Фрэнки кивнула:
— Уверена. Просто держитесь пока с Эйми. А я тем временем заведу себе новых друзей. Узнаю, что смогу. А потом вытащу нас из этой задницы.
К ним приблизилось двое солдат — один поднял Джули в воздух и покружил на руках. Она завизжала от восторга.
— Поставь меня, — игриво потребовала она, а потом повернулась к Фрэнки.
— Это Блюменталь. — Она провела рукой по его широкой груди. — А это Лоусон. Лоусон, это моя подруга, Фрэнки. Это она вчера надрала зад той кобыле.
Лоусон внимательно посмотрел на нее, задержавшись взглядом на груди и бедрах.
— Такая кроха? С виду не скажешь, что ты можешь надрать зад.
Фрэнки многозначительно облизнула губы:
— Я полна сюрпризов.
— Не сомневаюсь. — Он повернулся к Блюменталю. — Она может поехать с нами?
Рядовой усмехнулся и притянул к себе Джули.
— Конечно, бро, без проблем. Только так, чтобы сержант Форд не узнал.
— Я надеялась, вы нас подвезете, — сказала Фрэнки. — Так чего мы ждем? Вперед.
Лоусон, тихо присвистнув, хлопнув ее по заднице:
— Сюда, дамочки.
Джина проследила за тем, как они исчезают в толпе, а потом отправилась искать Эйми. Девушка стояла в оборонительной позе, окруженная группой женщин. Рядовой первого класса Крамер переминался неподалеку и зловеще ей ухмылялся. Джина с отвращением заметила, что его штаны вспучились от эрекции.
Их отвели к прицепу и запихнули в кузов. Крамер так и не сводил глаз с Эйми, пока не отметил место, где она разместилась. Сама Эйми, видела Джина, этого не заметила.
Когда дверь прицепа захлопнулась, Джина вздрогнула. Последним, что она видела, оказалось ухмыляющееся лицо Крамера.
— Доброе утро. — Шоу приветственно кивнул. — Добро пожаловать на борт, профессор Бейкер. Я очень рад, что вы смогли к нам присоединиться.
Червь сидел связанный и с кляпом во рту. Когда Бейкер поднялся в командирскую машину, его глаза выпучились от смеси ужаса и облегчения. МакФарланд устроился слева от мальчика, небрежно упершись стволом пистолета ему в ребра. Гонзалес располагался прямо перед ними, и соседнее с ним сиденье пустовало. Шоу взмахом руки указал Бейкеру на него.
Ученый подчинился и шепотом успокоил Червя:
— Все хорошо. Мы просто прокатимся. Они нам ничего не сделают.
Мальчик просиял, расслабившись всем телом. Он откинулся на спинку сиденья, не сводя глаз с Бейкера.
— Он вам доверяет, — заметил Шоу с пассажирского сиденья спереди. — Почти как сын. Это хорошо. Вы наверняка не предадите его доверия. И будете помнить об этом, профессор Бейкер.
— Я человек слова, полковник. Надеюсь, что и вы тоже.
— Ваши инсинуации меня ранят, профессор. — Он повернулся к водителю. — Силва, что там у нас?
— Первая группа выехала десять минут назад, сэр, — доложил водитель. — И лейтенант Торрес только что подтвердил, что вертолет уже поднялся и проводит воздушную разведку. Пора ехать.
Шоу кивнул.
— Тогда вперед.
И колонна двинулась в путь.
— Как думаете, мы быстро едем? — прошептал Мартин.
— Отсюда трудно сказать. — Харинга хмыкнул. — Миль сорок в час, наверное?
— Маловато, — сказал Джим.
В грузовике было холодно, а сырой затхлый воздух вонял потом и мочой. Света было очень мало. Джим мог различить Мартина и Харингу, что находились рядом, но не более того. Пол под ними дрожал. Плечо у Джима хоть и заживало, но еще пульсировало болью. Кто-то в темноте пукнул — за чем последовал нервный смешок и притворный крик ужаса.
— Как ваша щека? — Джим указал на марлю, которая перевязывала лицо Мартина и не претерпела особых изменений с нападения на ферме.
— Нормально, — сказал Мартин. — Инфекции не чувствую. А твое плечо как?
— Побаливает слегка, — признался Джим, — но это ничего.
— Вы двое здорово натерпелись, — заметил Харинга, и Джим кивнул.
— Кто-нибудь взял фонарик? — крикнул кто-то, вызвав новый взрыв смеха.
— У меня есть карты, — донесся ответ. — Хотя вряд ли от них сейчас будет толк.
— А кто-нибудь в курсе, что происходит? Куда мы вообще едем?
— Они хотят отравить нас газом, — ответил кто-то спереди, — как нацисты травили евреев. Отравить и скормить зомби.
— Что за бред!
— Нас перевозят на научно-исследовательскую базу в Хеллертауне, — раздался в темноте голос Джима, и все разговоры смолкли. — Полковник Шоу хочет там обосноваться. Бо́льшая ее часть находится под землей, и она защищена лучше, чем Геттисберг.
— А ты что, ему как-то помогаешь? — с вызовом спросил кто-то.
— Нет, — ответил Джим, — и если бы я мог сейчас встать и до тебя дотянуться, я бы тебя задушил за эти слова.
— Я узнал твой голос. Это ты думаешь, что твой сын еще жив. Я тебя слышал вчера ночью.
— Ага, — сказал Джим. — А что с того?
— Ты тупой придурок, вот что. Не может быть, чтобы он остался жив. Свыкнись уже с реальностью. Твой пацан давно зомби.
