Одеревеневшее тело – это всего лишь оболочка, с которой надо проститься. Слёз нет, да и плакать не хочется. Сергей вспоминает, что он чувствовал в день похорон. Страх? Печаль? Скорбь? Нет. Скорее жгучее желание, чтобы всё это поскорее закончилось, и жалость. Причём жалость к самому себе, а также немой вопрос: «Почему это произошло со мной?».
Ответа нет. Точнее он не знал его тогда, но знает сейчас, после того как мир изменился, а человеческая жизнь больше ничего не стоит. За пригоршню патронов или банку тушёнки люди готовы перегрызть друг другу глотки. Никто не виноват, что теперь это правила игры и худшее, что можно сделать, продолжать жалеть себя, ныть постоянно думая, чтобы могло быть, вместо того, чтобы действовать.
Кто не принял новые законы – сдохнет. Сергей выучил урок, когда несколько месяцев назад его отправили умирать вместе с такими же оборванцами, как и он сам. Бой с беспилотником и дальнейшая охота на снайпера, методично расстрелявшего его друзей, научили многому. В первую очередь, что самый страшный враг ты сам. Бездействие убивает не хуже пули, достаточно сесть, забиться в угол и ждать, надеясь, что кто-то сделает грязную работу вместо тебя.
Сергей хочет жить, даже если придётся сыграть роль умирающего и наврать другу, быть может подставляя его под удар. Но это точно неизвестно, ведь так? Шансы пятьдесят на пятьдесят. А это значит, что совесть можно послать куда подальше. Найти сотню причин почему надо это сделать. В мозгу словно спорят две сущности. Одна кричит: «Давай!», а вторая робко шепчет: «Предатель…» Придётся заключить договор с самим собой и сатана здесь ни при чём. В каждом из нас заключен свой собственный рай и ад. Надо лишь выбрать сторону.
Сухов, чуть потренировавшись и придав голосу болезненную хрипотцу, уверенно жмёт на кнопку вызова.
– Лось…
Пауза.
– Лось… приём… слышишь меня? Все погибли… я остался один…
Сергей отпускает кнопку и сглатывает горчащую слюну. Затем снова нажимает тангенту.
– Лось… Меня ранили… Я умираю… Поговори со мной!
Сергей почти срывается на крик, удивляясь, как легко врать, когда спасаешь себя. Сухов отпускает кнопку вызова. Считает про себя до тридцати. Вспоминает что-то такое, что вызовет яркий образ. Картинку. Проходит минута. Другая. Парень едва заметно улыбается, точно скалится. Затем снова нажимает кнопку.
– Лось… помнишь, как ты учил меня жарить крыс, которых мы ловили по подвалам?
Сергей сам не знает почему, но именно это пришло ему на ум.
– Я тогда почему-то отворачивался, а ты разделывал тушку, доставая внутренности. Помнишь? Кровь текла у тебя между пальцев, а ты смеялся, говоря, что теперь мы отожрёмся от пуза.
Сухов отпускает кнопку. Часто дышит, почти чувствуя горчащий привкус жесткого, отдающего тухлятиной, мяса во рту. Сухов облизывается, опять нажимает тангенту.
– Не знаю, на сколько ещё хватит аккумуляторов. Не надо нам было сюда приходить. Теперь я как те крысы. Просто корм для червей. Лось! Я знаю, ты здесь, рядом! Поговори со мной!
Сергею хочется раздолбать рацию швырнув в стену, но он сдерживает себя, прислушиваясь к помехам в эфире.
– Лось? Ты тут?
Сухов уже не надеется на успех, проклиная себя за попытку и старясь не думать о рожах ребят, когда он придёт к ним и скажет, что идея не сработала. Палец, удерживающий кнопку вызова, отпускает её. Сергей встаёт с кровати и уже собирается выключить рацию, когда из динамика едва слышно раздаётся:
– Все уже сдохли?
Сухов едва не вопит, услышав глухой голос Лося. Но, вовремя спохватившись, нажав кнопку, отвечает:
– Да.
Тангента резко отпускается.
– Я же предупреждал, – хрипит Лось, – зачем вы пришли?
Пауза.
– За тобой, – шепчет Сухов.
– Дурачьё, – продолжает Лось, – ты уже понял, во что вы вляпались?
– Да.
– Это место – сама смерть, – тихо говорит Лось, – оно питается нами, заманивает, а потом пожирает. Отсюда нельзя уйти, можно лишь… выпросить у них отсрочку, – для Сергея слова Лося звучат как бред сумасшедшего. – Прощай…
Лось отключается. Сухов пытается его снова вызвать, но в ответ лишь слышны помехи. Плюнув, Сергей возвращается к группе.
– Ну? – спрашивает Винт, видя, как из темноты коридора выныривает Сухов.
– Он жив, – с ходу отвечает Сергей.
Повисает пауза.
– Чего? – выдавливает Седой. – Ты разговаривал с ним?!
– Да, – Сухов прислоняется к стене.
– А где он? – спрашивает Митяй. – Или ты гонишь? Как докажешь?
– Каком! – язвит Сергей. – А где он ныкается, хрен его знает, – парень пожимает плечами, – думаю, недалеко, связь хорошая была.
– Тогда он сидит на пятой точке, где станция спутниковой связи, – присоединяется к разговору Хлыщ, – больше негде.
– Почему ты так думаешь? – интересуется Винт. – Может он там остался, – чистильщик машет рукой, – откуда мы пришли.
