—Да, кстати, мне не помешают бумага, ручка и карандаш.
—Думаю, для работы больше подойдет небольшая уютная комната, обратилась Мария к Шонне, имея в виду комнату в одном из подсобных помещений.— Там и спокойнее, и тише. На кухне я ему буду мешать.
—Да, конечно, только убери там,— кивнула Шонна.
—Вот сами и уберитесь,— строго наказала Мария. Честно говоря, Шонне не очень понравилась эта идея. Это ее рабочая комната, и теперь Тайлер всегда будет у нее на виду. А столь частое общение опасно для ее эмоционального состояния.
—Посмотри на него.— Шонна кивнула на белоснежную рубашку Тайлера. Он одет как раз для того, чтобы убираться.
Тайлер посмотрел на свою рубашку, потом на Шонну.
—Ну что же, прибавится еще один счет за химчистку. Мария права. Займемся уборкой и переноской бумаг.
—А я пока приготовлю ужин, и вы с Лени останетесь у нас ужинать, широко улыбнулась Мария.
—Отлично. Ну, готова?— обратился Тайлер к Шонне.
—Готова,— сдалась Шонна. Она уже представляла себе, как нелегко будет сохранять с Тайлером только деловые отношения.
Они управились за час, и Тайлер наслаждался каждой минутой, проведенной с Шонной. Он понял, что Шонна пытается держать дистанцию между ними, и, сознавая тщетность этих усилий, подыгрывал ей. Три дня назад он ясно понял, что влюбился в нее, да и сам наверняка небезразличен ей. Все ее поведение только доказывало, что она борется со своими чувствами. Не стоило давить на нее. Теперь он может проводить с ней много времени.
Закончив уборку, они приступили к работе. Шонна принесла Тайлеру все бумаги и документы и хотела сразу же уйти, но он попросил остаться на случай, если ему потребуются какие-то разъяснения. Ей, похоже, не очень понравилась такая перспектива. Он заметил, что она занервничала, а когда приступил к изучению лежавших перед ним бумаг, понял почему.
У нее не было никаких учетных книг. Все произведенные ею платежи можно было отследить только по чекам, которые ей присылал банк. Сама она не вела никаких записей. Он поднял голову.
—Как ты узнаешь, кто заплатил, кто нет?
—Ну…— она отвела взгляд,— так… на память.
—И ты это нигде не записываешь? Она отрицательно покачала головой.
—А когда ты в последний раз составляла баланс расхода и прихода?
—Я…
Она пожала плечами.
Такое отношение к документам поразило его. Он знал, что, спроси Шонну что-нибудь о любой из ее лошадей, она, не задумываясь, ответит. Она точно знала, что и когда было сделано в конюшне за последние полгода. Он не раз слышал ее подробные объяснения, как надо кормить ту или иную лошадь, ухаживать за ней. Но ее отношение к финансам было просто возмутительно.
—Ты имеешь представление, сколько денег зарабатываешь за месяц? И сколько тратишь?
Шонна закусила губу и снова отрицательно покачала головой.
Это было за пределами его понимания.
—Но как, скажи, пожалуйста, ты можешь вести дела, не зная свои доходы и расходы?
Он сразу же понял, что сказал что-то не то. Покачав головой, она направилась к двери.
—Мне нужно идти,— сказала она.— У меня тут одно дело…— И в следующее мгновение исчезла за дверью. Он даже не успел остановить ее.
Тайлер вышел наружу. Шонны не было, зато он наткнулся на Марию.
—О, как удачно,— сказала она.— Тебе нравится рис?
—Да, конечно.— Он оглянулся вокруг.— Ты не видела Шонну?
—Разве она не с тобой?
—Она была со мной, но потом я, видимо, ляпнул что-то, что ее расстроило, и она исчезла. Мария нахмурилась.
—Что именно ты сказал?
—Я удивился, что она не ведет записей доходов и расходов.— Он продолжал оглядываться по сторонам в поисках Шонны,— А, Шонна совсем не ладит с цифрами.— Мария покачала головой.— Они для нее не имеют никакого смысла.
Он вдруг понял.
—Так у нее что, цифровая дислексия?
—Да, о чем-то подобном говорила и мисс Бетси. Для Шонны все цифры смешиваются, и она перестает соображать. Когда мисс Бетси была жива, не было проблем, всегда она этим занималась, но после ее смерти Шонна пришла в отчаяние. Пыталась разобраться, но у нее ничего не получалось. Я тоже пыталась, и у меня ничего не получилось. Мы наняли бухгалтера, но он скоро ушел. Наняли другого, а он оказался обманщиком. И после этого Шонна прекратила поиски. Поэтому-то я так тебе рада.— Мария улыбнулась.— Ты нужен Шонне.
—Надеюсь.
Тайлер уже понял, что действительно нужен здесь.
—Только есть ощущение, что она меня избегает.— Он вопросительно взглянул на Марию.
—Она боится, что ты сбежишь и бросишь ее, как делали другие.
—И не собираюсь.
—Мне тоже так кажется.
—И не украду ее деньги.
—Деньги, может быть, и нет, а вот сердце…— Мария покачала головой.— С этим плохо.— Она посмотрела в сторону маленького сарая.— Его лошадь стояла там. Красивый был мужчина. Даже мне нравился. Но безобразный в душе.— Мария прижала руки к груди.— Бедняжка Шонна, он так ей понравился. Ей тогда было около двадцати. И я помню, как она страдала. Я-то знаю, что она чувствовала. Мне было восемнадцать, когда сама попалась на удочку мужчины. Но мне моя глупость принесла Анну, и я не жалею ни о чем. А Шонне только страдания и разбитое сердце.