Джим напрягся всем телом, и Мартин в темноте потянулся к нему, чтобы успокоить.
Накануне ночью Джим начал экспериментировать с мыслью, что с Дэнни за это время могло произойти непоправимое, хотя он и был по-прежнему уверен, что сын жив. Но если даже и нет — а эту реальность он принять не мог, во всяком случае пока, — ему все равно необходимо было всё увидеть своими глазами, иначе он сойдет с ума.
Он подумал о Дэнни — каким тот был светлым и жизнерадостным. Попробовал представить сына сейчас — одним из них. Но его сознание отказалось это делать.
— Мой сын жив, — тихо заявил он, — и если ты еще раз скажешь то, что сказал, то я убью тебя.
— Иди ты нахер, — ответил невидимый задира.
В затхлом трейлере нарастало напряжение — оно становилось почти осязаемым.
Вдруг заговорил Харинга:
— Ну, народ, что за дела? Я в том смысле, что я тут закатил вам вечеринку, а вы только и делаете, что жалуетесь, мол, нет света и вам тесно. И я, конечно, ничего не хочу сказать, но кто из вас сегодня утром забыл воспользоваться дезодорантом?
Трейлер взорвался смехом, и напряжение рассеялось в мгновение ока.
Увидев, что его усилия возымели эффект, Харинга продолжил:
— Может, споем «Девяносто девять бутылок пива на стене»[27]?
Смех сменился стоном.
Джим молчал, но с каждой милей в нем все сильнее нарастала ярость, которая никак не желала утихать.
Фрэнки притворно застонала, когда Лоусон вошел в нее. Крепко обхватив ногами его спину, она притянула его к себе. Его пропитанное табаком дыхание коснулось ее шеи.
— О боже, — пробормотал он ей в волосы. — О да, детка! У меня сейчас крыша отъедет.
Она сжала бедра, подстегнув его продолжать, а сама непрерывно наблюдала через его плечо за тем, как водитель управлял машиной. Во многом все было так же, как с обычным автомобилем, и Фрэнки не сомневалась, когда до этого дойдет дело, особых проблем у нее не возникнет.
Она почувствовала всплеск внутри, и бешеные фрикции сначала усилились, а потом затихли. Она симулировала оргазм и обмякла. Блюменталь и Джули тем временем тоже заканчивали.
— Это было охрененно, — воскликнул Лоусон, скатываясь с нее. — У меня раньше никогда не было черной.
— Ну, ты же знаешь, как говорится, — пробормотала Фрэнки, — с черной поведешься, назад не вернешься.
Лоусон рассмеялся, а потом повернулся к солдату, сидевшему впереди.
— Жаль, что ты за рулем, Уильямс.
— Ну черт, чувак. Смени меня.
Лоусон покачал головой и с улыбкой взглянул на Фрэнки:
— Ну уж нет. Она вся моя. Так ведь, детка?
Фрэнки подмигнула ему и, протянув руку, взялась пальцами за его поникший пенис.
— Сможешь еще раз стрельнуть из этого пистолета?
— Смогу, если ты поможешь.
— Думаю, это можно устроить, — промурлыкала она. — А потом, может, ты научишь меня стрелять из вон той штуки?
— Из какой, из пулемета? Крошка, если ты будешь так продолжать, я научу тебя всему, чему захочешь!
И Фрэнки улыбнулась, представляя себе, как стреляет Лоусону в голову.
Пока они ехали, уже полностью рассвело и теперь бесстрастное солнце поднималось все выше, освещая тот ужас, что разворачивался на земле. Движение колонны привлекло нежеланное внимание живых мертвецов, и вскоре поездка превратилась в непрерывное сражение. Они проносились мимо съездов, городков, полей и лесов, и их путь отмечался резким треском одиночных выстрелов и тяжелым стакатто пулеметов.
Проезжая Чемберсберг, Бейкер на миг изумился, увидев сюрреалистичную картину: одинокий, еще живой олененок с бархатно-мягкой бурой шерсткой, усеянной белыми пятнами, пробравшись в разбитое окно фермерского магазина, лакомился полусгнившими фруктами и овощами. Даже Шоу с офицерами следили за ним молча, пока проезжали мимо. Самого олененка их присутствие не встревожило — убежать он даже не пытался.
— Маеньки, — пробормотал Червь, на миг просияв от счастья, и Бейкер был только рад за него.
Он убедил военных вынуть кляп у него изо рта, и Червь немного расслабился.
Олененок оказался единственным живым существом, что встретилось им за все время пути. Все остальное, что двигалось поблизости, было мертво.
Близ Шиппенсберга их поджидали четверо зомби на пикапе: они дождались, пока проедет дозорная машина, а потом попытались протаранить первый грузовик в колонне. Торрес с вертолета оповестил всех, и пришедшийся к месту танковый снаряд обратил и пикап, и его пассажиров в пыль еще до того, как зомби успели достигнуть колонны.
Другие существа пробовали схожие тактики и встречали ту же судьбу. Некоторых мертвых снимали снайперы, тогда как другие подбирались ближе, позволяя экономить на себе патроны. Все утро сидевшие в трейлерах гражданские слышали прерывистые, но пугающие звуки боя.
Впрочем, случались и потери. Когда колонна огибала скопление разбитых машин, зомби-снайпер, сидевший на билборде, застрелил пулеметчика одного из «Хамви». Солдат погиб мгновенно. Его убийцу убрали несколько секунд спустя.