— Меня зовут Иво, — представился отец Витаса. По-русски он говорил значительно лучше сына, что неудивительно, ведь он был уже состоявшимся человеком, когда развалился Советский Союз. — Можете обращаться ко мне по имени или фамилии Густавсен. Мне все равно.
— И мне. Я Борис Марков.
Он протянул руку, и Иво ее пожал. Не крепко и быстро. Но этого хватило, чтобы понять, старик не так бодр, как кажется. Руки у него совсем слабые, а пальцы узловатые, подрагивающие. Артрит, а то и паркинсон у Иво Густавсена. А еще легкое косоглазие. Боря только сейчас заметил, что правый глаз периодически уезжает в сторону, тогда как левый находится по центру.
— Вы тут живете? — спросил Иво, обведя глазами комнатушку. Правый за левым не поспевал, и Боря очень на это отвлекался. — В этом скворечнике? Или только товар складируете? — В углу стояло несколько коробок с бальзамом на основе змеиного яда.
— Живу, — честно ответил Марков. Времена, когда он стыдился тех скворечников, в которых обитал, давно прошли.
— Прибедняетесь для видимости?
— Что, простите?
— Маскируетесь под голодранца, чтобы никто вас не раскрыл?
— Что за ерунду вы выдумали?
— Владлен сказал мне, что вы, господин Марков, были одним из ведущих адвокатов криминальной столицы России.
— Питер давно уже лишился этого звания, — фыркнул Боря. — Да и не называл его так никто, кроме героев бандитских сериалов.
— Не суть, — перебил его Иво. Он так и не сел на предложенное кресло, остался стоять у двери. — Вы отлично зарабатывали, не так ли? Неужели все деньги профукали? Не поверю.
— Воля ваша. Но я действительно беден. Что имел на счетах, давно потратил. У меня остались только квартира и машина в Питере.
— Почему не возвращаетесь туда?
Хотелось ответить: «Не твое собачье дело!» — но Боря сдержался.
— Есть причины, — буркнул он. О них он не рассказывал даже Владлену. Тот понимал, что у Бори какие-то неприятности на родине, но с расспросами не лез.
— Все, я не могу тут больше находиться! — выдохнул Иво. — Стены давят… И воняет жутко! Чем, не пойму.
Боря пожал плечами. Он не замечал никаких неприятных запахов. На улице да, чем только не воняло, а тут, в кондиционированном помещении с наглухо закрытым окном, лишь немного сыростью, но больше «черным» бальзамом, который даже парализованные конечности может восстанавливать. Чудо-вещь специфически пахла. По мнению Бори — приятно. Но кто-то так не считал.
— Есть поблизости какое-нибудь приличное заведение, где подают кофе? — спросил Иво. — Желательно европейское.
— «Старбакс» в пяти минутах ходьбы.
— Пойдемте туда, нужно поговорить.
Боря не стал возражать. Сунув ноги в сланцы и взяв ключ, он собрался покинуть комнату, но Иво остановил его:
— Возьмите с собой телефон, он может понадобиться.
О том, что отец Витаса, приехавший в Таиланд за телом сына, хочет с ним встретиться, Боря узнал от Владлена. Тот еще спросил, когда Марков сможет?
— Никогда, — ответил на это он. — Не собираюсь я беседовать со скорбящими родственниками!
— Старик в адеквате. Поговори с ним, тебе что, трудно?
— Да.
— Борь, не капризничай…
— Скажи, что я уехал из города.
— Поздно. Я уже сообщил ему твой адрес. Но ты, прежде чем сбегать, подумай вот о чем: Густавсен-старший прилетел сюда частным бортом, значит, он настоящий богач и может быть тебе полезен. Я ему уже помогаю с документами, и мне за это хорошо платят. Не упусти шанс заработать и ты.
Боря решил прислушаться к совету Владлена и дождаться старика. И вот теперь они идут в кофейню разговаривать.
— Ты обнаружил тело моего сына? — спросил Иво после того, как они уселись за столик. По пути он с Борей говорил о климате, который ему не понравился, спрашивал, всегда ли так душно. На «ты» он перешел без разрешения, но Боре так было даже удобнее общаться.
— Вам разве в полиции не сказали о том, что я, как и еще два человека, свидетели…
Ему не дали закончить предложение:
— Официальная версия мне известна, — перебил его Иво. — Вы сговорились и дали одинаковые показания, чтобы смерть Витаса признали несчастным случаем.
— С чего вы взяли?
— Он никогда не занимался гимнастикой. Тем более ушу.
— Нам показалось, что он ею занимался…
— Вы нашли его мертвым и, чтобы расследование свелось к минимуму, придумали историю с зарядкой и падением. Этому у меня нет доказательств, но я знаю точно — моего сына убили. Нужно выяснить, кто, — Иво пристально посмотрел на Бориса. Глаза не разъехались, но тот, что косил, чуть выкатился. Марков понял, что он не от рождения такой, а после тяжелой травмы. Где-то под густыми волосами старика должен быть шрам. — Я повторю свой вопрос: это ты обнаружил тело?
Боря кивнул.
— А кто подкинул идею с зарядкой?
— Думаете, это сделал убийца?
— Если не ты, то да.
— Почему не я?
— Ты единственный вне подозрений.
— Почему?