– Не похоже, – мотает головой Хлыщ, – там жопа какая-то творится. Думаю, раз тело Фирса здесь, то и «квадраты» тоже, как и мы, дошли досюда, а что потом случилось, хрен его знает. Может быть, Лось сумел до пятой площадки добежать. Там место тоже стрёмное, помните, я говорил про влияние излучения и про пруды. Но зато здание – железобетон и ещё обшито снаружи металлом. Не пробить. Там столько комнат и коридоров, что можно прятаться хоть до страшного суда, а ещё есть подземный уровень. Захочешь не найдешь. Если Лось где и сидит, то только там.
– Далеко отсюда? – спрашивает Седой.
– По прямой с километр, – отвечает Хлыщ, – если идти по дороге и никуда не сворачивать. А сейчас, кто знает, как лучше добираться, может и по полю петлять придётся.
– А кто туда пойдёт и зачем?! – злится Митяй. – Дураков нет!
– Кроме тебя! – режет Винт. Командир задумывается. – Надо идти к нему. Раз он выжил, значит, что-то знает. Там что, жратвы много? – Винт смотрит на Хлыща.
– За еду не скажу, но чипок был, консервы тоже, может он и трупаки жрёт, а прибытка изрядно, – Хлыщ переглядывается с Суховым. – Оружейка там знатная, пост охраны, столовка, склад, оборудование разное, место козырное короче. Есть, чем поживиться. Я уже рассказывал.
Винт задумывается. Смотрит на ребят. Глаза просвечивают каждого как рентген. Чистильщики чувствуют, как командир думает, кого туда послать.
– Пойдёт двойка, Хлыщ и Сухов. Остальные сидят здесь.
– Я так и знал, – лыбится разведчик, – никто кроме нас, да?
– Хайло закрой! – рявкает Седой. – Не тебе, крыса, – это говорить!
– Сам заткнись! – ярится Хлыщ.
Пока ребята срутся, Сергей лихорадочно думает.
«Если Винт решил, то уже не переиграть. Идти придётся, иначе просто выпрут. Вот только, – Сухов анализирует, пытаясь договориться с совестью, – Лось думает, что все сдохли, я типа ранен, а тут мы вдвоём заявляемся, если дойдём конечно. Тогда он нас точно, со злости постреляет. А одному шанс есть. Раз я наврал, то мне и расхлёбывать».
– Я один пойду, – тихо произносит Сергей, видя, что чистильщики уже готовы вцепиться друг другу в глотки.
– Чего? – недоумевает Винт, оттаскивая Седого от Хлыща.
– Я пойду, – настаивает Сухов, – Хлыщ вам нужней, если что не так пойдёт.
– А чего это ты такой смелый стал? – удивляется Митяй. – Может быть тебе Лось чего пообещал, а ты нас кинуть хочешь?
– А пойдём со мной! – предлагает Сергей. – Хочешь?
– Ага, – кивает Митяй, – разбежался прям.
– Тогда рот закрой! – Сухов зло смотрит на Винта. – Я сказал ему, что один остался. Если двоих увидит, завалит, если сам пойду, может смогу его уломать.
– Условились, – подумав кивает Винт, – нужно чего? Батарейки, фильтры, патроны есть?
– Набрал уже, – торопится Сергей, – для фонаря тоже, – врёт Сухов, мысленно добавляя: «На хрена он мне, если я вижу в темноте», – но, задавив глупую браваду в зародыше, зная, что лучше держать способность в тайне, и так слухов хватает, продолжает:
– На крайняк зажигалка есть, факел запалю.
– Тебе виднее, – командир хлопает Сергея по плечу, – справишься, доложу Бате о твоих стараниях.
– Спасибо, – Сухов мысленно улыбается, подумав, что если они выберутся отсюда, то это и будет лучшей наградой.
– Слушай, – начинает Хлыщ, – давай вместе двинем, хоть какое-то прикрытие будет.
Сергей мотает головой.
– Нет, один пойду. Мог бы, не ходил, вариантов нет.
– Варианты всегда есть, – не унимается Хлыщ, – нужно…
– Эй, алё! – перебивает разведчика Винт. – Мы всё ещё здесь! Или теперь ты командуешь? Сухов один пойдёт! Это мой приказ!
Хлыщ зло смотрит на Винта, затем торопясь говорит Сухову:
– Как дойдёшь до станции, заходишь внутрь. Помнишь, я как-то тебе рассказывал, что там внутри. Просто вспомни, идёшь по кругу. Если надо, оставляй метки в коридоре, где проходишь, стрелки, тогда не заблудишься. Вниз сразу не лезь, осмотрись сначала, проверь всё. Двери за собой запирай, чтобы с тылов не обошли. Если что ныкаешься, и сидишь до утра. Запомнил?
– Да, – Сергей чувствует, как с каждой секундой желание куда-то идти, испаряется как масло с раскалённой сковородки. От мысли, что придётся выйти наружу, а потом осматривать в одиночку радиолокационный корпус, бросает в дрожь.
– На пруды только не лезь, – продолжает Хлыщ, – не надо судьбу лишний раз испытывать. Главное – не торопись, дохлый герой никому не нужен.
– Вы ещё в дёсны жахнитесь! – лыбится Митяй. – Как бабы на базаре!
– Да пошел ты! – рявкает Хлыщ. – Козёл!
– Харе сучиться! – вступает Винт. – Как выходить будешь?
– Через окно? – робко предлагает Сергей.
– Нее… – тянет Седой, – снизу решётки мощные. Будем рвать, шуму наделаем, а со второго этажа слишком высоко. Надо через центральный вход. По-быстрому, чуть приоткроем и ты выбегаешь.
– Ага! – кривит рот Митяй. – И эта хрень снаружи к нам полезет. Пусть прыгает.
– А если он ногу сломает? – Винт буравит взглядом Митяя. – Ты вместо него пойдёшь? Седой дело говорит, готов? – Винт переводит взгляд на Сухова.