—Я не хочу разбивать ее сердце,— сказал Тайлер.
—Я тебе верю. Я наблюдала за тобой. Ты хороший человек. Шонне как раз нужен такой человек.
—Но как мне убедить ее в этом?
—Мы найдем какой-нибудь способ. Теперь мне надо идти готовить ужин. К шести я вас жду.
Конечно, убегать, не сказав Тайлеру ни слова, было глупо, но реакция на критику была инстинктивной. И хотя ее уже давно никто ни в чем не упрекал, воспоминания были все так же сильны. Вот она школьницей сидит за партой, пытаясь решить пример по математике, и, хотя она делает все домашние задания и занимается больше, чем кто-либо в классе, ее ответы никогда не совпадают с теми, которых требует учитель. И когда отец видит отметки, для нее все заканчивается как всегда. Сначала он кричит, потом бьет ее, и это хуже, чем если бы он напился, как он делал почти каждый день.
Еще в юности Шонна поняла: ее проблемы с математикой не связаны с ленью или глупостью. По крайней мере, так объясняла женщина, которая тестировала Шонну. Просто в ее мозгу не образовывалось каких-то нужных связей, но в этом не было ничего страшного, говорили и та женщина и Бетси.
Но как объяснить другим? Шонна достала из ящика молоток, гвозди и принялась прибивать давно отставшую от забора доску.
—Вот ты где,— произнес Тайлер, подходя к ней. Шонна смотрела, как он идет к ней, понимая по выражению его лица, что он расстроен. И она почувствовала себя виноватой.
—Я вспомнила, что мне нужно починить забор, пробормотала она.
—Почему ты мне не открылась?
Спросив, Тайлер нежно положил руку ей на спину, и она не отступила. Делать вид, что она не понимает, о чем речь, было глупо. И когда он встал совсем близко к ней и испытывающе заглянул в глаза, она вздохнула.
—Я же тебе сказала, что не в ладах с цифрами. Что тебе кажется легко, для меня тяжкий труд. Я же говорила, что мы с тобой очень разные.
—Несомненно, мы разные.— Он коснулся ее подбородка, пальцами слегка приподнимая голову.— Но это ничего не значит, Шонна. Ты можешь делать то, чего не могу делать я.
—Я не могу сложить в уме даже две цифры.
—А я не умею разговаривать с лошадьми.— Он улыбнулся.— У всех нас есть сильные и слабые стороны.
Он так ласково смотрел на нее, что она почти поверила ему.
—Умение говорить с лошадьми не помогает выжить, а вот умение сводить баланс — да.
—Поэтому не умеющие его делать нанимают тех, кто в нем разбирается. Я здесь, чтобы помочь тебе, Шонна. И я не брошу тебя и не обману.
Он наклонил голову, и его губы коснулись ее. Она вся задрожала:
—О, Тайлер!
—Ш-ш…
Он поцеловал ее. Прикосновение его губ было таким нежным и ласковым и вместе с тем обещающим неземное наслаждение, стоит ей только захотеть. И она захотела. Не успев даже подумать, она уже молила дать больше, отдать ей все.
—Да…— выдохнул он, продолжая целовать ее, теперь уже более настойчиво.
Короткое слово отозвалось эхом во всем ее существе. Столько лет она позволяла разуму господствовать над чувствами и плотью, но теперь страсть настойчиво требовала своего. Разум больше не имел власти. Теперь возобладали чувства. Губы шептали одно, а учащенно стучащее сердце Другое.
Теперь, когда она узнала его ласковые поцелуи, его сильные объятия, она не хотела потерять этого мужчину. Возбужденный мозг рисовал различные картины, рожденные разгоряченным воображением, и все они заканчивались слиянием их обнаженных тел. Она смотрела в его глаза и видела в них безумное желание.
—Я думаю, нам нужно поговорить,— услышала она откуда-то его голос.
Нет, она не хочет говорить, она хочет любить его, забыть о страхах и наслаждаться той жизнью, от которой почти уже отказалась. Но он был прав в одном: нужно что-то сказать друг другу. Она закивала, стряхивая грезы любви.
—Я хочу тебя,— сказал он.— И ты это знаешь.
Опять она только кивнула.
—И ты тоже хочешь меня. Но я не хочу торопить тебя, иначе ты подумаешь, что мне нужно только твое тело.
Она не знала, что и думать. Все, на что она была сейчас способна, смотреть на него широко раскрытыми глазами.
—Думаю, не нужно спешить, следует получше узнать друг друга.
Не хотелось с ним соглашаться, но он был прав. Она кивнула в третий раз.
—Вот и хорошо.— Он улыбнулся и слегка приобнял ее.— Давай. Пойдем все-таки посмотрим твою бухгалтерию.
Глава 12
День показательных выступлений наступил очень быстро. В течение двух недель Лени постоянно занималась с Магом, который вел себя безукоризненно. Когда решали, может Лени принимать участие в соревнованиях или нет, ни Шонна, ни Тайлер не увидели для отказа никаких оснований.
В день соревнований, как и следовало ожидать, Лени очень волновалась. Перед выходом в манеж Шонна попросила Бобби и Петти подбодрить девочку и напутствовала всех троих, советуя им не нервничать и просто получать удовольствие от того, что они будут делать.