— На крыше отеля была камера. Направлена на противоположный берег реки, где стоянка лодок. Ты попадал в нее все время, пока лежал в гамаке. Я проверил, ты ни разу не встал, только ворочался, а один раз вскочил. Приснилось что-то?
Да, крик!
ПОЩАДИ…
— Камера писала без звука? — на всякий случай спросил Боря.
Старик встрепенулся:
— Ты что-то слышал?
— Только птиц, — ответил тот. Если не уверен, лучше промолчать. — Но если б камера со звуком писала, можно было бы убрать их голоса.
— Нет, она допотопная. Так кто первым сказал про зарядку?
— Девочка-подросток. Совершенно безобидная. Еще и крохотного росточка, она не справилась бы с Витасом.
Иво достал из кармана брюк сложенный вчетверо лист. Пока разворачивал, Марков более детально его рассматривал. Артритные руки, гладкое лицо с косящими глазами, густые волосы — это все он уже отмечал. Сейчас пришла пора не очевидного. Одет, как и сын, с претензией, но, как ни странно, менее консервативно. К примеру, ремень на штанах не тисненой кожи и черного цвета, а плетеный и оранжевый. На мочках ушей точки. Это заросли дырки. На предплечье качественно выполненная татуировка. Целиком ее не увидеть из-за рукава футболки поло, но край, что выглядывает, прорисован и пробит великолепно. Это не старая школа, а новая — тату не больше пяти лет. Выходит, Иво набил ее в шестьдесят. Да он рокер!
— Это список тех, кто ездил на экскурсию, — начал Иво, выложив расправленный листок перед Борей. — Мне дал его Владлен. Я думал, в нем будут паспортные данные, и очень удивился, что вы спросили лишь имена и фамилии.
— Фамилии мы тоже не спрашивали. Кто захотел, тот указал. Таких всего двое, как я посмотрю. Один из них ваш сын.
— А второй?
— Николай Корягин? Очень своеобразный товарищ. Чудик, — Борис отодвинул список, он уже видел его, но решил освежить в памяти. — Не только «Ильичу», но и прочим агентствам паспортные данные не нужны (исключение — поездка за границу). Место, откуда забрать, если это гостиница, номер комнаты, чтобы позвонить на случай опоздания клиента, и имя.
— Но паспорта нужны при заселении в отель на Квае!
— Естественно. Туристы предъявляют их администратору, а не нам, гидам. Полицейским, что приехали на вызов, паспорта тоже передали для заполнения бумаг и снятия копий.
— А вы, значит, даже номера мобильных телефонов не записываете? — продолжил занудствовать старик.
— Деньги мы берем вперед. Контактные данные представителя агентства даем. Так что нет, мобильные нам без надобности.
— Ты ни с кем из туристов не обменялся личными контактами?
— Нет. А зачем?
— Держишь дистанцию?
— Я работал на этой экскурсии, причем не официально, а не приятелей искал, — буркнул Марков. — Но узнать все данные людей из списка — не проблема. Надо всего лишь обратиться в туристическую полицию.
Про себя же подумал, что они все есть у Владлена, но он их приберег. И телефоны туристов у него имеются: их собрал Джейсон перед тем, как всех усадить в автобус. Но зачем же даром делиться информацией? Боря не сомневался в том, что Владлен рассчитывает на вознаграждение. Он своего никогда не упустит!
Боря выпил свой кофе, но хотел еще. И пирожное. Он вообще глазами уже половину ассортимента слопал.
— Давайте вы уже озвучите свои планы относительно меня, а то аппетит разыгрался — тут так соблазнительно пахнет.
— Так бы сразу и сказал, что голоден, — Иво снова полез в карман и на сей раз достал бумажник. — Бери все, что захочешь, а мне двойной американо. Никак не проснусь, — и протянул Боре банковскую карточку. Обычную. Но была в одном из отделений еще и платиновая.
Марков не стал скромничать и заказал себе кучу десертов. К сладкому он относился спокойно, довольствовался спелыми фруктами, иногда покупал банановые кексы по двадцать батов (шестьдесят рублей по нынешнему курсу, и поди знай, дорого это для нынешней России или нет), но, стоя у витрины со всевозможными чизкейками и тирамису, понял, как соскучился по этому всему. В прошлой жизни он каждый день заезжал в кофейни и к напитку всегда брал пироженку. Проглатывал ее, не особо концентрируясь на вкусе…
Боря вообще на вкусе не концентрировался.
Еды, напитков…
Самой жизни!
А в ней столько всего лакомого было.
— Боря, ты чего застыл? — окликнул его Иво.
А Марков и правда как-то выпал из реальности, загипнотизированный десертами, на которые он взглянул другими глазами. Взяв поднос, он вернулся к столу. Кофе еще нужно подождать, но Боря и без него с первым пирожным справится. Ничего у него не слипнется и в горле не пересохнет!
— Вкусно? — спросил Иво, пронаблюдав, как Боря вгрызается в штрудель.
— Есть можно, — ответил тот. — Но шарлотка моей бабушки в сто раз лучше. Она готовила ее в печи.
— Ты деревенский?
— Из села. — Боря вспомнил его. Без содрогания, как раньше. Милое местечко на самом деле. А какая там природа!
— Жалеешь, что уехал из него?
— Нет. — Все, кто остался там, спились. Половины уже нет. Друзья, с которыми он купался в Ужихе. — Но вернуться хотел бы.