— Джим Тёрмонд, и да, давайте убираться с улицы.
Голодный крик, за ним еще один — больше мотивации им не требовалось.
— Это ваша церковь, преподобный?
Старик улыбнулся.
— Это Божья церковь. Я здесь просто работаю.
Мартин устроил Джиму импровизированную кровать из скамьи и одеял. Джим сопротивлялся, настаивал, что ему нужно передохнуть совсем чуть-чуть, но сам тут же провалился в глубокий, беспокойный сон. Мартин отхлебнул растворимого кофе и стал караулить, прислушиваясь к редким воплям тварей снаружи.
Незадолго до полудня один из блуждающих зомби обнаружил труп Бекки и стал кормиться ее останками. Мартин с отвращением наблюдал, как еще несколько тварей, словно муравьи, собрались, привлеченные трапезой. Время от времени они оглядывались на окружающие дома и церковь. Мартин все думал, попытаются ли они внимательнее осмотреть окрестности, но их, очевидно, вполне удовлетворял имеющийся в их распоряжении бесплатный обед. Час спустя, когда кучка зловонных тварей рассеялась, от Бекки остались только кости да несколько красных пятен, размазанных по траве и тротуару.
— Господи, — прошептал Мартин, — яви мне Свою волю, ибо я более не могу этого вынести.
Джим проснулся на рассвете, сначала встревожившись и будучи не в силах вспомнить, где находится. Сел, оглядел церковь. «Это не убежище!» Но потом увидел священника, который улыбался в свете свечей, и вспомнил…
…и подумал о Дэнни.
— Вот, возьми. — Мартин вручил ему чашку горячего кофе. — Не самый хороший, но проснуться поможет.
— Спасибо. — Джим кивнул. Затем, отхлебнув кофе, осмотрелся получше. — Тут вроде как безопасно. Вы сами сделали все эти укрепления?
Священник тихонько усмехнулся:
— Да, Божьей милостью. Мне удалось привести тут все в порядок, пока не стало совсем плохо. У меня был помощник. Джон, наш уборщик. Это он заколотил окна.
— А сейчас он где?
Лицо Мартина помрачнело. На какое-то время он замолчал, и Джим начал сомневаться, что священник его услышал.
— Не знаю, — отозвался тот наконец. — Умер, наверное. А скорее, уже и ожил. Он две недели как ушел. Хотел пригнать свой пикап, чтобы вывезти нас отсюда. Меня и Ребекку. Это она пыталась тебя съесть. Она была… подругой.
— Мне жаль.
— Мне тоже. В общем, Джон был уверен, что это местная проблема, думал, что власти могли просто оцепить эту часть штата. Он считал, что нам нужно добраться до Бекли или Льюисберга, а то и Ричмонда. Он ушел, и… больше я его не видел.
— Насколько могу судить, этот кошмар сейчас творится повсюду, — сообщил ему Джим. — Я… я пришел из Льюисберга.
— Пешком, как я понимаю, — проговорил Мартин удивленно. — Как это тебе удалось?
— Меня же почти съели, — признал Джим. — Кажется, я шел на автопилоте.
— Иногда бывает, что люди вынуждены делать то, что должны. — Священник вздохнул. — Я надеялся, что где-нибудь ситуация другая. И молил Бога, чтобы у меня было любительское радио или хотя бы пара радионаушников, которые носили ребята до того, как появились эти смартфоны, — лишь бы знать, что происходит. У меня не было никакой связи с людьми, электричество почти не работало, только несколько уличных фонарей еще светили. Несколько дней назад я слышал, как пролетал самолет, но я его не видел.
— Когда я уходил, в Льюисберге электричество еще было. У меня работали и радио, и телевизор, и Интернет. Хотя от них сейчас никакого толку. В мире ничего нет, и никого нет. Что же до самой проблемы… Это безумие длится уже больше месяца. А может, и больше. Не знаю. Я потерял счет времени. Но мне кажется, останься в мире еще нормальная жизнь, сюда уже прислали бы военных.
Священник задумался, а потом, извинившись, скрылся в смежной комнате. Джим принялся зашнуровывать ботинки.
Вернувшись, Мартин предложил ему ужин — печенье «Орео», хлеб, крекеры в форме животных и теплый виноградный сок.
— Набрал печенья и крекеров в Воскресной школе. А хлеб и сок подавались для причастия.
Они ели в тишине.
Спустя несколько минут Мартин заметил, что Джим пристально смотрит на него.
— Почему? — спросил Джим.
— Почему что?
— Почему Бог позволил этому случиться? Я думал, конец света должен был случиться, когда Россия напала на Израиль и нельзя было ничего купить, если у тебя на кредитке не было трех шестерок.
— Это одна из интерпретаций, — согласился Мартин. — Но ты говоришь о пророчестве конца света и должен помнить, что существует много, очень много различных идей относительно того, что все это значит.
— Я думал, когда мертвые вернутся к жизни, случится Восхищение. Разве не это сейчас происходит?
— Ну, на самом деле слово «Восхищение» не встречается ни в Старом, ни в Новом Завете. Но да, в Библии идет речь о возвращении мертвых к жизни, которые потом будут жить с Господом, когда он вернется.
— Без обид, преподобный, но если Он вернулся, то здорово наломал дров.
