— У него что-то с желудком. Не знаю, сможет ли поехать.
— Если ему плохо, нужно вызвать доктора. У вас же страховка есть, чего мучиться?
— Дед врачей не любит. Он и лекарства пьет редко, но сегодня в аптеку ходил, значит, ему действительно плохо.
— Давай, я с тобой поднимусь. А ты, — он обратился к Эду, — расплачивайся и топай в автобус.
— Я тут подожду.
— Топай, говорю. Там для тебя работенка есть, нужно некоторые файлы на флешку скинуть, чтобы потом распечатать.
— А ты мной не командуй, — набычился Эд. — Я не твой подчиненный. Помогаю по собственной воле, но могу и не делать этого.
— Сорян, бро. Перегнул. Нервничаю, — Боря примирительно улыбнулся. — Скинешь?
— Ладно, — буркнул тот и, выложив на стол все деньги, зашагал к стоянке.
Глава 5
Он знал, кто убийца!
А убийца знал, что он знает…
Марков чувствовал его напряженность, но не страх. Преступник готов был к тому, что его вычислят. Разрабатывая план, он учитывал и это. Естественно, надеялся, что этого не произойдет…
Надеется и сейчас, но как будто ожидает худшего. Убийца предельно собран, спокоен, его ничего не выдает, кроме напряженного взгляда.
Все явившиеся на подписание бумаг для полиции туристы сидели за столом. Владлен и Джейсон на креслах. Борис на широком подоконнике. Ему предлагали стул, но он отказался.
— Где бланки, которые нужно подписать? — спросил Коля Корягин. Он оказался самым нетерпеливым.
— Полицейский задерживается, подождем, — ответил ему Марков.
Рядом с Корягиным сидел Валера. Помятый, заспанный, как будто заплаканный. Плохо выглядела и Наташа. Что странно для ее лет. Рая держала дочь за руку, постоянно что-то шептала ей на ухо, улыбалась. На Маркова не смотрела. В отличие от Маши Курецкой. Эта сверлила Борю взглядом и отмахивалась от брата, желающего дать ей попить. Стефания умудрилась накраситься в автобусе, прядей в волосы натыкать. Она была довольна собой и Эдом. Вернулся блудный жених, приполз! И готов сдувать пылинки. Дед ее тоже улыбался. Он всем рассказал, как мучился желудком всю ночь, и теперь, когда боль прошла, он счастлив. Рекомендовал всем таблетки, но заинтересовалась ими только Али. Сказала, что у ее лежачей бабушки проблемы с пищеварением и нужно привезти ей в подарок из Таиланда что-то полезное.
— Хотите, я пока расскажу вам об отце Витаса Иво Густавсене? — громко проговорил Марков. — Человеке, из-за которого был убит его сын?
Все молча на него уставились.
— Если это знак согласия, я начну. Иво от рождения носил другое имя, Игорь. Фамилия — Латышев. Отсюда кликуха Латыш. Он был шпаной, малолетним преступником. В девяностые киллером. Вы, Иван Палыч, не знали об этом, не так ли? Думали, он завязал с криминалом? И это в те лихие годы? Как наивно с вашей стороны…
Старик даже не стал удивление изображать. Просто отвернулся.
— У Латыша были друзья детства, — продолжил Марков. — Хорошие мальчики, выросшие приличными мужчинами. Но в девяностые даже такие выходили на кривую дорожку. Решили друзья ограбить одного богатого дядю. План разработали такой, чтобы никто не пострадал. Но Латыш поступил по-своему. Он убил дядю и его жену, забрал все ценности себе и свалил, подставив Боксера и Палыча — так звали его друзей. Первый с горя повесился, а второй сел в тюрьму на двадцать лет.
— А я сразу понял, кто есть Палыч, — встрял Коля. — Поэтому пристально за ним наблюдал. Дед в змеюшник ходил после обеда и дразнил черно-красного аспида вилкой. Потом он ее завернул в пакет, положил в карман и ушел. Я хотел сообщить об этом Маркову, но он очень невежливо со мной разговаривал, и я решил ему не помогать.
— Деда, зачем ты дразнил змею? — затрясла Палыча за руку Стефания.
— Он хотел убить Витаса при помощи яда, но тот на него не подействовал, — опять не смолчал Корягин. — Дед твой мстил Латышу таким образом. Отбирал самое дорогое, чтоб тот страдал. Но я не исключаю того, что он его выманивал. В Европу не попасть — визу не дадут, а сделать так, чтобы враг прибыл в нужную географическую точку, это попробовать можно.
— Пошел ты в задницу, Коля! — рыкнула на него девушка. — Марков, это ведь не так? Мой дед не мог… Он не убийца!
И снова Корягин не дал себя заткнуть:
— У вас с Витасом были какие-то шуры-муры до встречи. Я следил и за вами (обожаю развлекать себя таким образом), и вы перемигивались!
Даже переписывались, — впервые заговорила Рая. — Записки передавали друг другу. Витас из-за Стефании в Таиланд прилетел.
— Она что, тоже в сговоре? — спросила Наташа.
— Нет, она, скорее, жертва, — встал на защиту любимой Эд. — Дед воспользовался ею, чтобы заманить Витаса в Таиланд и убить!
— Ты хотя бы помолчи, — попросил Боря. Все шло не так, как он планировал. Теперь он понимал, что нужно было отменить общий сбор, чтобы он не превратился в балаган! — Иван Павлович, почему вы сменили фамилию? Были Михеевым, а стали Баландиным? Я думал, вы дед Стефании по отцу, вот у вас и фамилии одинаковые, но у вас дочь.
