде одинаковая! Вот я и говорю ему: «Смотри: вот так эту коду сделал бы Сантана. А вот так – Нофлер! Вот так она бы звучала у Клэптона… А вот если мы сделаем вот так – это будешь оригинальный ты и группа «Воскресенье»!
И вот тут случилось странное… ТКНН, всегда на всю голову уверенный в собственной гениальности, вдруг прислушался к товарищу, в котором ранее не видел музыканта, равного себе. И как-то все стало получаться!
А на новый 1981 год все поехали… в Воскресенск. Да-да, по странному стечению обстоятельств в городе именно с таким судьбоносным названием тогда работал все тот же общий друг Мишка Меркулов. Он пригласил всех отметить праздник, выпить и погулять в «Директорский Домик» своего отца. Уже там, разомлевший от крепкого мороза, вкусной водки и великой дружбы, Сергей Кавагое возьми да и скажи Романову:
– Слушайте, что вы там фигней занимаетесь? Мало ли, кто куда и когда ушел… Репертуар остался? Остался! Вот и называйтесь как раньше – «Воскресенье»!
Глава 13. «Воскресенье № 2»
Сидим на даче у Володи Якушенко, пьем водку и едим шашлыки.
– Слушай, а помнишь, мы как-то зимой в Одинцово на сейшен «Воскресенья» ездили?
– Да, что-то такое было… только не зимой, а ранней весной. С нами тогда Лора была и Серега Дубанов, светлой памяти.
– В окно коридора залезали.
– Нет, не коридора, а туалета на втором этаже! Те, кто уже по билетам зашел, нам его открыли!
– Ну а как мы до второго этажа-то долезли? Да еще с Лорой?
– А хрен его помнит!
– Почему мы музыкантов-то не попросили провести нас?
– Тоже не помню. А-а, мы ж тогда с Кавой дружили, на его базу сели, в подвал на Делегатской. Может, посчитали, что он обидится?
– Может… Наливай!
Многие считают главным составом «Воскресенья» именно тот, 81–82 годов.
Действительно, на волнах популярности первого и второго альбомов, разошедшихся по стране, подкрепление концертами давно знакомых по магнитофонам голосов создало группе ауру необычайной популярности.
Да, на одной сцене Романов, Сапунов и ТКНН смотрелись очень стильно.
И вот тут в моем повествовании пора появиться новому персонажу по имени Михаил Шевяков.
Ну, что о нем можно сказать? А многое! Во-первых, Миша относился к той самой категории нашей молодежи, представителей которой «ан масс» в тусовке не особенно любили, знаю и помню по себе.
Дело в том, что Мишка был классическим «мажором».
Для тех, кто забыл смысл этого слова, поясняю: мажоры – дети богатеньких родителей, имевших прямой выход на власть, дефицитные товары и заграницу.
Н-да… а ведь еще пару лет назад надо было бы пояснить, что такое «дефицитные товары», но сегодня, благодаря неусыпным трудам парламентариев, времена нашей юности стали значительно ближе и понятнее…
Одна из первых репетиций «золотого состава»
Надо признаться, что и Лёша Романов был, в общем-то, не «от сохи». Да и вообще, в понимании пролетариата в рок-тусовке было достаточно много мажоров: те же Кава, Меркулов, Макар, но случай с Шевяковым был образцово-показательным: он был мажором в квадрате, ибо учился в престижном МГИМО, а после него распределился в совершенно небожительский «Интурист».