— В том-то и дело, Джим. Он не вернулся… пока. То, что происходит, — это творит не Бог. Это деяния Сатаны, которому была дана власть над Землей. Это его рук дело, там, снаружи. Но даже сейчас мы должны оставаться тверды и верить в волю Господню.
— Вы в это верите, Мартин? Действительно верите, что это все Божья воля?
Мартин сделал паузу, осторожно подбирая слова.
— Если ты спрашиваешь меня, верю ли я в Бога, Джим, то да. Да, верю. Но что еще более важно, я верю, что на все есть свои причины — и на хорошее, и на плохое. Что бы ты ни слышал, плохие вещи делает не Господь. Когда случается торнадо, это происходит не по Божьей воле. Но это его любовь и его власть придают нам сил справляться с последствиями стихии. И эта же любовь помогает нам выживать сейчас. Я верю, что он сберег нас не без причины.
— Ладно, у меня есть причина. — Джим поднялся. — Мой сын жив, и мне нужно добраться в Нью-Джерси, чтобы его спасти. Спасибо, что накормили и что укрыли, преподобный, и что еще важнее — вытащили мою задницу из передряги. Я бы хотел вам отплатить, если позволите. У меня немного чего есть, но в мешке лежит немного лишних сардин и тайленол…
— Твой сын жив? — переспросил Мартин. — Откуда ты это знаешь? До Нью-Джерси далеко.
— Прошлой ночью он звонил мне на мобильный.
Старик посмотрел на него как на сумасшедшего.
— Знаю, звучит безумно, но так и было! Он жив и прячется на чердаке у моей бывшей жены. Мне нужно к нему.
Мартин медленно поднялся со скамьи:
— Тогда я тебе помогу.
— Спасибо вам, Мартин. Правда, спасибо. Но я не могу вас об этом просить. Мне нужно идти быстро, а я не хочу…
— Чепуха, — перебил его священник. — Ты спросил меня о Божьей воле и значении всего происходящего. Да, это по Его воле ты получил тот звонок, и по Его воле остался в живых, чтобы его получить. И по Его воле я тебе помогу.
— Я не могу вас об этом просить.
— Ты и не просишь. Об этом меня просит Господь. — Мартин топнул ногой, а потом, уже тише, продолжил: — Я чувствую это сердцем. Не могу объяснить это так, чтобы было понятно, но мне кажется, что ты — ответ на молитву. Я просил Господа, чтобы Он снова дал мне цель. Чтобы предоставил мне дело. Я думаю, это ответ. Я хочу помочь, потому что этого хочет Господь — чтобы я помогал.
Джим немигающим взглядом смотрел на него. А потом на его усталом лице медленно растянулась улыбка.
— Хорошо. — Он протянул руку. — Если такова Божья воля, думаю, я не могу стоять у нее на пути.
Они пожали друг другу руки, прежде чем усесться обратно.
— Так какой у тебя план? — спросил Мартин.
— Нам нужен транспорт. Полагаю, у церкви ничего подходящего нет?
— Нет, — Мартин покачал головой. — Поэтому ведь Джон и ушел. За своим грузовиком. Но на улицах машин полно.
— Однако сомневаюсь, что служитель церкви знает, как их завести без ключей?
— Нет, зато рядом с трассой у нас есть автосалон. Там можно найти и машину, и ключи, и все, что нужно. Прямо у 64-й.
— Отлично, — сказал Джим. — Сам думал о том же, выбираясь из Льюисберга. Когда мы можем выдвигаться? Мне больше нельзя терять время.
— Выйдем вечером, — ответил Мартин. — Эти существа, по сути, не спят, но так нас хотя бы скроет темнота. Только благодаря ей меня до сих пор и не замечали. Я сижу тихо, днем за ними наблюдаю, ночью сплю. Поскольку окна заколочены, свечей они не видят, а я веду себя осторожно, стараюсь не давать им повода для любопытства.
— Что ж, будет надеяться, удача от нас не отвернется.
— Я же говорил тебе, Джим. Это не удача — это Господь. Если тебе что-то нужно — просто попроси Его.
Джим принялся перезаряжать оружие.
— В таком случае, пастор Мартин, я попрошу у него танк.
— Они умеют водить? — выпалил Мартин, закашлявшись от удивления.
Джим склонился над раскрытым на кафедре атласом.
— Те, которых я видел вчера вечером, точно умели. И они умеют стрелять, а еще пользоваться различными инструментами. В общем, делать все, что умеем мы с вами. Они просто немного медленнее. По крайней мере, большинство из них. Это наше единственное преимущество.
— Где-то неделю назад я видел одного, — сказал ему Мартин, делая свои ботинки водонепроницаемыми. — Сына Мэттью Родена, Бена. Мэттью работал у нас менеджером в банке. Так вот, Бен нес под мышкой скейтборд. Не ехал на нем, а нес, как будто собирался прокатиться, если найдет подходящее место. Я тогда подумал, что это какой-то примитивный инстинкт — воспоминание из прошлого.
— Это больше, чем воспоминание, скажу я вам.
Джим помолчал. Он мысленно вернулся в тот подвал, к тому, что ему сказали мистер Томпсон и Кэрри. Какая-то их часть, физическая, еще относилась к тем людям, которых он знал и любил. Но было в них и нечто другое. Что-то очень… старое. Даже древнее.
И очень, очень злое.
«Я там был, — изрек труп мистера Томпсона, рассказывая о войне. — Ну, то есть не совсем я, конечно. Это тело там было. Я вижу его воспоминания».