— Ты, Боря, меня обвинениями закидываешь только из-за этого? Захотел — изменил.
— Дед давно это сделал, — поддакнула Стефания. — Когда из Сибири переехал в Калининград.
— Не хотел, чтоб меня кто-то узнал по фамилии, — пояснил Палыч. — Мои ровесники до сих пор помнят то преступление. Его называли делом комсорга Михеева. Меня многие знали как заводского председателя ВЛКСМ. Им я для них и остался. И, переехав ближе к дочке, я взял фамилию ее мужа. Мог другую, но захотел эту… Змею подразнил тоже по этой причине — захотел! Что Витас сын Латыша, не знал. А самого Латыша видел больше тридцати лет назад, и тогда он был молодым мужиком уркаганского вида с выбитыми зубами и сломанным носом. Я давно думать о нем забыл. Надеялся, что сдох. А он, скорее всего, думал, что я все еще сижу, мне ж пожизненное давали.
— Но изменили меру пресечения на более мягкую, знаю.
— А теперь скажи, Марков, хоть одно доказательство моей вины есть?
— А я еще не обвинял тебя, Палыч, ни в чем. Ты не путай!
Марков взял папку, в которой лежали распечатанные фотографии. Там были и кадры с мест преступлений, и копии паспортов, и результаты медицинской экспертизы. Он будет давить на преступника, пока тот не сознается. В крайнем случае, пойдет на ложь. Блеф, в его случае.
— Борис, я могу получить назад свой паспорт? — обратилась к нему Алия. Он все еще его держал при себе.
— Да, конечно, гражданка Кривоногова, в девичестве Галиева. — Он достал паспорт Али. — Не ваш ли отец был младшим братом Марата Галиева, друга Палыча и Латыша?
Она встала, молча выдернула паспорт из его рук.
— Папа ваш, Ильяс, погиб при странных обстоятельствах, так? В Латвии, куда он в командировку отправился. Его убили, закопали, и тело пролежало в земле несколько лет. Хотите, я скажу, кто его убил? Латыш! Но после того, как Ильяс напал на него, чтобы отомстить за брата.
— Она тут ни при чем! — выкрикнул Палыч. Спокойствие стало ему изменять: — Дети за отцов не отвечают.
— Да? Почему же Витас ответил? Он ничего дурного вам не делал… — Он оперся на стол кулаками и навис над Палычем: — Вы думали, что, поменяв фамилии, отвели от себя подозрения? Ладно девчонка, она жизни не знает, но вы…
— Повторяю: Алия тут ни при чем.
— Значит, Палыч, ты все дело провернул?
— Да.
Алия вскочила с криком:
— Молчи, дядя Ваня! Марков никто! И у него нет доказательств!
— Получить их будет нетрудно, взяв образцы ДНК у вас обоих, — парировал Боря. — На ноже, которым был убит Иво, остались частички кожи преступника, — это было ложью, или, как считал сам Борис, блефом. — Он плохо его протер, прежде чем надеть перчатки. А сейчас я расскажу, как были убиты отец и сын Густавсены. Для наглядности покажу картинки…
— Заканчивай, Марков, этот балаган, — оборвал его речь Палыч. — Разгоняй зрителей. Останемся один на один, и я все тебе расскажу.
— Признательное будете писать?
— Да. Это я убил Густавсенов. Через аккаунт внучки заманил Витаса в Таиланд, кончил его, а потом отца. Он был целью. Он лишил меня всего, друзей (с младшим Галиевым мы тоже были близки), свободы, репутации. Нормальной жизни!
— А вы его сына.
— Убивать его я не собирался. Угрожал вилкой с ядом, хотел, чтобы Витас вызвал отца в Таиланд. Тот начал со мной драться и выпал. Больше при свидетелях я ничего не скажу.
Марков объявил, что все могут расходиться. Никто, кроме Раи, Наташи и Валеры, не хотел покидать офис. Пришлось некоторых выталкивать. Сложнее всего было избавиться от Алии. Она подавала Палычу какие-то знаки, что-то шептала, пока он сам на нее не рявкнул:
— Уйди!
— Ничего не подписывай, дядя Ваня! Они тебя сгноят в тайской тюрьме…
— Нет, сядет он в российскую, — бросил Борис. — Я позабочусь об этом.
— Да кто ты такой, мистер Пилюлькин?
— Я адвокат. И неплохой. Иван Павлович станет моим клиентом. Если согласится, конечно, — старик кивнул. — А ты бы послушала дядю и свалила отсюда, пока мистер Пилюлькин добрый.
Когда все ушли, Палыч устало опустился на кресло, налил себе воды, выпил.
Это ведь не вы? — спросил у него Марков. — Разговор конфиденциальный, можете не врать мне. Официальное признание мы обговорим позже.
— Витаса я. Не намеренно. Как и сказал. Он решил геройствовать. Выбежал на балкон, намереваясь спрыгнуть. Но яд действовать начал, и у него голова закружилась…
— Он крикнул: «ПОЩАДИ!» Было такое?
— Да. Я протянул руку, чтобы придержать его, а он решил, что я толкаю. Дернулся назад и выпал.
— Вы ушли не сразу?
— Почему же? Тут же убежал. Я был в ужасе.
— И деньги не взяли?
— Какие?
— Пятьдесят тысяч евро. Вы ведь столько требовали за девственность внучки?
— Это не я, а Али. Я начал интимную переписку с Витасом, но мне стало противно, и я поручил это девочке. Что именно она ему писала, я не знал.
— Как вы вообще узнали, что Витас — это сын Латыша?